Алексей по-прежнему держит меня в капкане, нависая надо мной и прожигая меня взглядом, от которого я холодею, и тяжело дышит.

— Пожалуйста, не надо, — в моем голосе явственно звучит отчаяние.

Не могу больше смотреть на него. Мне страшно. Отвожу взгляд от его глаз и зависаю на том, как вода, стекая с его волос, капает на меня. Возможно, мой мозг пытается таким образом дать мне возможность отвлечь себя от сковывающего страха и найти выход, но мне явно это не помогает, я безумно испугана его неадекватными действиями.

Секунды превращаются в минуты, и я с замиранием сердца жду, что будет дальше.

Алексей начинает дышать ровнее, а потом высвобождает меня из капкана своих рук, сев рядом.

— Прости, не устоял, — спокойно бросает он, как будто говорит о чем-то обычном.

Поспешно возвращаю купальник на место и, поднявшись, мямлю:

— Я думала, ты…. У тебя ведь…

Несмотря на мою «красноречивость», он понимает, что я хочу сказать:

— Она… так… удовлетворить потребности.

Застываю. Я никак не ожидала от него ни сексуального нападения, ни тем более откровения, что спустя пять лет брат моего мужа по-прежнему что-то испытывает ко мне.

Внезапно я остро чувствую себя виноватой.

Но почему?

Ведь это не я так невнимательно раздавала любовь налево и направо, не я способствовала, чтобы она прижилась в его сердце и укоренилась на столько лет. Но все равно от этой неожиданной новости я чувствую себя очень скверно.

Алексей поднимается, натягивает, не вытираясь, на мокрое тело шорты и футболку и, повернувшись ко мне, протягивает полотенце.

— Пойдем домой.

Послушно вытираюсь и, еле впихивая себя в никак не надевающуюся на влажное тело одежду, вдруг осознаю, что уже дрожу от холода.

Погруженные в свои мысли, молча возвращаемся домой, избегая смотреть друг на друга и разговаривать.

Возле калитки встречаем Алину, воркующую с Сашей. Проходя мимо них вслед за Алексеем, пытаюсь изобразить улыбку, но думаю, у меня не особо естественно она получилась, поскольку не успеваю подняться на второй этаж, как золовка прибегает следом.

— Что случилось? Где лодка?

— Настя стала тонуть. Было не до лодки.

— Тонуть? Настя? — переводя взгляд с меня на Алексея, удивленно спрашивает его сестра. — Ты же наша амфибия.

— Ногу свело.

— Почему же ты не ухватилась за бортик?

Избегая всех взглядов, бормочу:

— Не знаю… Так получилось… Я растерялась…

Вижу, что не слишком убедила присутствующих своими объяснениями, но, не желая больше что-то говорить, а тем более вдаваться в подробности случившегося, добавляю:

— Замерзла. Пойду переоденусь.

Оказавшись в комнате Андрея и подойдя к кроватке спящей дочки, я еще острее осознаю весь ужас произошедшего — сегодня я могла утонуть и оставить свою малышку без матери. От этой мысли содрогаюсь.

Случившееся в одно мгновение стало еще страшнее, чем тогда, когда это все происходило. Плюс к этому меня очень взволновало откровение Алексея. Мы опять вернулись к тому, с чего начинали, а мне-то казалось, что все его чувства ко мне давно в прошлом. Это напрягает. Не хочу проблем. А еще теперь я обязана ему своим спасением. Вспоминаю, что даже не сказала ему «спасибо», и, не желая оставаться неблагодарной, направляюсь к его комнате.

Постучав, жду, когда мне откроют, и через несколько секунд передо мной появляется Алексей в одном полотенце на бедрах.

Проскользнув по его рельефному телу, опускаю глаза в пол и бормочу:

— Я не сказала тебе спасибо за то, что ты не дал мне утонуть.

— Не стоит. Это я виноват, что ты прыгнула, — его голос звучит расстроенно.

— Мы бы прыгали в любом случае.

— Но тогда бы была рядом лодка.

В дверях появляется Наташа и, приобняв Алексея за торс, вопросительно смотрит на меня.

— Что вы тут делаете?

— Разговариваем, — довольно-таки резко отвечает он.

