Соловьёв поставил на место талантливой русской веры посредственную русскую мысль. Эта немецкая идея очень понравилась. Ведь ученикам было легче. Они уже меняли одну веру на другую. Веру в Христа на веру в Соловьёва. И, конечно, в русское слово Соловьёв истекал легко и удобно. О Христе как же сказать? Можно спеть. А говорить начнешь – голос сорвётся, станешь запинаться, защиплет в глазах. Рукой махнёшь и отойдёшь в сторону.

Розанов лишил русскую мысль веры. Вера чистая получилась, незамутнённая. Он разорвал мысль и веру. Мысль, оборванная, распустилась нежной паутинкой в пространстве и ласково оплела веру, защитила ее мягким, уютным шелковистым коконом. Получилось иное, высшее соединение. По крайней мере возможность, предвосхищение такого соединения.

Как же паутинки продолжить? Тут сотни переплетающихся нитей. Можно только повторить этот путь и сплести новый кокон из новых, своих мыслей, с другим узором, другой степенью переплетённости

Примечание к с.35 «Бесконечного тупика»

(Розанов)не боялся быть смешным ужом

Однажды смотрел с отцом сеанс мультфильмов в кинотеатре. И там показывали «Песню о Соколе». Сокол (гибридизированный в мультфильме с буревестником) – горбоносое семитское насекомое, долго и неопрятно умиравшее. Никакой жалости. Нарисованность цветными мелками – такое впечатление, что кто– то с другой стороны оконного стекла бессмысленно водит меловой тряпкой. Занудство. Зато Уж – домашне червячный, лобастый, с русской черепаховой челюстью варежкой – страшно обаятелен. Его юродливая увёртливость, национальные смешочки (хе-хе, переходящее в московское хы-хы) делают его необыкновенно живым и симпатичным. Карикатура оборачивается. Буревестнику дали в ухо, он корячится, а Уж подползает: «А ты, эта, ну, эта… хы-хы… прыгни, вниз-то. Оно, может, и вынесет на авось». Насекомое прыг– прыг и шмякнулось в пропасть. А Уж подпер сократовскую голову рукой-хвостом и вздохнул: «Эх, дурачок-дурачок, куда лез – все там будем». Отец потом смеялся и всё говорил мне: «А Уж-то умный».

Я теперь все не могу отделаться от ощущения, что Уж был задуман, если и не Горьким, то авторами мультфильма, как карикатура на Розанова. Там есть многозначительные выходы.

Примечание к №621

русский человек органически не способен выполнять мелкую, второстепенную работу

Вообще при истерическом, импульсивном характере русского труда, мы навряд ли догоним западные страны по уровню жизни. Несмотря на колоссальные льготы в виде территории, уникальных природных ресурсов и т. д., даже при гениальной экономической политике навряд ли уровень жизни в России будет составлять более 3/4 от среднезападного. Никогда не превзойдем мы Запад и по уровню научных исследований. И здесь русских ожидает максимум твердая «четвёрка». Однако в области литературы и искусства Россия может стать великой державой. А что касается областей культурной жизни, наиболее связанных с имитацией, издевательством, комедиантством и вообще развлечением, то тут наша страна весь мир задавит, только волю дайте. Отечественный театр и кинематограф превратят театр и кинематограф западный в смешной аппендикс. Русский человек плохо умеет развлекаться, но гениально умеет развлекать. Провоцировать.

А теперь учтите, что эру техники и науки постепенно сменяет эра развлечения, эпоха всемирного спектакля. Тут и не надо никакой атомной войны. Весь мир у ног будет.

Примечание к с.36 «Бесконечного тупика»

«Со всех сторон генералы, и где военный попросит одного поклона, литературный генерал заставит „век кланяться"“. (В.Розанов)

Писатель Опискин «ломает» своего благодетеля:

»– Я требую, чтоб вы теперь, сейчас же, сказали мне «ваше превосходительство» … Нет, не «здравствуйте, ваше превосходительство», это уже обидный тон; это похоже на шутку, на фарс. Я не позволю с собой таких шуток. Опомнитесь, немедленно опомнитесь, полковник! перемените ваш тон! … Вы затрудняетесь, что прибавить к слову «ваше превосходительство» – это понятно … Это даже извинительно, особенно если человек НЕ СОЧИНИТЕЛЬ, если выразиться поучтивее. Ну, я вам помогу, если вы не сочинитель. Говорите за мной: «ваше превосходительство!..»

