— Разве мы не идеальная гребаная пара? — фыркает он по радио, и я чувствую, как с каждой секундой его тревога и страх рассеиваются. Вижу, как парни вокруг меня немного расслабляются, замечая, что улыбка на лице Бэккета становится шире.

— Точно, — смеюсь я, прежде чем облегченно выдохнуть. Боже, я люблю тебя, хочется мне сказать, но воздерживаюсь. Грохот внизу усиливается, и я не могу бороться с усмешкой при этом звуке, означающем успех. — Эй, Ас, мне можно будет снова привести ребят?

— Да, — говорит он, а затем быстро: — Рай… я…

Мое сердце млеет от эмоций в его голосе. Я слышу в нем извинения, чувствую абсолютную искренность.

— Я знаю, Колтон. Я тоже.

С трудом сдерживаю слезы счастья, и когда смотрю на Бэккета, вижу на его лице нежную улыбку. Он еле заметно качает головой и произносит одними губами «спасательный круг».

Машина въезжает в бокс и останавливается. Бэккет тут же оказывается рядом, а я переступаю с ноги на ногу за ограждением, желая встретиться с Колтоном лицом к лицу, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Он снимает руль и передает его Бэксу, прежде чем отстегнуть шлем. Бэкс помогает ему освободиться от устройства, защищающее шею и голову, и когда он стаскивает его с головы, снимая с него подшлемник, команда разражается ревом приветствий.

Меня пробирает озноб от этих ликующих оваций, Бэкс помогает ему выйти из машины. Переступаю через ограждение вместе с остальной командой, не в силах больше оставаться на расстоянии, потому что Колтон стоит там разгоряченный, потный, и, о мой Бог, такой сексуальный. Гордость, окрашенная желанием, пронзает меня при виде него.

Машина забыта, команда похлопывает его по плечам и приветствует его возвращение. Бэккет смотрит на него с самодовольной улыбочкой на красивом лице.

— Я горжусь тобой, чувак, но, черт возьми, твое время на круге отстой.

Колтон снова смеется, обнимая друга.

— Я всегда могу рассчитывать на тебя, чтобы сбить с меня немного спесь. — Он собирается сказать еще что-то, а затем останавливается, видя меня.

У меня момент дежа вю: Колтон стоит посреди вихря хаоса своей команды, с сексуальной, как грех, широкой улыбкой, его глаза устремлены на меня. Время снова останавливается, мир исчезает, и мы смотрим друг на друга.

Знаю, есть столько всего, о чем нам нужно поговорить — что нужно выяснить с момента нашего последнего разговора — но в то же время мне нужна эта связь с ним. Нужна плотская физическая связь между нами, ударной волной пересекающая разделяющее нас расстояние и врезающаяся в меня, прежде чем мы можем понять все остальное.

И я знаю, он тоже это чувствует, потому что Колтон целеустремленно шагает ко мне. В мгновение ока мои ноги обвиваются вокруг его талии, а наши рты в безумной потребности находят друг друга. Мои руки сжимают его плечи. Одной рукой он хватает меня за задницу, а другой за шею, прижимаясь ко мне губами, чтобы он мог взять все, что я предлагаю, и даже больше.

— Боже, я чертовски скучал по тебе, — рычит он мне в губы между поцелуями. И без предисловий мы движемся вперед. Его мощные ноги шагают подо мной, а сильные руки удерживают в безопасности, в то время как губы с одержимостью сминают мои губы.

Шум остается позади. Улюлюканье и крики экипажа звенят по пустому стадиону, поскольку Колтон не извиняется за то, что ушел, не раздумывая. Кто-то кричит:

— Снимите комнату! — и я так потрясена, так отчаянно хочу утолить желание, раскрывающееся внутри меня и ударом тока, проходящего сквозь мое тело, что отвечаю раньше Колтона.

— Да кому нужна комната? — говорю я, прежде чем мои губы врезаются в его, руки сжимают его волосы, бедра с каждым шагом трутся о его эрекцию.

Раздается смех, за которым следует свист, но это лишь фоновый шум несущегося на нас товарного поезда желания.

— Быстрее, — говорю я ему между отчаянными поцелуями.

— Чтоб меня, — бормочет он, пытаясь найти открытую дверь за моей спиной, не желая отрываться от моих губ.

