Тема Чичикова получила развитие в творчестве самого Набокова. В «Бледном огне» есть уподобляемый орудию дьявола персонаж, некто Яков Градус, человек темного, немецко-еврейско-русского происхождения. Автор дает следующую характеристику своему герою, члену коммунистической партии вымышленной страны Зембли, разъезжающему по всему миру в поисках своей жертвы – свергнутого и бежавшего из страны земблянского короля:

«Внутренние движения в нашем механическом человеке производились простыми пружинами и катушками. Его можно было бы назвать пуританином. Его скучная душа была пропитана отрицанием, сосредоточенным на одном существенном пункте, грозном в своей простоте: он не любил несправедливости и обмана. Он не любил их союза – они всюду были вместе – с тупой страстью, для выражения которой не было, да и не требовалось слов. Такая нетерпимость заслуживала бы похвалы, если бы не была побочным продуктом его безнадёжной глупости. Он считал несправедливостью и обманом всё, что превосходило его понимание. Он поклонялся общим местам и делал это с педантической уверенностью … Если один человек был беден, а другой богат, то неважно было, что именно разорило первого и обогатило второго – различие само по себе было несправедливостью, и бедный человек, не протестовавший против этого, был таким же дурным, как богатый, это игнорировавший. Те, кто знал слишком много, – ученые, писатели, математики, кристаллографы и т. п. – были не лучше королей или священников: все они обладали несправедливой долей власти, которая была обманом отнята у других. Простой порядочный человек должен был быть всегда настороже против какой-нибудь хитрой подлости со стороны природы или ближнего».

«Он умел читать, писать и считать, он обладал минимальным самосознанием (с которым не знал, что делать), некоторым ощущением продолжительности и хорошей памятью на лица, имена, даты и т. п. Духовно он не существовал. Морально это был автомат в погоне за другим автоматом. Тот факт, что оружие у него было настоящее, и что намеченная им жертва была живой высокоразвитой человеческой особью, – этот факт принадлежал к НАШЕМУ мировому порядку; в его мире он не имел никакого значения».

«Сговорившиеся Парки затеяли великий заговор против Градуса. Отмечаешь с простительным злорадством, что подобным ему никогда не выпадает на долю высшая радость прикончить свою жертву собственноручно. О, разумеется, Градус деятелен, способен, полезен, часто необходим. У подножия плахи, холодным серым утром, кто, если не Градус, подметёт узкие запорошенные ночным снегом ступени? Но его длинное обветренное лицо не будет последним лицом, которое увидит в этом мире человек, принуждённый взойти по этим ступеням. Это Градус покупает дешевый фибровый чемодан, который с замедленной бомбой внутри будет подложен более удачливым исполнителем под кровать бывшего приспешника. Никто лучше Градуса не знает, как подстроить ловушку при помощи фиктивного объявления, но богатую старую вдову, которая в неё попадётся, окрутит и убьёт другой. Когда падший тиран привязан, голый и вопящий, к доске на публичной площади и умертвляется по кусочку народом, который срезает ломтики и съедает их, и делит между собой его живое тело, Градус не принимает участия в этом дьявольском причащении – он указывает на подходящий инструмент и руководит разделыванием. И так оно и должно быть: миру нужны Градусы. Но Градус не должен убивать королей … никогда не должен искушать Бога. Ленинградус не должен наводить своё духовое ружьё на людей даже во сне, потому что если он это сделает, пара гигантских толстых, неестественно волосатых рук обнимет его сзади и начнёт давить, давить, давить».

Дущить, дущить…

Примечание к №514

"За них (евреев) напишут всё русские – чего они хотят и что им нужно". (В.Розанов)

Это первая стадия литературного маразма. Вторая уже после революции началась. Русских убрали и стали писать сами. Это корень квадратный. Третья стадия (сейчас): евреизированные русские (прошедшие еврейскую школу) – шефы. Д руссифицированные евреи (трифоновы, аксёновы) – писатели. Они за шефов пишут. Это корень кубический.

