Все и вся исчезает, потому что я там, где должна быть — в его объятиях. Чувствую жар его тела, прижатого ко мне, не замечая напирающую на нас прессу, жаждущую идеального кадра. Вдыхаю его запах, запах мыла и дезодоранта вперемешку с мужским ароматом после тяжелого дня — и мои феромоны встают по стойке «смирно», безмолвно побуждая его взять меня, доминировать надо мной, владеть, отметив меня этим запахом. Ощущаю вкус «Гэторейда» на его губах, но этого недостаточно, чтобы утолить желание, пронизывающее меня, потому что с Колтоном одного глотка никогда не будет достаточно. Снова слышу его смех, он прерывает наш поцелуй и на мгновение прижимается лбом к моему лбу, в его груди слышится рокот эйфории.

— Ты сделал это!

— Нет, — не соглашается он, отстраняясь, чтобы посмотреть мне в глаза. — Мы сделали это, Рай. Мы вместе, потому что без тебя я бы не смог победить.

Мое сердце колотится и обрушивается в живот, который вздрагивает, будто я нахожусь в свободном падении. В каком-то смысле так оно и есть. Потому что моя любовь к нему бесконечна, бездонна, вечна.

Улыбаюсь ему, слезы застилают мне глаза, прижимаюсь еще одним целомудренным поцелуем к его губам.

— Ты прав, — бормочу я. — Мы сделали это.

Он еще раз крепко сжимает меня в объятиях и с очередной улыбкой, от которой замирает сердце, опускает на землю. Делаю шаг назад, позволяя всем остальным провести с ним свои пять секунд, и все же единственное, о чем я могу думать, это его слова: мы сделали это.

И я смотрю на него — на мужчину, которого люблю — и знаю, его слова никогда не были более правдивы. Мы действительно сделали это. Мы вместе столкнулись с нашими демонами.

С его прошлым, его страхами, его стыдом.

С моим прошлым, моими страхами, моим горем.

В разгар интервью Колтон смотрит на меня и с ухмылкой подмигивает. Гордость, любовь и облегчение накатывают на меня, словно приливная волна.

Чёрт возьми!

Мы и правда сделали это.

Сижу и смотрю, как Зандер работает вместе со своим консультантом, и мое сердце вздрагивает от того, как активно он занят. Он так много сейчас говорит и начинает исцеляться. Испытываемая мною гордость за то, что он делает, возрастает, и я позволяю слезам затуманить мой взор.

Он действительно делает это.

Выхожу из его комнаты, где проходит сеанс, и направляюсь на кухню, слушая музыку, играющую в комнате Шейна, и болтовню остальных мальчиков, строящих на заднем дворе город из Лего. Когда я вхожу на кухню и с усталым вздохом плюхаюсь на табурет, Дэйн вынимает остатки столовых приборов из посудомоечной машины.

— Согласен! — говорит он, закрывает ящик и садится рядом. — Итак, — произносит он, когда я ничего не говорю. — Как дела с Адонисом, от взгляда которого плавятся трусики?

Закатываю глаза.

— Ты просто хочешь, чтобы он был Адонисом, от взгляда которого плавились бы боксеры. — Фыркаю я.

— Черт возьми, да, но я потерял надежду, что смогу обратить его на лучшую сторону. Только слепой может не заметить, как он на тебя смотрит.

— О, Дэйн. — Вздыхаю я, и улыбка расплывается на моих губах при одной только мысли о Колтоне и о том, как много всего произошло за последние несколько недель. О том спокойном ритме, в котором мы обосновались, даже не обсуждая это. Все кажется таким нормальным. Как и должно быть. Больше никакой драмы, никакого отсутствия контакта и никаких секретов. — Все замечательно. Лучше и быть не может.

И когда я говорю это, то действительно в это верю. Не жду подвоха, как раньше. Я больше ничего не жду, потому что если общение с Колтоном и научило меня чему-то, так это тому, что наша любовь не терпелива и ни на что не похожа, для нас она уникальна.

— Значит, совместная жизнь не оказалась ужасной катастрофой?

— Нет, — говорю я нежно, думая о том, что все совсем наоборот. — На самом деле она оказалась просто невероятной.

— Да ладно, в этом мужчине должно быть что-то ужасное, — поддразнивает он.

