— Не такие уж страшные, — прошептала я. — И правда, милые. Немного. Чуть-чуть.

Один из щенков облизнул нос неожиданно розовым языком, а потом завалился на бок и перевернулся на спину, подставляя толстое пузико. Я присела на корточки и погладила мелкую чешую ладонью, ощущая, как быстро под ней бьется сердечко.

— Теоретически, ты можешь управлять любой тварью ночи, Мэдерли Эванс, — торжественно произнес профессор Дунгер.

— Не говорите никому, — вырвалось у меня.

Он согласно кивнул.

— Я буду бережно хранить твой секрет. А теперь не сдернуть ли тебе этот ночной купол? Это, бесспорно, красиво, но Альваро там с ума сходит.

Тьма соскользнула к моим ногам, как прохладный шелковый плащ, и я увидела по ту сторону решетки Баса. Он вцепился в прутья клетки обеими руками, и его лицо было белым как бумага.

— Все хорошо, — заверила я и вновь почесала шершавое пузико пса. — Видишь, я уже не боюсь.

Бас втянул воздух сквозь зубы и, отшатнувшись от клетки, быстро пошел прочь.

— Переволновался, — озвучил Дунгер. — Ничего. Фалько, на вот, дай ему. — Фляжка перекочевала в руки рыжика, звякнув о прутья решетки. — Два глотка — и все волнение как рукой.

— Хватит всех спаивать, — рассердилась Элма, сжав кулаки. — Мэди, а ну, быстро вышла оттуда.

— А вы ей не приказывайте, — встряла Ронда. — Не имеете права.

— Я выполняю свою работу!

Я вновь задернула тьму, отрезав все звуки, и почесала щенков за ушами.

— Черные псы Альваро, — сказал Дунгер. — Символ великого дома.

Моих пальцев коснулся влажный шершавый язык.

Я поняла, о чем говорил профессор. Твари ночи могут убивать, но не ради выгоды или наживы. Мне предстоит сразиться с тварями пострашнее.

***

Монтега стоял у входа в питомник, привалившись к стенке спиной. Бас вышел наружу, глубоко вдохнул, согнулся, опершись ладонями о колени.

— Мутит? — поинтересовался Кейден. — Я потому и не пошел внутрь. Там вечно воняет звериным ссаньем. Довольно странный выбор, чтобы провести время с девушкой.

— Я уже наслышан, что ты снова проявляешь к Мэди интерес, — заметил Бас, выпрямившись.

— Тебе наверняка все переврали.

— Так пролей же свет на свое поведение, — потребовал Бастиан.

— Ну, она мне и правда нравится, — пожал плечами Кей. — Вдруг я хочу с ней дружить.

— Ты? С девушкой? — недоверчиво произнес Фалько. Он появился в дверях, протянул Басу фляжку. — Дунгер просил тебе передать.

Бас открутил крышку, понюхал горлышко и скривился. Монтега забрал флягу, поводил ей под носом как заправский сомелье, но попробовать тоже не решился.

— Все течет, все меняется, — вздохнул он, вернув фляжку Фалько. — Быть может, я просто пытаюсь наладить связь с главой седьмого дома. Или им будут править Альваро?

— Я как-то не думал, — ответил Бас. — Какая разница? Седьмого дома пока вообще еще нет.

— Ну как же нет, — возмутился Монтега. — Мы ведь ходили в Ночь, оба. Иногда попадаются обломки зеркал, что светятся до сих пор.

— Свет истинной любви, который до сих пор не угас. Это так романтично, — вздохнул Фалько. Он глотнул из фляжки, вытаращил глаза, а после шумно выдохнул, уткнувшись носом в рукав. — Как горло дерет, — хрипло пожаловался он.

— Да, в Ночи есть руины седьмого дома, — согласился Бас. — Но чтобы восстановить его, понадобится время.

— И желание, — подхватил Кей. — А его у тебя особо нет, правда? Оно и понятно. Мэди и так слишком своенравная. Если получит власть, ты с ней вообще не управишься. В конце концов, дело женщины — украшать жизнь мужчины, рожать ему детей...

— Ой, какое ядреное зелье, — просипел Фалько. — Так и жжет.

— Но я не удивлюсь, если на помолвке Мэди скажет «нет». Ей это все не надо.

— Еще как надо, — рассердился Бас. — Я люблю ее, а она любит меня. Отвали уже, Монтега, прошу по-хорошему.

— А тебе-то что, Кей? — спросил Фалько, отдышавшись. — Какой во всем этом интерес?

