— Вообще-то, — уточнил я, — про химию лучше помолчать. А то ещё слух пойдёт, что яд на посылках может остаться, по городу разнесётся. Дети начнут болеть гриппом или каким-то новым вирусом? Кто виноват? Пункт выдачи номер тринадцать — они там химией травят на складе. «А где вы были последний раз?». «Конечно, на точке выдачи, и оттуда своему бебику отравленную игрушку принесла». Страшно даже представить, что может случиться. Короче, я против.

— Предлагай, — Касьян знаком показал что-то охраннику, и тот переставил колбочку, которая грозилась упасть на пол, разбивая синюю жидкость. Баба Ага ничего не заметила. — Учиться никогда не поздно. Мы, кажется, одинаковые, но и одновременно очень разные. Как у простых людей работает логика, я иногда не могу понять.

— Я что-нибудь придумаю. Главное — вы ничего не ляпните.

— Всё, детки! — Ага захлопала в ладоши, — пора начинать действо! Чужих просим поляну покинуть.

— Хорошо, — согласился Касьян, — говори, что хочешь. Только я пообещал директору, что всё пройдёт как по маслу и бизнесу ритуал не навредит.

— Это больше от неё зависит, — я кивнул в сторону бабки, — не взорвите здесь ничего.

— А вот это я проконтролирую лично. Как работать будем?

Договорились просто. Я на улице получаю номерки заказов, по компьютеру пробиваю посылку и даю сигнал шефу, который будет эти самые посылки выносить из помещения. Вот так потихоньку и справимся.

— Сколько займёт эта процедура? — спросил я напоследок. Ага что-то кричала внутри неразборчиво, мороженщицы боязливо косились на моё новое торговое место, но из-за Касьяна не решались заговорить первыми.

— Около часа, если всё пройдёт хорошо. До бесконечности, если слуга не будет идти на контакт.

— А такое может быть?

— Следи, чтобы люди сильно не переживали и лишнего не увидели. Включай фантазию и креатив. А отвечая на твой вопрос — может быть всё. Так что будь готов и круг мелом очерти для надёжности.

И началась работа. Первым клиентом оказался военный, старший офицер, который чуть не прошёл мимо меня и резко остановившись замер вытаращив глаза.

— Не понял, старик. Тебя выгнали что ли? Вместе со стулом?

Он засмеялся и, посмотрев на запертые двери, вернулся ко мне.

— Ничего не понимаю. Это ты?

— Кто?

— Ну ты… Там должен быть. А ты тут… А там закрыто… Ничего не понимаю. Слушай, ну не молчи, голова болеть начинает. Что происходит?

— Если вам посылка нужна, то вам ко мне. В помещении пчёл травят, развелись между щелей — работать мешают.

— Пчел нельзя обижать. Это трудяги. На карме плохо сказывается полосатиков травить.

Он, оглядываясь, подошёл к прилавку.

— Скажите последние четыре цифры номера заказа, — на автомате проговорил я, и воин полез в телефон.

— Сейчас. Сейчас. Но с пчёлками и правда нехорошо выходит. Вам бы найти пасечника…

Я уже пожалел, что сказал это, и решил больше пчелиную версию не использовать. Услышав номер, забил его в компьютер.

— Вы меня неправильно поняли или я не так выразился. Пчеловод там работает. Никаких газовых камер для пчёлок.

Номерок улетел по связи, и через секунду явился Касьян с каменным лицом. Пакет прилетел в меня, я едва успел схватить, и дверь закрылась. Внутри хлопали в ладоши, но сейчас важнее был насупившийся военный.

— Это такой у тебя пчеловод?

— Будете осматривать посылку?

— Нет. Особенный, что ли? Посмотрел на меня, как на врага. Зря мы их простили тогда. Нужно было до конца идти.

Он разорвал посылку, поглядывая на дверь, а я молился, чтобы Касьян не явился снова. Я похвалил товар, чтобы отвлечь вояку от плохих мыслей, и он, глянув на дверь наконец то ушёл.

Я выдавал монокраны, повербанки, одеяла, детские панамки, зубные щётки с моторчиками, вакууматоры, кремы для глаз и сетки от москитов. Народ заходил и забирал посылки, иногда удивляясь, задавая вопросы. Я улыбался, отшучивался и намекал на проверки из Денежной Палаты, благодарил за сочувствие и говорил, что лучшая поддержка — новые заказы. Тем временем Касьян приносил новые посылки.

