Накато встряхнула головой. Глупости все это! На ней все заживает легко и быстро.

Вот что на самом деле нужно — так это отыскать источник воды. Да, у нее в покрывале завернуты две бутылки вина. Только ее сейчас мучает жажда, и выпить ей хочется чистой воды.

А еще помыться. Смыть с себя грязь и пот.

И помыться желательно днем, пока светло, и пригревает солнце. Чтобы успеть высохнуть до наступления темноты. Костер она развести не сможет: в усыпальницу положили много разного. Но никому не пришло в голову, что мертвой ведунье понадобятся принадлежности для разведения огня. Так что среди оставленных для покойной даров их не положили. А Амади не дал ей с собой ничего.

Ничего! Она и так справится.

Рассветный вестник свистел пронзительно над головой, рассекая наливающийся синевой свод. А кругом становилось все светлее.

Она отыскала родник, когда солнце поднялось достаточно высоко. Кругом не было заметно ни следа присутствия людей. Накато, не раздумывая ни мгновения, скинула испачканную изодранную тунику и принялась тщательно отмываться. Промыла волосы, отстирала одежду. Напилась воды всласть. Потом отряхнула как следует покрывало.

Отойдя в сторону от родника, на небольшой взгорок, вытоптала себе среди травы небольшой пятачок. Поверх согнутых стеблей уложила тунику — пусть сохнет. Расстелила покрывало и вытянулась на нем. Блаженно прикрыла глаза. Сверху светило солнце, пригревая. До чего все-таки хорошо!

Наверное, она заснула. Потому что, когда открыла глаза, солнце успело перевалить зенит и заметно сползти к горизонту.

Кругом по-прежнему царило безмолвие. Ни малейшего отголоска человеческой речи, тем более — звуков кочевья. Только свист птиц, стрекот насекомых и шелест травы.

Накато села на покрывале, потянулась. Тепло!

Тепло и хорошо. Солнечные лучи пригревают, а ветерок обдувает кожу. Свежий воздух — сколько угодно, и можно им дышать полной грудью.

В животе заурчало. Точно! Она ведь так и не поела, когда выбралась. Только напилась чистой воды из родника и выкупалась, смыв с себя налипшую землю и пот. Осмотрела царапины — затянулись. Даже пятка, наколотая, по всей видимости, острым камнем, не болела. Ногти остались обломанными, но царапины на пальцах превратились в тонкие белые полоски. Завтра не останется и их.

Накато дошла до родника, умылась. После вернулась и наконец-то поела. Из могильника она прихватила кусок запеченного мяса — на ее удачу, тот еще не протух. И сладких лепешек с засахаренными орехами.

С удовольствием закусив, запила вином. Коснулась печати. Та не отзывалась, не напоминала о себе. Должно быть, Амади не до нее. Да и что она ему! В кочевье ей сейчас не вернуться, а новых планов он, видимо, еще не настроил. А беспокоиться ему не о чем: никуда она не денется. Печать не позволит ей затеряться.

Коли так — и ей не о чем тревожиться. Уж колдун надумает, что предпринять дальше. Ей остается лишь наслаждаться мгновениями покоя. Памятуя, что это — ненадолго.

А еще ей стоит вспомнить о Нефер. Не просто так ведь она тащила драгоценности из усыпальницы Рамлы!

Ей следует почтить ветреную богиню удачи. И ценности, нагло украденные у ведуньи, снятые прямо с ее тела, подойдут как нельзя лучше. Нефер должна быть довольна!

*** ***

— Я принесла тебе дары, могучая Нефер. Погляди! — воскликнула Накато, протягивая богине нити крупного жемчуга.

Та внезапно шарахнулась прочь. Во взгляде загорелся ужас.

— Что это?! — шепнула Нефер дико, словно была простой смертной женщиной, напугавшейся чего-то, а вовсе не могущественной богиней. — Убери, — она махнула рукой. — Убери! Немедленно, — глядела на Накато, словно та обратилась ядовитой гадиной.

— Госпожа? — удивилась та. — Это жемчуг! — она перевела взгляд на переливчатое украшение. — Есть еще самоцветы…

— Оставь все это себе, — прошипела богиня. — Это же, — она запнулась. Глаза ее выкатились из орбит — невозможно было поверить, что это повелительница удачи. — Украшения, снятые с покойницы, — шепнула она хрипло. — Украденные из погребального кургана!

