В расстроенных чувствах я, ссылаясь на головную боль, увожу Аню, даже не поужинав вместе с ними. Алина несколько раз перед уходом допытывается, не случилось ли у меня чего, и только после третьего «нет» отстает, но не перестает внимательно изучать меня, гадая, почему я сегодня такая мрачная и замкнутая, пока мы не уходим.

Дочь всю дорогу до дома увлеченно болтает и рассказывает, чем она сегодня занималась, но слышит от меня лишь «да, малышка», да и то не всегда в тему. И только последний вопрос, который она задает и в который совсем не вписывалось мое бесконечное «да», заставляет ее задергать меня за руку, а меня — обратить на нее внимание.

— Мама! — требовательно заявляет моя маленькая почемучка. — Откуда у него трусы?

Я, не слушая ее с самого начала, конечно, не понимаю вопроса, и она, видя мое замешательство, любезно повторяет:

— Маугли в лесу живет?

— Да, конечно.

— В лесу нет магазинов! — утвердительно добавляет она, и я выдавливаю «угу», уже понимая, к чему она клонит.

— Так откуда у него трусы?

Этот вопрос вводит меня в ступор.

— Я не знаю…

— Вот Алина, бабушка и дедушка тоже не знают! — резюмирует она. — Так кто мне тогда ответит?

Пожимаю плечами.

— Папа приедет, у него спросишь.

Тяжело вздыхает.

— Его так долго ждать.

Мысленно соглашаюсь с ней и, поворачивая на дорожку к нашему дому, замечаю микроавтобус, стоящий рядом. Приглядываюсь. Журналисты? Что делать?

Беру Аню за руку и командую:

— Быстро идем домой и ни с кем не разговариваем.

Она кивает, но с любопытством вытягивает шею, чтобы лучше рассмотреть людей, с которыми нельзя разговаривать, караулящих нас возле машины, которые, заметив нас, тут же начинают фотографировать.

Пытаюсь закрыть наши лица, но не думаю, что у меня это хорошо получается.

Поравнявшись с девушкой, дежурившей у калитки, я холодно произношу:

— Дайте пройти.

— Вы Анастасия Аверина?

— Девушка, отойдите с прохода, — говорю громче и требовательнее.

— Что вы думаете по поводу измен вашего мужа?

Меня кидает в жар, но я нахожу в себе силы оттолкнуть ее и, запустив Аню вперед, войти во двор, хлопнув калиткой перед ее любопытным носом.

Передергивает. Все это произошло под новым прицелом фотокамер, и было жутко неприятно.

— Мама, что такое «измен»? — не успеваем мы оказаться одни, интересуется дочь.

— Это то, что тебя не касается, — пытаясь отделаться от неудобного вопроса, отвечаю я и тем самым разжигаю еще большее любопытство своей маленькой любознательной дочери.

Не слушая поток ее новых вопросов, я довожу Аню до дома и, закрыв входную дверь, наконец плюхаюсь на пуфик и закрываю лицо руками. Это самая неприятная сторона популярности Андрея. В последние полгода перед переездом в дом возле нашего питерского подъезда, нас, бывало, поджидали журналисты, и я не раз пыталась проскочить через черный ход, но до сегодняшнего дня никто не знал, куда мы переехали, и в этом была некая отдушина, но, как я поняла, теперь меня будет ждать весь этот ужас возле забора собственного дома, и тут нет черного хода, чтобы избежать встречи с ними.

Аня убирает мои руки с лица и целует в щеку.

— Ты огорчилась из-за той тети?

— Нет, я просто немного устала.

Я пытаюсь натянуть улыбку.

— Ладно, давай лучше пойдем поиграем. Во что ты хочешь?

Аня радостно кивает:

— Пойдем поиграем в пупса, которого подарил папа.

От напоминания об Андрее я тяжело вздыхаю, но, не показывая дочке, как мне плохо, направляюсь за ней в ее комнату играть в куклы.

Уложив Аню спать, я возвращаюсь на кухню и начинаю мыть грязную посуду, оставшуюся после ужина.

Раздается стук, и я вздрагиваю от неожиданности. Из-за сегодняшней встречи с журналистами я чувствую себя немного не в своей тарелке в большом и пустом доме.

Подойдя к двери, спрашиваю:

— Кто?

— Это я, открывай! — раздается голос подруги, и я открываю замок.