Не желая быть причиной их ссоры и опять возвращаться к неприятному эпизоду, я бросаю:

— Ладно. Я хотела сказать тебе спасибо и сказала… Я пойду.

Развернувшись, направляюсь обратно и слышу:

— За что спасибо? Что ты сделал?

Ответ Алексея я не слышу. Вхожу в зал и обвожу глазами помещение с деревянными стенами, деревянной мебелью, и переношусь в это же место, но в далекое прошлое.

Пять лет назад

Такси привозит нас по указанному адресу на проспект Володарского в место, которое в Вырице, думаю, знают все — Шудибель.

Бросаю взгляд на дом, простой — четыре стены из белого кирпича с накрытой листами железа крышей, но добротный. Думаю, с балконов открывается фантастический вид на разлив реки.

Поскольку калитка приоткрыта, Юлька по-хозяйски входит внутрь и тянет меня за собой. Во дворе уже оживленно — незнакомые ребята разжигают мангал, кто-то тусуется в беседке поодаль, кто-то сидит на качелях и, не стесняясь, целуется, но тех, кто пригласил нас сюда, нет.

Подруга достает телефон, чтобы отыскать их, но в этот момент раздался голос Алексея, парня, который чисто теоретически считается моим.

— Девчонки! Приехали! Молодцы!

В одно мгновение он оказывается рядом и сгребает меня в охапку.

— Ты сегодня офигенная! — констатирует, оценивающе взглянув на меня.

— Спасибо, — мычу я ему в рот, поскольку Лешка уже практически прилип ко мне губами.

Нескончаемый поцелуй заканчивается, я освобождаюсь от объятий и позволяю утянуть себя в дом.

На первом этаже сразу оглушает музыка. Морщусь, не люблю, когда басы бьют по голове.

Алексей тянет по деревянной лестнице на один пролет наверх, и мы попадаем в зал, где стоит длинный деревянный стол, покрытый дешевой бумажной скатертью, который хаотично заставлен пластиковыми тарелками с закусками, хлебом, овощами и фруктами; пластиковые приборы и стаканы лежат там же, а в центре островком возвышаются бутылки с горячительной жидкостью, лимонадами и соками.

Поскольку Алексей прямиком приводит нас к столу и вручает по стакану с вином, я понимаю, что предстоящее мероприятие неофициальное и никто не собирается совместно садиться за стол.

Выпив содержимое стакана и съев нектарин, я присаживаюсь на лавочку и оглядываюсь. Деревянные стены, деревянная мебель, камин — все просто, но довольно мило.

Очень скоро к нам присоединяется друг Алексея, Олег, теоретически парень Юльки, и мы проводим время в своей маленькой компании, но то и дело какая-нибудь парочка подходит к столу, прикладывается к выпивке и исчезает либо этажом выше, либо спускается обратно вниз.

Некоторые остаются и подолгу сидят в другом конце стола; некоторые ненадолго присоединяются к нам; некоторые пристраиваются на диване и, без тени смущения, устраивают марафон поцелуев.

Алексей и Олег наперебой развлекают нас своими не особо интеллектуальными историями, частенько разбавляя свою речь нецензурными словами, думая, что этим производят на нас неотразимое впечатление. Чтобы перестать обращать внимание на режущие слух лексикон и прочие неприятные мне мелочи, я хорошо прикладываюсь к вину, и вскоре, к моему удивлению, и собеседники перестают раздражать меня, и вечеринка приходится по вкусу.

Юлька с Олегом идут танцевать, и скоро и мы с Лешкой следуем их примеру.

Музыка стучит в висках, и я самозабвенно отдаюсь ее ритму; алкоголь бурлит в крови так, что объятия и поцелуи моего чисто теоретического парня становятся все более приятными. Смотрю на его симпатичное лицо, в его голубые глаза и пытаюсь убедить себя, что он уже мне даже больше чем нравится, тем более что я вижу и чувствую, что очень нравлюсь ему.

Чувствуя, что мне пора освежиться, я оставляю Лешку и нетвердой походкой выхожу на улицу и опускаюсь на ступеньки крыльца. Все кругом плывет, и я подпираю руками голову, пытаясь остановить это бесконечное головокружение.

Когда ворота, напротив которых я сижу, плавно начинают отъезжать в сторону и передо мной предстает красный кабриолет из моих снов, я сначала