— Но ты ведь любишь краденое, — недоуменно заметила Накато.

— Краденое, — Нефер кивнула. — Но краденое у живых — не у мертвых! Ты, — она запнулась, перевела дух. — Ты невежественна, — проговорила с трудом, в голосе ее послышалась вымученная снисходительность. — Ты маленькая невежественная степнячка, — она глубоко вздохнула, успокаиваясь. — Ты не видишь разницы. Но на этих украшениях — печать смерти. Они отнимут мою силу, но не увеличат ее.

— Прости, госпожа, — растерянно пробормотала Накто. — Я не знала…

— Да, ты не знала, — Нефер кивнула, с сожалением глядя на нее. — Я вижу, что твои помыслы чисты. Ты с чистым сердцем принесла мне то, что посчитала ценным. Не твоя вина, что дар оказался ядовитым. Просто забери это все. Употреби для себя, — она слабо усмехнулась. — Тебе печать смерти не повредит. Принеси эту жертву Икнатону или Кекет. Кекет твоя добыча принесет силу. Правда, она не любит краденое. Как и Икнатон, — Нефер усмехнулась.

Накато кивнула.

В душе царила тишина и пустота. Выходит, она зря тащила из могилы украшения? Ей-то самой они ни к чему! Их здесь, посреди степи, даже продать некому.

Икнатон или Кекет, как сказала Нефер, не любят краденое. Выходит, такими дарами она может навлечь на себя их немилость. Принести дары покровительнице жизни Эш? Но она — богиня жизни. Нет, ей приносить то, что снято с покойницы — вовсе немыслимо. Святотатство!

Правда, можно еще и просто спрятать добычу.

Пользуясь тем, что Амади пока что не до нее, сбегать к западному краю степи, к горам. Найти приметное место и закопать украшения там. В земле с ними ничего не сделается. А если ей когда-нибудь понадобится, отыскать их и вытащить.

Да, так она и поступит! Не ее вина, что Нефер отказалась от даров. А гневить других богов ей не с руки.

— Я ценю твою верность, — сообщила богиня. — Я не оставлю тебя. И подожду, когда ты сможешь принести мне более подходящий дар.

С этим она растворилась в воздухе. Не прощаясь. Что ж, она — богиня. Боги не церемонятся со смертными.

— Все по воле твоей, Нефер, — шепнула Накато привычно.

Она знала, что богиня услышала. Хотя… с некоторых пор она подозревала, что той безразлично.

А еще она порадовалась, что та не забрала у нее остатки вина и пищи. Хотя — те ведь тоже из усыпальницы! Видимо, богине не впрок все, что было отобрано у мертвых. Только и остается, что порадоваться этому. Втихомолку, чтоб ветреная Нефер не обиделась.

*** ***

— И что это ты здесь делаешь?! — каркающий голос заставил вздрогнуть и сжаться.

Накато, втянув голову в плечи, опасливо обернулась. В нескольких шагах стоял Иму и разглядывал ее, поджав губы и изогнув брови.

— Мастер Иму, — пролепетала она. — А я тут, — и запнулась.

Она закапывала под приметным деревом украшения, которые стащила из захоронения Рамлы. Как это Иму на нее наткнулся?!

— Мастер. А ты искал меня, или случайно увидел, когда шел куда-то? — она развернулась к нему и, усевшись на земле, скрестив ноги, улыбнулась.

— Ох, хитрая лиса, — ощерился колдун. — Амади заметил, что ты рванула куда-то к горам. У него сейчас дел невпроворот, просил меня узнать. Ты чего это, снова удрать надумала?!

— Куда же я удеру, мастер, — удивилась Накато. — Это невозможно. Да и когда я пыталась удрать? — она с упреком поглядела на него.

Иму на это только фыркнул недовольно.

— Что ты здесь делаешь? — снова вопросил он. — Чего это прячешь? — и вытянул шею, силясь разглядеть, что там у нее за спиной.

Эх, придется показывать! Накато подавила вздох досады.

— Я хотела принести в жертву Нефер немного украшений, мастер, — смиренно отозвалась она. — Нефер ведь любит краденое. А нам всем нужно благоволение удачи! Но она отказалась принимать дар. И я решила закопать украшения здесь. На случай, если они вдруг понадобятся нам.