Потом явился полицейский, как его. Ну тот самый. Он подошёл с заинтересованным видом и даже достал телефон, чтобы сфотографировать.

— Как интересно. Сколько живу здесь, а почту на улице только в детстве видел.

— Вы, наверное, спросить что-то хотите?

Он осмотрелся, подмигнул девочкам, которые скрылись под прилавком, и прокашлялся.

— Помнишь наш недавний разговор, как там тебя? — он посмотрел на бейджик и записал что-то в блокнот. — Игорь, Игорь, Игорь. Мы толком не поговорили. А клиенты твои где? Что-то не наблюдаю.

— Приходят время от времени. Вот как вы. Мозги полощут.

— Игорь, Игорь, — повторял он, косясь в сторону девочек. — Я ведь такой человек, что довожу дела до конца. А про врагов нужно знать ещё больше чем про друзей. Ты как себя позиционируешь — врагом правосудия или другом?

В помещении что-то хором кричали. Инспектор снова осмотрелся.

— Что там у вас? Оргия русалок?

— Дезинфекция. Жуки завелись — посылки жрут.

Мы смотрели друг на друга. Он понимал, что я вру, я понимал, что он понимает. Никто не знал, что будет дальше.

— Я слышал, что если травить насекомых, то яд может на посылках по всему городу разойтись.

— А посылки вывезли заранее в специальном фургоне.

— А как же ты их выдаёшь?

— Мне их привозят по сигналу.

— Зайти можно посмотреть?

— Нет, — отрезал я, — опасно для здоровья. У вас есть что-то по делу, а то у меня работы хватает?

Он хмыкнул, осмотрел моё место.

— Вижу.

— Сейчас люди на обеденный перерыв пойдут.

— И не только люди, — уточнил он, — продолжаешь особенных обслуживать?

— Работа такая.

— Не подрались ещё между собой? Наши с особенными.

— Нет, нормально всё.

— Игорёк — Игорёк, — покачал головой полицейский, — не передумал насчёт помощи?

— Нет, таким я не занимаюсь.

Он грустно посмотрел на меня.

— Жаль. Я накопал кое-что о тебе. Навёл справки. Ты ведь большой храбрец, да?

Я промолчал, не зная, что именно он знает. Просто игнорировал его взгляд и полез в кассу пересчитывать деньги.

— Жаль. Это была вторая просьба. Ещё увидимся. И не один раз.

Инспектор удалился. «Что он хотел?» — будто скользило во взглядах девочек-мороженщиц. Я покрутил пальцем у виска и сделал вид, что погружён в работу.

И всё-таки этот день закончился. Я полулежал, уткнувшись лбом в столешницу, когда вышел бодрый как новогодний снег Касьян.

— Солдат спит — служба идёт? Старая школа!

Из дверей медленно, как восьмидесятилетняя бабушка, вышла Ага. Под руки её вели здоровенные крестные.

— Что-то случилось?

— Она просто устала. Все эти ритуалы очень энергозатратные… Особенно неудачные.

— Значит, не вышло?

Подъехал бус, распахнулись двери, ворожею повели туда, чтобы увезти с комфортом.

— К сожалению, нет, — вздохнул Касьян. — Можешь меня звать Касьян Опростоволосившийся. Я был уверен, что выйдет. Это же Ага! А она лучшая в ритуалах призыва, замешанного с вуду.

— И ничего не вышло?

— Молчит как настоящий мертвец. Похоже, нет больше связи. Зря только работать мешали. Как, кстати, люди отнеслись?

— С пониманием.

— А… наши?

— Людей с особенностями сегодня было немного, — ответил я, нажимая на слово «людей», — а если подумать, то вообще никого.

— Ребята занесут твою мебель назад в магазин и всё подключат. А ты пока отдохни, будешь мороженку?

Люди с крестами на лицах окружили меня, достали инструменты и начали что-то крутить у подножия — пришлось потесниться.

— Наверное можно.

Сложив руки за спиной, Касьян не оглядываясь зашагал к девочкам, и чем ближе он подходил, тем шире становились их глаза. Неудивительно — такая зловещая фигура: чёрные сапоги, чёрный развевающийся плащ, чёрные волосы, заплетённые в длинную косу за спиной и украшенные чёрными булавками. На фоне яркого солнечного дня он выглядел как человекообразный ворон на прогулке. Я, улыбаясь, побрёл за ним.