— Даже не знаю, — ответил тот. — Быть может, мне больно смотреть, как младший Альваро превращается в подкаблучника? Раньше ты был достойным соперником, Бас, и мне жалко тебя терять. Это, — Кей пощелкал пальцами, подыскивая слова, — стимулировало. Держало в тонусе.

— Он все врет, — выдохнул Фалько, вытирая подступившие слезы. — Не слушай его, Бас. Он явно хочет забрать Мэди себе.

— Вот только она уже моя, — заметил Бас.

— Посмотрим, — коварно улыбнулся Монтега. — Я ни за что не пропущу вашу помолвку. Уверен, это будет грандиозное событие.

— Ты хочешь детей? — спросила Мэди, когда Солнечный рубеж остался позади, а впереди волшебным миражом замаячили белые стены Альваро.

— Детей? — переспросил Бастиан, быстро на нее глянув.

В последнее время Мэди часто бывала задумчива, погружаясь в собственные мысли. Он не особо любил эти моменты, когда тени скользили по нежному личику, а синие глаза темнели почти до черноты, и справедливо полагал, что ни к чему хорошему ее раздумья не приведут. Но что, если повод для размышлений весьма прозаичен?

— Ты залетела? Тебе ведь должны были дать пилюльку при поступлении.

— Я просто спрашиваю, — торопливо пояснила Мэди. — Никаких залетов.

— Понятно, — выдохнул Бас, а в глубине души вдруг зашевелился червячок разочарования.

Помолвка — это хорошо. Мэди прилежно носила черненый браслет Альваро и сегодня скажет «да» при свидетелях, а потом они огласят дату будущей свадьбы. Но ребенок — это совсем иные узы. Это не слова, которые можно забрать обратно, и не браслет, который Мэди уже однажды сняла. Ребенок — это навсегда.

— Но если бы ты залетела, я был бы рад, — признался Бас. — Раньше я вообще не думал о детях, а сейчас — почему бы и нет.

— Слишком рано, — возразила Мэди. — Куда нам спешить?

— А почему ты вообще спросила?

— Раз у нас сегодня помолвка, то стоит обсудить некоторые вопросы.

Она отвернулась к окну, но на ее лице не отразилось прежнего восхищения городом, острые башни которого уже приближались вместе с роскошью зеленых садов и знойным маревом, дрожащим над стенами. Мэди хмурила брови и явно не испытывала ни восторга от вида, ни тем более трепета, полагающегося невесте.

— У тебя есть сомнения? — спросил Бас, слегка напрягшись. — Только не говори, что ты передумала, Мэди!

— Не передумала, — ответила она. — Просто пытаюсь понять, что ждет меня дальше.

— Ну, мы с тобой создадим семью, — сказал он. — Будем жить вместе и любить друг друга. Потом и дети появятся. Сам процесс их создания у нас с тобой просто идеален. А дети — закономерный итог.

Мэди покусала губы, как будто ответ ее не устроил.

— Я смогу закончить академию чаросвет? — спросила она.

— Конечно! — ответил Бас. — Глупо будет не раскрыть твой потенциал полностью.

— Хорошо, — выдохнула она с явным облегчением. — А что с седьмым домом?

Бас побарабанил пальцами по рулю, сворачивая под белоснежную арку городских ворот.

— Я не знаю, — признался он. — Отец сказал, скоро будет очередной совет, где поднимут вопрос седьмого дома. Белые коты готовят какое-то предложение.

— Значит, судьбу седьмого дома будут решать остальные шесть? — спросила Мэди.

— А ты бы хотела пойти на совет? — спросил Бас. — Что ты там будешь делать? Требовать света для Сумерек? Экспедицию в Ночь?

— А если бы и так? — с вызовом спросила она. — Ты вроде бы любишь меня, Бас, но как будто не воспринимаешь всерьез. Я говорю о том, что меня волнует, но ты не слышишь. Что будет дальше? Я так и останусь твоим отражением? Зеркало Себастиана Альваро, которое не имеет права голоса?

Бас свернул на парковку перед шляпным магазином, остановил чаромобиль и повернулся к Мэди. Слезы блестели в ее глазах, искрясь чаросветом, вспыхивающим в синей глубине, и это было красиво, но он не хотел, чтобы она плакала. Никогда.

— Что тебя так цепляет это зеркало? — спросил он. — Да, ты отражаешь мой чаросвет, и что? Снова начнешь загоняться, что я люблю не тебя, а свое отражение? Все совсем не так, Мэди.