— Не скучно, — отрезаю я. — Просто знают, где их не достанут.

Мы начинаем собираться. Пулемёты, боезапас, гранаты. Каждый грамм амуниции ложится на плечи с весом в десять раз больше, чем есть на самом деле. Никто не говорит, но все знают. Панджшер — это ад.

Загрузившись в «вертушку», я стараюсь не думать о том, что нас ждёт. Лопасти рвут воздух с таким звуком, будто хотят разорвать время на куски.

— Как думаешь, долго будем там сидеть? — Гусев перекрикивает шум.

— Думаю, сидеть вообще не придется. Будет жарко.

Колесников усмехается.

— Главное, чтобы обратно вернулись. А то слухи ходят, что там колонны в ущельях сжигают.

Ничего не отвечаю.

Вертолёты ревут над ущельем. Мы в полной выкладке, готовимся к высадке. Рядом Гусев переглядывается с Колесниковым, тихо матерится — это у него перед каждым боем. Взгляд падает на карту. Там Базарак — точка на бумаге, но для нас он скоро станет местом, где решается жизнь или смерть.

— Контакт в зоне! Будьте готовы! — орёт в эфире Грачев.

Лопасти вертолёта рвут воздух, тряска такая, что зубы стискиваются сами собой. Набитый до отказа Ми-8 будто цепляется за небо, пытаясь не сорваться вниз раньше времени. Я держусь за поручень, глядя на Колесникова. Он рядом, с автоматом в руках, будто прирос к своему месту.

— Пошёл, Беркут! — крик пилота перекрывает рев двигателя.

Секунды — и меня окутывает горячий, сухой воздух Панджшера. Прыжок вниз — короткий, но кажется, что лечу в пустоту. Земля под ногами, грохот вертолёта уходит выше, оставляя нас одних.

Солдаты прыгают один за другим. Колесников за мной, затем Гусев и остальные. Рассыпаемся по каменистому склону, укрываемся между валунами.

— Всем занять позиции! — командую, почти не думая.

Вертолёт уходит, оставляя пыльный вихрь, а мы уже разбегаемся по заранее намеченным точкам. Караван из Пакистана должен быть где-то впереди, по скальному хребту.

Через несколько минут до нас доносится звук — стук копыт, грузные шаги. Колесников поднимает бинокль.

— Вот они, — шепчет он. — Верблюды, на них ящики.

— Что по охране? — спрашиваю, вытягивая автомат.

— Много людей, не сосчитать…

Я поднимаю рацию.

— Беркут — Грачеву, объект засекли. Движутся вдоль склона. Готовы к блокировке.

Ответ короткий.

— Ваша задача — задержать.

Мы ждём, пока караван подходит ближе. Сердце будто сжимается от напряжения.

— Гусев, на левый фланг. Колесников, прикрываешь меня. Гранаты не жалеть. Работаем быстро, пока они не успели уйти.

— Принято, — отвечает Гусев, уже отползая в сторону.

Сначала тишина — только шорохи их шагов.

А вот и сам караван.

Для транспортировки из Пакистана оружия, боеприпасов душманы используют верблюдов. А сопровождает караван кавалерия.

Передвигаются обычно ночью.

Но сейчас уже светает. Рискуют, но видимо задача — быстрее доставить груз, и они торопятся.

Я уже знаю, что атаковать такие колонны непросто. Если они нас заметят, то всадники на лошадях быстро сгонят своих животных в кучу. Это обеспечит им самим крутой щит. Так как на верблюдах огромные тюки с грузом.

Мы должны атаковать внезапно.

Едва они приближаются на расстояние досягаемости выстрела, как я командую.

— Огонь!

Первый выстрел Колесникова сбивает одного из охранников. Затем очередь — и крики, грохот, паника среди моджахедов.

— По верблюдам! — кричу. — Груз не должен уйти!

Гусев запускает гранату. Разрыв глушит, откуда-то вверх летят обломки ящиков. У моджахедов уже нет времени на манёвр — они бросаются врассыпную, но мы держим их под плотным огнём.

— С правого фланга! — кричит Колесников, и я оборачиваюсь.

Там появляется ещё одна группа — человек пять, хорошо вооружённых. Пулемёт.

— Прикройте! — командую, кидаясь за ближайший валун.

Пулемётчик открывает огонь. Камни вокруг нас сыплются осколками, воздух гудит. Гусев, лежащий слева, пытается зайти с тыла.

