Мы перешли с грязевой дороги, которая уже к этому моменту представляла из себя огромную лужу в линию, похожую на говно в сортире, на Т-образную асфальтовую четырёхполосную, где еле заметно виднелось отсутствие дубовых деревьев. Прямо-таки холмистое поле.
По пути нам начали попадаться сгоревшие остатки бензинового автотранспорта вместе с телами разной степени целостности. Обугленные, целые, сгоревшие, сгнившие. Чаще всего мужчины. Реже — дети. Были разные причины их гибели, где чаще всего стояла либо поножовщина, либо огнестрельная, и реже от тупых атак и от аварий.
Мы проходили всё это даже не оглядываясь, лишь изредка осматривая более-менее целые белые, но грязные грузовики и легковые автомобили. Из аптечек забирали самое полезное. То же самое мы проводили и с некоторыми ящиками с едой, которая ещё не успела сгнить.
Один раз я даже встретил девочку на заднем сидении одного из хэтчбеков попавшего в аварию, когда обшаривал багажник на наличие полезных вещей. Едва дышащая и тяжело храпящая, она была туго пристёгнута ремнём, что видимо и спало ту от... В стороне на другой части сидения лежал плюшевый розовый слоник, что также был пристёгнут.
Не став сообщать отделению о увиденном, я попробовал открыть дверь, но ни одна так и не отозвалась. Подошёл к задней двери со стороны слоника и разбил локтем окно. Запустил руку к переключателю и открыл дверь, попутно стягивая с лица сначала шлем с активными наушниками, а после уже балаклаву.
— Говорит Сова отделению, я задержусь на минимум пять минут. Можете продолжать обыск места. Повторяю, говорит Сова отделению, я задержусь на минимум пять минут. Можете продолжать обыск места. Конец связи, — выключил я передачу.
Не ожидал я здесь увидеть живых, да ещё и вполне целых. Жаль, что у неё, кажется, пробито лёгкое каким-то колом. Удивительно, что она ещё не умерла от заражения или от кровотечения, хотя последнего пока не наблюдается.
Я включил нательный фонарик и уже куда более подробно осмотрел её тело.
На вид лет десять. Кровь отсутствует, как и видимое кровотечение, но внутреннее скорее всего бушует не на шутку. Можно попытаться спасти и показать её Змее, но… стоит ли? Я было хотел пощупать пульс, но отказался от этого, ведь она и так издаёт конкретно дышащие звуки, что не нуждаются в подтверждении.
— Девочка, ты меня слышишь? — спросил я, ожидая увидеть реакцию, которой не последовало. — Девочка, ты слышишь меня? — вновь.
Я встал около автомобиля и зажал передачу, хотя мне не очень хотелось этого делать:
— Сова Змее, я нахожусь возле бордового хэтчбека марки… — взглянул я на капот. — ТаймсФьючер. В салоне гражданский, требую медицинскую помощь. Повторяю, Сова Змее, я нахожусь возле бордового хэтчбека, марки ТаймсФьючер. В салоне раненый гражданский, требующий немедленную медицинскую помощь.
Уже через две минуты и тринадцать секунд сквозь занавесу беспрерывно идущего дождя показался бегущий медик. Он молча кивнул мне, на что я ответил тем же. Я мигом отстегнул розового слоника и решил пока оставить его в своих руках. Змея тем временем вошёл в салон и принялся осматривать пассажирку не трогая её.
— Как она? — всё же вырвалось у меня.
— Без соответствующей помощи она умрёт в течении двух следующих часов, — безэмоционально ответил он своим молодым привычным голосом, которое отозвалось у меня в груди чувством ностальгии. — Но ей повезло, раз уж рядом оказался я.
Он пощупал её руку в районе лучевой кости, посмотрел зрачки и послушал дыхание. Взял медшприц и кольнул в районе живота, предварительно задрав футболку. В итоге он остановился, на…
— Помогите мне достать её из сидения, — посмотрел он на меня.
— Как? — не понял я.
— С двух сторон попробуем. И так, чтобы было минимум движений арматуры в груди.
Змея, закрыв девочку, кивнул мне, когда в следующее мгновение я разбил заднее пассажирское окно, где сидел гражданский. Открыл дверь, и мы на раз и два принялись снимать её с кресла, куда она была придавлена металлическим строительным стержнем.