— Нет, он чертовски идеален, — отвечаю я, наслаждаясь возможностью снова сказать «идеален», когда речь заходит о Колтоне и обо мне.

— Не верю, — говорит он, стуча кулаком по столу. — Должно быть он ковыряет в носу, или ужасно храпит, или пускает газы, как носорог.

— Неа! — трясусь от смеха, а Дэйн изо всех сил пытается не улыбнуться, но его стойкость недолговечна.

— Ты должно быть лжешь, Рай, потому что ни один мужчина не может быть настолько идеальным. — Он пожимает плечами. — Ну, если, конечно, это не я.

— Ну конечно, — смеюсь я и качаю головой. — Дай-ка подумать… — ухмыляюсь я, размышляя, что бы могло его удовлетворить. — На днях по дороге домой с работы он отказался купить мне коробку тампонов.

Выражение его лица бесценно: челюсть отпала, глаза широко раскрыты.

— Козел! — выплевывает он с притворным отвращением и качает головой. — Черт, он только что поднялся на двадцать пунктов в моем списке. Милая, ты не можешь просить альфу Адониса покупать твое девчачье дерьмо. Это все равно что просить его подать яйца на блюдечке.

Я так сильно смеюсь, что вода почти выливается из носа.

— Дэйн!

— Но это правда. — Он пожимает плечами. — Рад, что они все еще крепко держаться на своем месте.

— Да. — Фыркаю я. — Только потому, что они нужны тебе.

— Ну, — протягивает он, — мы могли бы быть милой парой, и будь я проклят, если бы не нравились крепкие яйца у мужиков, с которыми я встречаюсь.

И мой следующий глоток воды не так удачлив, как предыдущий. Прыскаю от смеха, брызги заставляют нас смеяться еще сильнее. Нам требуется несколько минут, чтобы успокоиться, потому что каждый раз, когда один из нас смотрит на другого, мы снова начинаем смеяться.

Я снова в офисе. Хэдди заедет за тобой. Позвоню тебе по дороге домой. «Явись без приглашения», Люк Брайан. Хх К

Сердце воспаряет, на душе тепло от слов песни, название которой он написал. Мой сентиментальный альфа-самец полон противоречий. Вздыхаю, чтобы отогнать разочарование, потому что ужасно скучала по нему сегодня, но в восторге от того, что проведу немного времени с Хэдди. В последнее время я ее почти не видела.

Беру телефон и печатаю ответ:

Я скучаю по тебе. Поспеши домой. «Весь твой», Джон Ледженд. XXX

Смотрю на часы и понимаю, что уже время и мне пора, поэтому начинаю собирать вещи и прощаться с мальчиками.

Когда выхожу из дома, Хэдди сидит в машине. Открываю пассажирскую дверцу под ее восторженный визг.

— Ой, держите меня семеро, как я рада тебя видеть!

— Знаю! — говорю я ей, когда она тянется ко мне, чтобы быстро обнять, прежде чем завести мотор и со смехом рвануть вперед.

Откидываю голову назад, наш смех сливается воедино, и на минуту закрываю глаза, позволяя ветру из открытого окна обдувать мне лицо. Когда Хэдди поднимает стекло, ветер стихает, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как она переводит взгляд с дороги на меня.

— Спасибо, что заехала за мной. Если бы я знала, что Колтон будет работать допоздна, я бы не позволила ему подвозить меня сегодня. Извини.

— Знаю, ты такая заноза в заднице! — говорит она, включая поворотник налево. — Ну, раз уж Мистер Чертов Идеал бросил тебя, как насчет пары стаканчиков, чтобы наверстать упущенное? Так почему, несмотря на то, что все твои вещи в нашем доме, ты не бываешь там… и категорически отрицаешь, что «официально» к нему переехала?

Смеюсь и качаю головой.

— Не хочу сглазить. — Пожимаю плечами. — Ты же меня знаешь.

— Ага, это точно. Вот почему мы собираемся немного выпить, чтобы ты расслабилась, у тебя бы развязался язык и мы бы поговорили.

Как бы мне ни хотелось присоединиться к ней, я смертельно устала.

— Почему бы нам не поехать к нему домой, сесть на террасе, глядя на океан, и выпить вина? Кроме того, — говорю я, глядя на свою футболку и джинсы, — я не одета для похода в бар.