Примечание к №282

ударило в глаза, не хватило сил отказаться – тема «ордена»

В палате №6 лежит «жид Мойсейка» сошедший с ума после того, как у него сгорела шапочная мастерская. Он всё раскладывает на одеяле какие-то тряпки, объедки – «торгует».

А вот другой персонаж;

«Пятый обитатель палаты №6 – мещанин, служивший когда-то сортировщиком на почте, маленький худощавый блондин с добрым, но несколько лукавым лицом. Судя по умным, покойным глазам, смотрящим ясно и весело, он себе на уме и имеет какую-то очень важную и приятную тайну. У него есть под подушкой и под матрацем что-то такое, чего он никому не показывает, но не из страха, что могут отнять или украсть, а из стыдливости. Иногда он подходит к окну и, обернувшись к товарищам спиной, надевает себе что-то на грудь и смотрит, нагнув голову; если в это время подойти к нему, то он сконфузится и сорвёт что-то с груди. Но тайну его угадать нетрудно.

– Поздравьте меня, – говорит он часто Ивану Дмитричу, – я представлен к Станиславу второй степени со звездой. Вторую степень со звездой дают только иностранцам, но для меня почему-то хотят сделать исключение, – улыбается он, в недоумении пожимая плечами. – Вот уж, признаться, не ожидал!..

– Но знаете, чего я рано или поздно добьюсь? – продолжает бывший сортировщик, лукаво щуря глаза. – Я непременно получу шведскую Полярную Звезду. (549) Орден такой, что стоит похлопотать. Белый крест и чёрная лента. Это очень красиво». Русские помешаны на таких вещах. Один советский «поэт» написал балладу о районной бане. Там бывшие фронтовики парятся и своими шрамами гордятся. Русский в бане. Казалось бы, некуда железку привинтить. А он всё равно «выпушки-петлицы» находит и «гордится». Так вот идёт с шайкой и гордится: видите, рука оторвана.

Русский народ, сам по себе уже крайне честолюбивый, был сведён с ума петровской реформой, породившей сложную и противоречивую систему авторитета – двухслойную элиту чиновничества и дворянства, накачавшую поле конкуренции и честолюбия до абсурда. Нервность и напряжённость возвели в квадрат. Волк – идеальная машина для убийства. Бой внутри рода при таких условиях – смерть. Брачные турниры волков обусловлены сложным ритуалом. Побеждённый подставляет горло – это знак, что схватка окончена. Волк волку никогда горло не перекусит – «ворон ворону глаз не выклюет». У собак этот инстинкт потерян. Отсюда волкодав, будучи слабее волка, загрызает его насмерть. Пётр I звериную естественность местничества перемешал с искусственными законами бюрократической цивилизации. Простой волчий инстинкт запутали. Что тут началось!

Как иностранец (причём француз, то есть человек в таких вопросах компетентный), это хорошо почувствовал Кюстин. Он писал:

«Сын первого вельможи империи может состоять в последнем классе, а сын крепостного, по прихоти монарха, может дойти до первых классов … Дворянство не уничтожено, но преобразовано, то есть сведено на нет чем-то, занявшим его место, но не заменившим его. Достаточно стать членом новой иерархии, чтобы достигнуть со временем наследственного дворянства. Таким-то путем Пётр Великий, опередив почти на целое столетие современные революции, разрушил феодальный строй. Из подобной ориентации общества проистекает такая лихорадка зависти, такое напряжение честолюбия, что русский народ теперь ни к чему не способен, кроме покорения мира. Мысль моя постоянно возвращается к этому, потому что никакой другой целью нельзя объяснить безмерные жертвы, приносимые государством и отдельными членами общества. Очевидно, народ пожертвовал своей свободой во имя победы. Без этой задней мысли, которой люди повинуются, быть может, бессознательно, история России представлялась бы мне неразрешимой загадкой».