В её груди хлынула небольшая речушка крови, на которую я не стал обращать внимание. И таким образом её в руки взял медик, стараясь не трогать, как он сказал, арматуру.
— Боишься за неё? — поинтересовался я, когда натягивал балаклаву на голову.
— Скорее да, чем нет. Всё же в этой войне погибает не так много детей, чем в мирное время они же на улице, — протараторил он, вглядываясь себе под ноги.
— И всё же ты помог ей, — подвёл я итог.
— Потому что вы бы в ином случае настояли, — пожал тот плечами. — А так, у меня есть младшая сестра, похожая на неё.
— Скучаешь по ней? — глянул я на него.
— Естественно, — выдохнул Змея, продолжая лавировать меж транспортного открытого кладбище.
Уже когда мы настигли своих, я с радистом и Орлом сверились и выдвинулись в путь в ближайший аграрный населённый пункт, где по нашим довоенным данным население составляло около пяти тысяч человек.
Мы еле двигались. Орёл с автоматом на плечевом ремне не переставал вглядываться в окрестности идя вперёд. Радист шёл следом, всё время глядя на навигаторе на квадраты и точки, а также на блокнот. Удод был за ним, придерживая автомат дулом вниз. Следом был я, ни о чём не думая и не размышляя. Позади был Акула, всё время что-то бормочущий. Последними двигались четыре пулемётчика, которых я так и не запомнил, и каждый поочерёдно держал девочку на руках. В конце всего отделения двигался Змея.
Уже через час мы вышли к двуполостной дороге, что вела к населённому пункту. Радист связывался с нашим командованием по разведчасти. Сообщили, что администрация отзывается и беспокоиться не стоит, но мы всё же глядели в оба до того момента, как пришли в единственную больницу на всю провинцию.
По пути некоторые нечастые прохожие смотрели на нас либо с удивлением и интересом, либо со страхом и опасением. Странно, ведь мы как бы войска одной страны, хоть внештатные и временные.
Войдя в больницу, где автоматические двери застыли открытыми, как и белый кафель вместе со стенами и креслами, мы первым же делом обратились к главврачу. Света не было, как и нормального освещения. Его заменяли множественно расставленные свечи да керосиновые лампы, которыми по истории раньше пользовались древние люди.
Пришёл он через четыре минуты и пять секунд. Мы проинформировали лишь кратко что нам от них требуется и передали девочку в руки одной из медсестёр с розовым слоником. Её увезли на каталке в сопровождении трёх медсестёр и одного врача.
— Всё готово, отделение, можем выдвигаться, — сказал я, когда главврач отправился к своей работе.
— А ночевать где будем? — раздражённо спросил всё тот же Акула.
— Бля, не еби мозги, Акула, — ответил я ему всё той же монетой, подойдя к нему на расстояние вытянутой руки. Таким образом я решил её попровоцировать.
— А иначе что? — встал он с кресла и слегка наклонился надо мной.
Я даже словесно отвечать ему не стал. Просто выхватил пистолет из кобуры и рукоятью отвесил ему смачной пизды по голове. В ответ тот подогнулся и упал в кресло.
— И чтобы такого больше не повторялось, иначе я сообщу командованию и тебя раз, — провёл я пистолет по своей шее. — и перед всей толпой развесят, как предателя родины.
Тот что-то хотел сказать, пыжился, но всё же побоялся раскрыть рот. Всё-таки я его званием выше, и должностью. Да и сам он не прав, хотя я не уверен в том, что он действительно понял это.
— Выдвигаемся к ближайшему отелю. Переночуем и продолжим движение к точке ЛД, — сказал я, когда мы все вместе молча переходили пустующую дорогу по пешеходу. Выглядело слегка нелепо. — В запасе у нас ровно сутки, так что мы должны поднапрячься, отделение.
Уже на утро мы все уставшие позавтракали в общей столовой здешней едой в виде омлета и какой-то засратой на запах кашей, и вновь двинулись в путь. Дождь в это время спал на нет, напоминая о себе лишь разными по размерам лужами и общей сыростью с небольшой дымкой. Смог к этому моменту рассеялся, отдавая лишь небольшим запахом гари с расплавленным пластиком.