— Давай, Гусев, быстрее! — кричу ему, отвлекая огонь на себя.

Гусев выползает из-за укрытия, граната уходит в сторону пулемёта. Разрыв — и грохот сменяется тишиной.

Бой идет, не прекращаясь ни на минуту. К нам тоже спешит подкрепление.

Караван разбит.

Часть охранников лежит неподвижно, остальные бегут, бросив всё. Мы продвигаемся вперёд, проверяя груз.

— Пулемёты, гранаты, ящики с патронами, — отчитывается Колесников, заглядывая внутрь. — Тут хватит на роту.

Я поднимаю рацию

— Беркут — Грачеву. Объект уничтожен. Груз наш. Что прикажете?

Ответ короткий.

— Удерживать позиции. Подойдут еще наземные силы.

Мы укрепляемся на месте. Колесников ставит пулемёт, Гусев проверяет боезапас. Снизу уже слышен гул двигателей — бронетехника двигается к нам.

Когда бронетехника подходит, мы видим знакомые лица. БТРы останавливаются, из них высыпают наши.

— Красиво сработали, — говорит лейтенант Зайцев, подходя ко мне.

— Они могут вернуться за своим грузом. Не расслабляться.

В этот момент в рации снова звучит голос Грачева.

— Беркут, внимание. Есть информация о подходящей второй группе. На этот раз их больше.

Я сжимаю рацию.

— Сколько времени?

— Мало, — отвечает Грачев. — Готовьтесь держать удар.

Смотрю на Колесникова и Гусева. Усталые, но готовые.

— Ну что, мужики, снова начнём? — говорю с горькой усмешкой.

И тишина вокруг уже не кажется такой спокойной.

— Беркут, — раздаётся по рации голос командира. — Группа на юго-запад двигается. Ваш сектор — восточная оконечность. Держите, пока не подойдут основные силы.

— Принято, — отвечаю.

Мы занимаем позиции. Колесников ставит пулемёт, Гусев устанавливает «муху». Каждый движется как автомат, ни слова, ни лишнего жеста.

— Движение! — вдруг выкрикивает Гусев, глядя в бинокль.

Я хватаю свой. Вдалеке, между скал, движется караван. Верблюды, на них ящики.

— Караваны из Пакистана, — шепчет Колесников, почти заворожённо. — Вот они…

Первый контакт

Когда бой начинается, он захватывает всё. Воздух трещит от выстрелов, пыль мешает дышать. Караван разворачивается, но мы уже успеваем перекрыть путь.

— Держать позиции! — кричу я, едва перекрикивая разрывы.

Колесников стреляет короткими очередями, прижимая моджахедов к камням. Гусев запускает гранату, выбивая ближайший укрытый пулемёт.

— Беркут! Уходим на связь! — снова голос в рации, но он перекрывается шипением.

Внезапно справа раздаётся гул. Я поворачиваю голову и вижу, как на нас движется небольшая группа врага с пулемётами.

— Гусев! Колесников! — кричу я. — Справа!

Гусев оборачивается слишком поздно. Раздаётся взрыв, нас накрывает волна горячего воздуха. Я падаю на землю, чувствуя, как пыль заполняет лёгкие.

Когда я поднимаю голову, Гусев лежит неподвижно, а Колесников пытается оттащить его в укрытие.

— Командир, что дальше⁈ — кричит он, и его голос тонет в очередной волне взрывов.

В рации раздаётся голос Грачева:

— Беркут, держитесь. Вы в ловушке.

Я смотрю на врага, приближающегося к нам с разных сторон. Оружие в руках кажется тяжёлым, как никогда, но я знаю — сейчас некогда думать.

— Не сейчас, товарищ полковник, — шепчу я, поднимаясь. — Не сейчас.

В 1984 году правительство Афганистана снова просит Политбюро ЦК КПСС провести войсковую операцию в Панджшерском ущелье, чтобы окончательно уничтожить находящиеся там формирования моджахедов.

Советское командование узнает, что отряды душманов нарушили перемирие, и начали нападать на транспортные колонны, на дороге Кабул-Хайратон.

Весной в соответствии с планом операции Советские войска провели отвлекающий манёвр. А затем произвели высадку тактического воздушного десанта на различных участках Панджшерского ущелья. Ввели в западную оконечность ущелья главную ударную тактическую группировку на бронетехнике. И произвели блокировку восточного выхода из ущелья.