Джастин вспомнил вежливые и совершенно бесстрастные письма, которые он писал ей в течение последних месяцев. Он описывал Грейфрайарское аббатство, времена года, погоду и шум волн, разбивающихся о камни под утесами. Он упомянул о ремонте крыши, новых хозяйственных постройках и постоянных проблемах с содержанием прислуги.

Его собственная внешность не заслуживала ни строчки.

- А вы бы все равно приехали, если бы знали? - спросил он.

- Вы имеете в виду ваши ожоги? - Она не колебалась. - Думаю, что да. Но сейчас это никак не докажешь, не так ли? Вам придется поверить мне на слово.

Он позволил своему пристальному взгляду скользнуть по ее лицу, отмечая каждую черту, от темных бровей цвета красного дерева, нависающих над широко расставленными глазами, до нежного изгиба скул и до невероятно чувственного изгиба верхней губы. Это не было лицо женщины, которой нужно было откликаться на брачное объявление, чтобы найти мужа.

Поверить ей на слово?

- Кажется, придется, - сказал он.

- Это случилось, когда вы были в Индии?

Он кивнул.

- Во время восстания.

- Мне не хотелось предполагать.

Она помолчала.

- Я кое-что знаю о солдатах от своего брата. Он часто писал мне о подвигах своего полка и трудностях товарищей, которые были ранены в бою. Видите ли, он сам был солдатом.

- Он был солдатом?

Джастин задумчиво посмотрел на нее.

- Я думал, что у вас нет семьи.

- У меня и нет. Уже нет. Мой брат погиб в прошлом году при осаде Джханси.

Ее грудь вздымалась и опускалась от прерывистого дыхания. Он впервые заметил, что она дрожит.

- Вы тоже были ранены там, мистер Торнхилл?

Он не любил обсуждать эту тему, но не было смысла скрывать. Она все равно скоро узнает.

- Нет, в Канпуре в 57-м.

Что-то промелькнуло в бархатной глубине ее глаз. Все в Англии знали, что произошло в Канпуре во время восстания, но, как сестра солдата, она понимала это лучше, чем кто-либо другой.

- Вы служили под командованием генерал-майора сэра Хью Уилера? - спросила она очень тихо. - Или вы прибыли позже, с бригадным генералом Нилом?

- Первое. - Его губы изогнулись в насмешливой полуулыбке. - Можете быть спокойны, мисс Рейнольдс. Я не принимал участия в изнасилованиях и мародерстве, совершенных силами освобождения. В то время я был надежно спрятан во вражеской тюрьме, и с меня заживо сдирали кожу мятежные сипаи.

Она побледнела, но он не пощадил ее.

- Ожоги и шрамы, которые вы видите, - это ерунда. Уверяю вас, те, что у меня под одеждой, намного, намного хуже.

- Я очень сожалею об этом.

- Неужели? - Он почувствовал необъяснимый прилив гнева по отношению к ней. - Возможно, вы не будете испытывать подобного христианского милосердия к моему покрытому шрамами телу, когда оно накроет вас на нашем брачном ложе.

Со своего места в другом конце комнаты Бутройд издал сдавленный стон.

Джастин проигнорировал его. Его внимание было приковано к обжигающему румянцу, залившему изящную фарфоровую шею мисс Рейнольдс до самых кончиков волос. Несомненно, он потряс ее девственную душу до глубины души. Он бы не удивился, если бы она вскочила и влепила ему пощечину. Он определенно это заслужил.

Но она не ударила его.

Вместо этого она встретила его наглый взгляд и выдержала его, не дрогнув.

- Вы намеренно ведете себя оскорбительно, сэр. Я думаю, вы пытаетесь меня отпугнуть. Я не могу понять почему.

Потому что, если ты не уйдешь по собственному желанию, очень скоро я вообще не смогу тебя отпустить.

И что это ему даст?

Застрять в Грейфрайарском аббатстве, среди осыпающегося камня и потрескавшейся штукатурки, с очень несчастной женщиной. С леди, вынужденной выполнять тяжелую работу в продуваемых сквозняками, сырых развалинах с нехваткой персонала. С леди, которую он никогда не сможет сделать счастливой, даже если доживет до ста лет.

