– Я люблю его, – просто ответила она.

Многие биографы, как Ремарка, так и Марлен Дитрих, считают: именно с того сентябрьского дня, когда они познакомились на пляже Лидо, он стал называть ее «Пумой», дав ей это прозвище за кошачью грациозность и столь же неверный, как у кошки, характер. Теперь трудно судить определенно, действительно ли это так, но позднее Ремарк с горечью и болью сказал об этой женщине:

– Она похожа на нежную хризантему, – и, сделав паузу, жестко добавил, – но со стальными лепестками!

Их любовь началась очень бурно, спонтанно и никогда не была простой: любовники то не могли оторваться друг от друга, то разлетались в разные стороны, искренне пылая ярой ненавистью. Однако потом взаимное притяжение вновь брало верх, и они опять неизбежно оказывались в одной постели.

У каждого из них постоянно возникали какие-то более или менее серьезные романы на стороне – например, у Дитрих начался роман с Жаном Габеном, о котором много говорили и писали. Впрочем, когда Марлен встретила Ремарка в Венеции, она тоже была не совсем свободна: он лихо отбил ее у американского режиссера фон Штеренберга, который привез Марлен сниматься в Европу. Отбил и увез в Париж, тогда еще даже не предполагавший будущего скорого ужаса долгой нацистской оккупации.

Кстати, о любовных похождениях самого Ремарка известно куда меньше: он всегда был весьма скрытен и не любил показывать многих своих любовниц даже близким друзьям. И вообще, когда-нибудь были ли они у него, близкие друзья? Обычно люди такого склада на редкость одиноки.

В Париже Эрих и Марлен провели нечто вроде медового месяца, когда счастье кажется безоблачным и упоительным и никак не удается насытиться друг другом, а ночи пролетают подобно мгновенью: не успеешь оглянуться, как уже за окнами забрезжил рассвет.

Однако вскоре это кончилось, идиллия развеялась, как табачный дым, и они стали чуть ли не врагами. И быстро расстались. Он отправился в Швейцарию, а она в Соединенные Штаты – там Джо Пастернак из Голливуда пригласил ее сниматься с другими звездами в своем новом фильме.

Дома Ремарк сел писать роман о безумной и трагической любви в Париже – всему миру он известен под названием «Триумфальная арка», а в его героях легко узнаваемы сам автор и его роковая любовь Марлен. Не в силах больше выносить разлуки с ней, он едет в Штаты, но…

Какой неожиданный поворот! В 1938 году на его жизненном пути вновь возникла… Ютта! Ее могли выслать из Швейцарии, и она заламывала руки:

– Ты обещал!

Боже, сколько раз за историю человечества женщины произносили эти трагические слова: «ты обещал», и сколько раз не получали обещанного или, получив, вновь обманывали мужчин и зло смеялись над ними.

Ремарк помнил свои обещания и выполнил их: он вторично женился на Ютте, чем спас ее от высылки из Швейцарии. Возможно, ее он продолжал любить первой любовью?

Но судьба уже готовила ему новые сюрпризы. Он закончил ставший знаменитым роман «Триумфальная арка» в тот день, когда произошел фактически окончательный разрыв с Марлен. Любовь умерла…

Недаром в народе говорят: свято место пусто не бывает! Любовь свята и, уходя, она непременно освобождает место для другой, новой. Тридцать первого декабря, в канун Нового, 1940 г., на рождественские каникулы – Эрих Мария был католиком, – писатель познакомился с русской красавицей, княжной Натальей Палей, племянницей царя Александра III: ее отец приходился родным братом русскому императору.

Ремарк тут же безоглядно и сильно влюбился. Ему нравились ее точеная фигурка, большие серые глаза, утонченная аристократическая грация. Ему было совершенно безразлично, что до него она уже дважды побывала замужем и оба раза совершенно неудачно: мужчины редко умеют по достоинству оценить те сокровища, которые им иногда слишком легко достаются! А Наташа оказалась истинным русским сокровищем.

– Единственное человеческое, нормальное лицо среди этих американских кукол и обезьян, – с раздражением часто говорил знакомым Ремарк после общения с американцами, изо всех сил пытавшимися втянуть его в пропаганду против Третьего рейха.