— О, можешь на это рассчитывать, — отвечаю я, отстраняясь, чтобы он смог отыскать ручку. Он сдерживает смех, мой язык скользит по его шее, ощущая вкус соли и вибрацию от его смеха под моими губами.

Мы снова в движении, поднимаемся по лестнице в затемненном коридоре, и я понятия не имею, где мы находимся. Держусь за своего носильщика, во мне поднимается смех, меня омывает облегчение, тело напрягается в ожидании того, что должно произойти.

Внезапно мы окунаемся в приглушенный свет, и я поворачиваю голову и моргаю, рассматривая обстановку. Мы находимся в одной из роскошных комнат над пит-роу: бархатные диваны, с одной стороны заполненный бар, стол во всю длину стены из тонированных окон, которые смотрят вниз на трассу, где его команда возится с машиной.

Это все, что мне удается увидеть, потому что губы Колтона снова находят мои, его рот пропитан ядовитой смесью желания и вожделения. Отпускаю его бедра, ставя ноги на пол, неуклюжими шагами мы двигаемся к столу. Добираемся до его края, и я прислоняюсь к нему бедрами, руки Колтона скользят по моему телу, прежде чем я чувствую его руки на ребрах у себя под рубашкой.

И я не уверена, то ли это повышенное возбуждение от адреналина гоночной трассы, то ли наше примирение, но чувствую, что не могу насытиться им — его прикосновениями, его вкусом, звуками, которые он издает, моим именем на его губах. Протягиваю руку и расстегиваю застежку-липучку у его горла, тяну за молнию. И даже это маленькое действие причиняет мне боль, потому что мне приходится отрываться от его губ. Но как только я расстегиваю молнию, мой рот снова встречается с ним. Наши руки на свободе, избавляются от одежды, его пальцы проникают под мои шорты и нижнее белье, одежда беспорядочно сброшена на пол, наши губы ни на секунду не покидают друг друга.

— Рай, — говорит он между поцелуями, крепко сжимая мои волосы одной рукой, а другой проверяя мою готовность к его вторжению. Прелюдия сейчас не вариант. В нас столько всего накопилось, мы так отчаянно пытаемся исправить ошибки нашего последнего разговора, что без слов знаем — нам нужна эта связь. Разговоры будут позже. Обнимашки и любезности тоже. Прямо сейчас нас поглощает желание, переполняет страсть, и любовь берет верх.

— Черт, ты нужна мне прямо сейчас.

— Возьми меня. — Два простых слова. Они слетают с моих губ без раздумий, но через секунду, как я их произношу, Колтон разворачивает меня спиной к себе, и я руками упираюсь о стол, его руки сжимают мои бедра, пульсирующий член находится сзади возле моего входа. Он кладет головку между моими складками, и скользит ею вверх и вниз, заставляя мое тело напрягаться, с моих губ срывается стон.

И что-то в этом моменте, в Колтоне, находящемся на грани того, чтобы взять меня, не спрашивая, заставляет каждую часть меня жаждать освобождения, умоляя о большем.

— Прошу. Сейчас, — задыхаюсь я, моя киска трепещет от желания, тело так настроено на каждое его действие, что реагирует автоматически, открывается ему, приглашает.

Отвожу бедра назад и пытаюсь насадить его на себя, пытаюсь показать желание, пронзающее каждый мой нерв, лишающее меня разума и заставляющего жаждать большего.

— Веди себя прилично! — посмеивается он от чистого мужского восхищения, одной рукой сжимая мою гриву волос, а другой ловко приземляясь на мою левую ягодицу. Острая боль заставляет меня запрокинуть голову назад, но она не сравнима со штормом ощущений, что происходит, как только он одним потрясающим толчком входит в меня. Не могу сдержать прерывистого дыхания, а затем слабого вздоха, падающего с губ, когда ощущение этого пульсирует во мне, и мои стенки сжимаются вокруг него.

Он тянет меня за волосы, притягивая голову назад, так что, когда он наклоняется вперед, его губы оказываются у моего уха.

— Это самый сексуальный гребаный звук в мире, — рычит он, прежде чем его губы находят мое голое плечо, щетина щекочет эрогенную зону на моей спине обычно остающуюся забытой. Его зубы кусают мое плечо, а затем он прижимается к месту укуса губами, его бедра врезаются в меня, и я стону в чистом восторге, когда его щетина движется по моему позвоночнику.