– Ну, «ваше превосходительство».

– Нет, не: «НУ, ваше превосходительство», а просто: «ваше превосходительство»! Я вам говорю, полковник, перемените ваш тон! Надеюсь также, что вы не оскорбитесь, если я предложу вам слегка поклониться и вместе с тем склонить вперед корпус. С генералом говорят, склоняя вперед корпус, выражая таким образом почтительность и готовность, так сказать, лететь по его поручениям. Я сам бывал в генеральских обществах и всё это знаю… Ну-с: «ваше превосходительство»

– Ваше превосходительство…

– Как я несказанно обрадован, что имею, наконец, случай просить у вас извинения в том, что с первого раза не узнал души вашего превосходительства. Смею уверить, что впредь не пощажу слабых сил моих на пользу общую…»

И после урока послушания «ложный поп» доворачивает:

«– Ну, не чувствуете ли вы теперь, – проговорил истязатель, – что у вас вдруг стало легче на сердце, как будто в душу к вам слетел какой-то ангел?.. Чувствуете ли вы присутствие этого ангела? отвечайте мне!

– Да, Фома, действительно как-то легче сделалось, – отвечал дядя.

– Как будто сердце ваше после того, как вы победили себя, так сказать, окунулось в каком-то елее? … Вот что значит, полковник, исполненный долг! Побеждайте же себя. Вы самолюбивы, необъятно самолюбивы!

– Самолюбив, Фома, вижу, – со вздохом отвечал дядя.

– Вы эгоист и даже мрачный эгоист…

– Эгоист-то я эгоист, правда, Фома, и это вижу; с тех пор, как тебя узнал, так и это узнал.

– Я вам говорю теперь, как отец, как нежная мать…»

И т. д. и т. п. Экая силища писатель русский! Гришка Распутин по сравнению с ним жалкий слюнтяй, импотент.

Примечание к №620

Рука снилась.

Я читал допоздна, отец принес интересную книгу (что-то вроде «Бурсы» Помяловского, но другое). И как-то у меня от чтения мысли смешались. Я стелю постель, а книгу из руки не выпускаю. Отец говорит: «Ты чего книгу-то держишь, чудак. Положи, неудобно ведь». А я, сам не знаю почему, отвечаю: «А вдруг я руку сломаю и придётся одной рукой застилать. Вот я и тренеруюсь». На следующий день в школе я сломал руку. Точнее, мне её сломали. Ситуация была довольно сложная. Меня наметили для улучшения графика успеваемости выгнать в ПТУ, но без моего формального согласия сделать этого не могли. И тогда стали создавать вокруг строптивого школьника «определённое общественное мнение»… На которое мне уже тогда было плевать. Тогда подговорили комсомольского активиста меня специально доводить. А чудак перестарался и сломал мне руку (674). Он, конечно, толкнул меня особым образом (самбист), но я в 9 случаях из 10 мог упасть вполне безопасно. Это было у школы, и там из снега торчали прутья кустарника. Чтобы глаза защитить, я руку выставил. Отец же сразу решил, что меня уже предупреждали, приговорили и я загодя с книжкой «готовился». Ну и тут пошло, пошло «обрастать». Отец своим поведением нелепым только ставил себя и меня в смешное положение, потому что на самом-то деле всё было на полутонах, намеках. Да и вообще доказывать что-либо было совершенно бесполезно, да и зачем? Я уже был захвачен неосознанной идеей собственной исключительности и всех ласково-благородно презирал. Презирал настолько, что сразу решил для себя, что всё это так, случайность, и потом даже подружился со своим палачом (хотя это можно было назвать «дружбой» лишь в сравнении с моими отношениями с другими одноклассниками). Отец же всё хотел «качать права», ну и всё огрублял и делал из мухи слона. Тут много разных переплетений, и не идут они прямо к делу. А важно одно – это была уже явно фантастика, ОЧЕНЬ сильно деформировавшая мой искусственный «материализм».