- Возможно, - сказал он наконец, - потому что мне кажется, что вы понятия не имеете, во что ввязываетесь.

- Чепуха. Я точно знаю, что получу от этого соглашения. Иначе меня бы здесь не было. Если вы не хотите жениться на мне, мистер Торнхилл, вам нужно просто сказать об этом.

- Я удивлен, что вы хотите выйти за меня замуж. - Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, разглядывая изящную фигурку, скрытую под платьем. - Надеюсь, у вас нет неприятностей, мисс Рейнольдс.

Он услышал, как у нее перехватило дыхание. Звук было ни с чем не спутать.

Его сердце упало. По-другому это не описать. Разочарование, которое он испытал, было невероятно болезненным.

А затем, так же быстро, он вспылил.

- Возможно, я и ищу жену несколько необычным способом, мадам, - сообщил он ей с тем же холодным тоном, с каким часто разговаривал с неуважительными подчиненными в Индии, - но у меня нет желания получить в придачу чужого незаконнорожденного ребенка.

У нее отвисла челюсть.

- Что?

- Я думаю, вы меня расслышали.

Он попытался встать.

- Вы думаете, я ношу ребенка?

Что-то в ее голосе заставило его застыть на месте. Он всмотрелся в ее лицо.

- Вы отрицаете это?

- Да!

Она сильно покраснела.

- Это предположение совершенно абсурдно. И к тому же совершенно невозможно.

Абсурдно настолько же, насколько и невозможно? Он почувствовал угрызения совести. Значит, она все-таки была невинна. Либо это, либо она лучшая актриса, которую он когда-либо встречал в своей жизни.

- А, - сказал он, возвращаясь на свое место. - Я понимаю.

Она подняла руку, чтобы убрать с лица выбившуюся прядь волос. Ее снова била дрожь.

- Тогда что же это за проблема? - спросил он.

- Прошу прощения?

- Очевидно, что-то заставило вас откликнуться на мое объявление. Если не нежеланный ребенок, то что же тогда?

Она опустила взгляд. Ее длинные густые ресницы на фоне кремового изгиба щеки казались черными, как сажа.

- Вы ошибаетесь, сэр.

- А вы дрожите, мадам.

Она тут же сжала руки на коленях.

- Я всегда дрожу, когда нервничаю. Я ничего не могу с собой поделать.

- Это все, что не так, мисс Рейнольдс? Всего лишь нервы?

Ее ресницы приподнялись, и она встретилась с ним взглядом.

- Это действительно имеет значение, мистер Торнхилл?

Он задумался.

- Это зависит от обстоятельств. Вы нарушили закон?

- Конечно, нет. Я просто хочу выйти замуж. Вот почему я откликнулась на ваше брачное объявление. Вот почему я проделала весь этот путь. Если вы решили, что я вам не подхожу...

- Вы мне подходите. - Слова вырвались прежде, чем он успел их остановить.

Как бы он ни старался, он не мог сожалеть о них. Это была правда. Она была необыкновенно красивой женщиной. Его физически влекло к ней с того самого момента, как она подошла и встала рядом с ним в баре.

Одного этого было бы недостаточно. Он не был неопытным юнцом, чтобы очаровательное личико могло вскружить ему голову. Но в ней было что-то еще. Что-то потерянное, ранимое и, как ни странно, мужественное. Это пробудило в нем нечто большее, чем просто пыл. Это пробудило в нем инстинкт защитника. Ему захотелось оградить ее от бед.

Не поэтому ли Финчли отправил ее к нему?

Сама мысль об этом глубоко встревожила Джастина. Он не был героем. На самом деле, его поведение в прошлом не позволяло ему считаться мужчиной, способным защитить женщину. Финчли знал это.

Но если у Джастина и оставались какие-то сомнения по поводу его решения, то реакция мисс Рейнольд на его заявление на время прогнала их прочь.

На ее лице отразилось облегчение. В ее мягких карих глазах заблестело то, чего он очень опасался, - слезы благодарности.

- Вы мне тоже подходите, - сказала она.

- Несомненно. Ваши требования не слишком высоки.

Он потянул себя за воротник. Он вдруг показался ему чертовски тесным.

- Безопасность и немного доброты, не так ли?

- Да, сэр.

- И что я обеспечу вашу защиту.