— Привет, — здоровается она и, протягивая несколько конвертов, насмешливо добавляет. — Корреспонденция твоей звезде.

Мельком смотрю на них и, не открывая, понимаю, что это послания от его сумасшедших девиц. Достаточно прочитать одно, и больше не читать другие — везде одно и то же, как под копирку: ты прекрасен, я тебя люблю, я на все готова, напиши или позвони. Кидаю их на журнальный столик и отправляюсь обратно на кухню.

Юля следует за мной.

— Чего такая поникшая?

Вздыхаю и, пока домываю посуду, эмоционально жалуюсь про инцидент возле калитки.

Она открывает принесенную с собой бутылку вина, по-хозяйски достает бокалы и разливает золотистую жидкость.

— Насть, тебе нужен такой мужик, чтобы радовал, а огорчения у тебя и без него будут, — говорит подруга философски и приподнимает бокал, словно произнося тост.

Я делаю глоток и спрашиваю с вызовом, понимая, куда она клонит:

— И что ты предлагаешь?

— Ничего. Тебе решать — он твой муж, а не мой!

— А если бы он был твой?

Юлька останавливает на мне холодный голубой взгляд и решительно заявляет:

— Я бы его давно выгнала!

Чувствую, как от ее слов мне становится еще хуже, а она добивает меня:

— Ты видела последние новости про него и его Анжелу?

Мотаю головой. Я в который раз обещала себе не изводиться и не читать, что пишет про них желтая пресса, но она достает свой мобильный и зачитывает:

— Не далее как вчера звезда нашумевшего фильма «***» Андрей Аверин был замечен в компании его подружки Анжелы Милявской, с которой он не раз снимался вместе, выходящим из гостиницы Парк-Инн…

— Все, не надо больше! — срываюсь я.

Подруга поднимает глаза.

— Почему ты это терпишь?

— Андрей говорит, что у них ничего нет.

— Дыма без огня не бывает!

Пожимаю плечами.

— Тогда тебе надо застукать его с поличным, и он точно не отвертится.

Задумываюсь. Если это правда, хочу ли я застукать его и получить от судьбы пощечину?

Не успеваю решить, Юля уже вбивает в мое сознание:

— Ты должна все выяснить! Ты себя не на помойке нашла!

Под ее давлением и действием алкоголя, расползающегося по моим венам, я уже почти готова послушаться ее совета.

— Я не знаю. Аню надо с кем-то оставить, придумать, зачем и куда я еду. Все сложно.

— Это все только отговорки для того, чтобы этого не делать!

Задумываюсь, а она продолжает:

— Набери его в Телеге. Сейчас вечер, он должен быть один в гостинице.

Беру телефон и послушно звоню. Длинные гудки противно сменяют друг друга, так и не соединив меня с Андреем.

— Ты еще сомневаешься, ехать или нет?

— Нет, не сомневаюсь, — обреченно выдыхаю я. — Сейчас куплю билет и завтра полечу в Москву.

— Молодец, поддерживаю! А пока он развлекается там, мы можем с тобой поразвлекаться здесь! Пойдем, у Олега сегодня шашлык и баня.

— Нет! — решительно возражаю я. — Я не оставлю Аню одну, и вообще, нет желания куда-то идти.

— Ну как хочешь, я тогда одна пойду. Держи меня в курсе.

— Хорошо.

Она чмокает меня в щеку и отправляется в сторону прихожей.

— Дверь захлопну. Пока!

На трезвую голову моя затея с разоблачением уже не кажется мне настолько заманчивой, как выглядела вчера. По своей натуре я воспитанная трусиха, так что врываться куда-то, кричать в лицо обвинения совсем не по мне.

Андрей говорил когда-то, что я просто не ощущаю своего потенциала, что какая-то мягкая сила скрыта внутри меня и потому мне не надо кем-то командовать, кого-то подавлять, но если случится что-то и будут нужны решительные действия, я распрямлю свои хрупкие плечи и покажу всем, на что способна.

Если честно, мне показалось, что это не более чем красивые слова и способ дать мне пинок под зад, чтобы я хоть немного расшевелилась и не была клушей.

Приезжаю на Ленинградский вокзал, без труда нахожу метро и спускаюсь вниз. Выйдя на станции «Китай-город», я вызываю через приложение Яндекс такси, поскольку даже не представляю, как добраться до гостиницы иначе.