Но писатель хотел оставаться совершенно нейтральным и ни от кого ни в чем не зависеть. И во многом ему помогала и спасала от неприятностей его русская – бывшая великая княжна.

Правда, случалось, она показывала свой царский характер, и тогда он безуспешно пытался найти истину на дне бутылки, вспоминая старое латинское изречение: «Ин вини веритас, эрго бибамус!» Конечно же Эрих отлично понимал, что выпивка губит его талант, но ничего не мог с собой поделать.

После ссор с Натальей он заводил романы с другими красивыми женщинами, жена дико ревновала, устраивала скандалы, и тогда он узнал воочию, что такое неистовая русская натура.

– Я не желаю делить тебя ни с кем! – в исступлении кричала Наташа. – Слышишь, ни с кем!

Однако этого никак не получалось. Он пил, не мог писать, мучился, любил ее без памяти, изменял ей и тут… закончилась долгая и страшная война. Как по волшебству, прекратились головокружения и боли в сердце, перестало тянуть к бутылке и вернулось долгожданное вдохновение. Он начал работать над другим своим знаменитым романом – «Время жить и время умирать».

Вскоре совершенно неожиданно раздался телефонный звонок. Ремарк снял трубку и услышал в наушнике чуть хрипловатый голос Марлен, разом перевернувший ему душу.

– Я в Нью-Йорке, – буднично, словно они расстались только вчера, сообщила она. – Жить в Париже с Габеном больше просто невозможно, и я предлагаю тебе попробовать начать все сначала.

Ха, неужели она думает, это ему нужно и вообще так просто сделать? Слишком многое изменилось в жизни, и слишком многое сама жизнь успела изменить в них с того памятного дня тридцать седьмого, когда они впервые встретились на пляже Лидо в Венеции.

– Хотелось бы увидеться с тобой, – призывно проворковала она и… Ремарк не устоял.

Биографы Эриха Марии и биографы Марлен отмечают: бывшие любовники провели вместе всего одну ночь. Что это была за ночь, можно себе только представить. И об этой ночи узнала Наташа.

– Ты не представляешь, – устало объяснил ей Ремарк. – Мы расстались полностью разочарованные и крайне недовольные друг другом. Пойми, это совсем не свадьба, а просто запоздалые поминки.

– Сколько их еще будет? – зло спросила его русская любовь. – Мне надоело! У тебя то пьянка, то бесконечная череда женщин. Я ухожу!

Однако она осталась, поскольку сильно любила его, и за это ему приходилось сполна расплачиваться своей свободой. Ее любовь оказалась совершенно безумной, сладкой, прекрасной и губительной для писателя – он попал в полную зависимость от Наташи, и даже изменяя ей с другими женщинами, продолжал думать о ней же.

Это очень тяготило непривычного к подобным отношениям Ремарка, поэтому они то жили вместе, то разлетались в разные стороны: один – в Париж, другая – в Нью-Йорк. Все стало стальным и в то же время очень хрупким…

Весна пятьдесят первого года оказалась для Ремарка знаменательной и поворотной – он наконец нашел любовь на всю оставшуюся жизнь. Конечно же, сам он об этом не подозревал, когда случайно познакомился с интересной женщиной и пригласил ее поужинать в ресторане.

Всемирно известному писателю уже исполнилось пятьдесят три, она была на двенадцать лет моложе.

– Сначала я танцевала в кабаре, – рассказывала о себе за обедом Полетт, – потом двинулась покорять Голливуд, и этому немало способствовал мой муж.

– И кто был вашим мужем?

– Чарли Чаплин. Я снималась у него в фильмах «Новые времена» и «Великий диктатор». Но он действительно диктатор, поэтому мы расстались.

Годдар считали одной из самых красивых актрис Голливуда, и стареющий, уставший от славы, завоевавший мировую известность писатель не устоял перед ее обаянием и красотой: на прощанье она подарила ему свое фото. Потом они встретились вновь, и однажды он пригласил Полетт провести вечер у него. Она осталась на ночь, а потом оказалось, что расстаться они уже больше не могут.