Настоятельница колебалась только одно мгновение. Чуть помедлив, она сорвала с головы накрахмаленный монашеский чепец и встряхнула гривой роскошных золотисто-рыжих волос. Не обращая внимания на обомлевшую от неожиданности монахиню, она не терпящим возражений тоном приказала:

– Я княжна Лальдомина Колонна! Откройте решетку, сестра!..

Рассказывают, что именно так счастливо закончились мистические видения бывшей аббатисы монастыря Санта-Мария-Новелла во Флоренции и появился знаменитый эликсир «Фа де Колон», столь любимый императором Наполеоном…

Эта дама всегда считалась непревзойденным мастером по части шокирования публики. Любой – простонародья, высшего света, литературной общественности. Пожалуй, ее можно назвать одной из первых в мире «эмансипэ» и сторонниц «свободной любви» – она откровенно презирала ханжескую мораль и любила не только многих мужчин, но и женщин. Как метко заметил один из ее современников, Аврору всегда тянуло на «сладенькое»!

Аврору? Да, речь идет об Авроре Дюпен, она же Аврора Дюдеван, более известная всему миру как писательница Жорж Санд, скрывавшаяся под мужским псевдонимом…

Дюпен, происходившая из очень приличной провинциальной французской дворянской семьи в Ноане, в юные года стала воспитанницей женского августинского монастыря. Это означало, что девушка непременно получит хорошее образование и воспитание, ей привьют умение вести себя в обществе, а затем она достигнет общепринятого семейного счастья, выйдя замуж за достойного человека.

Желанное семейное счастье появилось перед юной Авророй в образе внебрачного сына барона Дюдевана – худощавого и элегантного молодого человека, явно щеголявшего военной выправкой. Казимир Дюдеван считался в светском обществе добрым и порядочным малым, поэтому вполне естественно, что молодые люди симпатизировали друг другу, а потом не успели оглянуться, как уже рука об руку шли к алтарю. Осенью 1822 г. они стали мужем и женой.

Однако семейная жизнь молодых провинциалов, вполне обеспеченных материально, складывалась не слишком счастливо. И причиной этому служили их разные взгляды на некоторые вещи, которые в наш век можно счесть совершенно несущественными.

– О, Аврора! – часто с горестным вздохом говорил Казимир. – Она жутко религиозна. Несомненно, это влияние воспитания в монастырской школе у августинцев. К тому же она слишком увлекается поэзией и музицированием. Право же, меня это только сильно раздражает.

Действительно, все то, что волновало нежную душу Авроры, только сильно раздражало ее мужа. Но свои супружеские обязанности месье Казимир выполнял весьма исправно и охотно – сначала в семье родился сын, получивший имя Морис, затем дочь – Соланж. Однако это мало что изменило в духовной жизни еще не столь давно пылко влюбленных друг в друга Казимира и Авроры. К тому же супруга выводило из себя то обстоятельство, что он никак не мог разбудить в жене абсолютно никакой чувственности.

– Сударыня, отчего вы в постели постоянно холодны как лед? – подозрительно вопрошал он.

– Я не знаю, – честно отвечала будущая знаменитая романистка и думала о том, существует ли вообще в реальной жизни идеальная абсолютная любовь. Или это всего лишь досужие сказки и пустые выдумки?

Устав ждать и терпеть, Казимир потихоньку завел себе на стороне пару страстных любовниц и получал у них утешение и полное удовлетворение: в конце концов, сколько же можно страдать?!

Аврора узнала от «доброхотов» об изменах мужа, но не устроила скандала, а тоже стала при удобном случае изменять Казимиру Но опять же, не получала при этом никакого наслаждения. А тут еще в довершение прочих неприятностей ей попались под руку дневники Казимира, в которых он зло упрекал жену, называя ее фригидной. Супруга вспылила и твердо решила уехать в Париж, оставив детей с Казимиром – пусть теперь он их воспитывает как знает.

В столице Аврора вскоре сошлась с Жюлем Сандо, который имел прозвище Малыш. С ним она узнала все прелести свободной любви почти ничем не связанных людей, имеющих практически одинаковые пристрастия и привычки.

– Как мы станем жить? – однажды спросил Малыш, имея в виду чисто материальную сторону вопроса.

– Можно заработать литературной поденщиной, – не задумываясь, предложила Аврора.

Предложение было принято, и любовники в две руки принялись строчить роман, предварительно обсудив его сюжет. Вскоре произведение под названием «Роз и Бланш» увидело свет, а на месте имени автора стоял коллективный псевдоним Ж. Санд. Аврора чувствовала себя на вершине блаженства, тем более что Жюль был на семь лет моложе ее, и она часто играла с ним в «мать и сына». Вероятно, ролевые сексуальные игры сильно возбуждали писательницу, доводя ее до экстаза.

Вскоре Аврора уехала по делам в Ноан, а весной 1832 г. вернулась в Париж с рукописью нового романа «Индиана». Жюль прочел его с восторгом, но, как порядочный человек, от соавторства отказался категорически. Тогда Аврора избрала другой путь: она сохранила прежний псевдоним Санд, но добавила к нему мужское имя Жорж, спрятав за ним свое истинное происхождение от щепетильных в вопросах чести Дюдеванов и своей матери Дюпен.

Роман принес Жорж Санд известность, но еще большую известность принесли ей проповеди свободной любви, абсолютной страсти и чувственного наслаждения, которые она страстно произносила в парижских салонах, где собирались представители богемы и золотой молодежи.

Да, но страсть оставалась только в пламенных проповедях! Увы, даже Жюль не мог дать ей полного удовлетворения, и Аврора страшно страдала, считая себя совершенно несчастным, ущербным созданием, пока не встретилась с известной актрисой Мари Дорваль, неизменно исполнявшей на сцене роли страстных, трепетных героинь.

Как очень быстро выяснилось, в жизни она оказалась точно такой же – много повидавшей и совершенно не стеснявшейся своих пороков. Мало того, Дорваль вызывающе откровенно выставляла их напоказ, что, как бабочку, летящую на огонь, привлекло Жорж Санд – они обе стремились к недостижимому абсолюту!

– Жорж Санд? Это жуткое чудовище, принявшее образ женщины, – говорил в то время любовник актрисы, граф де Виньи. – Безнравственное, совершенно лишенное какой-либо морали и стыда создание! Бедные ее дети!

Граф решительно настаивал на полном разрыве отношений Мари с писательницей, находя их крайне неприличными и вызывающими в обществе скандальные слухи. Но Дорваль, постоянно обещая ему порвать с Жорж Санд, упорно продолжала встречаться с ней…

В конце концов безумная любовная связь двух лесбиянок все же дала трещину и расстроилась, а затем и совсем распалась: могут ли две такие дамы долго сохранять верность друг другу и насыщаться только обществом друг друга? Могут ли их пороки пересилить их бурные страсти, постоянно одолевающие, словно смущающие душу бесы? Бесы неутоленных желаний и жажды еще большего, безумного сладострастия.

– Поиски абсолютной любви оказались, к несчастью, безуспешными, – с горечью говорила, расставшись с Мари, уже успевшая завоевать известность не только своими романами писательница. – Да и случается ли вообще такая на свете?

Да, взлелеянные в ее пылком воображении представления о таинственной, возвышенной и облагораживающей любовников связи почти полностью разрушились, а настойчивые поиски потерпели крах. Однако Саид не отчаивалась: она по-прежнему свято верила, что ей, за все ее страдания, будет ниспослана свыше неземная любовь. Аврора с истовой верой ждала и жаждала ее, надеясь отыскать признаки идеального любовника или любовницы чуть ли не в каждом встреченном ею мужчине или знакомой женщине.

Госпожа Саид вращалась в богемном обществе французской столицы, поэтому нет ничего удивительного в том, что ее пригласили на обед в «Ревю де Ле Монд». Там она познакомилась с молодым поэтом Мюссе. Ему исполнилось двадцать три года, он был в меру дерзок и весьма остроумен, заставляя Саид постоянно смеяться над своими остротами, которые французы часто называют «мо» – «словечко».