Фалько всегда был на моей стороне: он выгораживал меня перед преподами, поддерживал мои безумные идеи вроде заработать баллов на ночной охоте и не верил Монтеге, когда тот трепался о нашем романе.

— Виновата не ты, а Первый, — возразил Бастиан.

— Вот и Фалько так подумал. И решил восстановить справедливость, — не отступала я. — Бас, поедем в Порожки.

— Никуда вы не поедете, — вновь встряла Элма.

— И что мы там будем делать? — поинтересовался Ларг, проигнорировав ее замечание. — Тень укрывает его надежно. Мы не найдем Фалько. Он может затаиться где-нибудь, пока нам не надоест шататься по Сумеркам, а потом выследить этого вашего предводителя теней и попытаться его убить.

Он достал из кармана небольшое круглое зеркальце и произнес:

— Фалько Фокс.

— Ух ты! — восхитилась Ронда. — Поисковое зеркало? Где взял?

— Сам сделал, — ответил Ларг.

Мы обступили Ларга со всех сторон, напряженно пялясь в зеркальце, отражение в котором будто поплыло волнами, но так ничего и не увидели.

— Не работает, — вздохнул Ларг, пряча зеркальце назад в карман. — Видимо, если бы Фалько можно было найти чарами, то Фелиция бы давно уже это сделала. Тьма скрывает его от поисковиков.

Он задумчиво потер подбородок, опустив взгляд. Мы все тоже посмотрели под ноги, как будто Фалько мог вырасти в траве, как рыжий грибочек.

— Запах! — воскликнул вдруг Бастиан, схватив меня за руку. — Помнишь, ты пряталась от меня под тенями и чуть не свела с ума?

— Я не хотела, — пробормотала я.

— Я чувствовал твой аромат.

— И что теперь? Кто-нибудь знает, как пахнет Фалько? — спросила Ронда.

— Не смотри на меня так, — потребовала Элма. — Я не знаю. И, может, вы не поняли, но никто никуда не едет. Вот и ректорша ваша...

— Да и пошла она, — выразил всеобщее мнение Ларг. — Запах — уже что-то. Но мне понадобится время, чтобы придумать и создать такой артефакт. А еще какая-нибудь личная вещь Фалько, которую он носил.

— Не надо ничего придумывать, — успокоил его Бастиан. — У меня уже есть такой артефакт. Очень хороший. Чуткий, самоходный, зубастый. Любит соленые огурцы твоей тети, Мэди.

— Значит, берем Веника и едем в Порожки, — поняла я, поежившись от мысли, что придется сидеть рядом с тварью ночи в одном чаромобиле. Может, Бас сумеет запихнуть пса в багажник? Там наверняка еще пахнет огурцами.

— Никто никуда не едет! — простонала Элма, но я развернулась к ней и заглянула в глаза.

Моя телохранительница выглядела неприступной крепостью — суровая, крепкая, немногословная, но Фалько был уверен, что подберет к ней ключик. Может, ему уже удалось смягчить ее сердце?

— Ты только представь, — прошептала я. — Фалько в Сумерках, один-одинешенек. Бредет под тенью чар в надежде найти Первого. Может, ему это даже удастся. Подслушает разговор, увидит что-нибудь подозрительное. Первый ходит по Порожкам королем, это привлечет внимание.

Элма задумчиво кивнула.

— У Первого есть артефакты, — вспомнила я. — Если Фалько надеется на чаросвет, то зря. Он попытается убить Первого, но ничего не получится. Артефакты отразят чаросвет, Фалько обнаружит себя, другие повстанцы кинутся на защиту.

Элма неодобрительно нахмурила брови и буркнула:

— Он спрячется в тени.

— И если его смертельно ранят, то он так и истечет кровью под завесой тьмы, — прошептала я. — Никто ему не поможет.

— Ты слишком пессимистична, — заметила Элма. — Фалько балбес, но шустрый.

А если ему удастся убить Первого, то он изменится навсегда, как и предсказывала Фелиция. Я не хотела терять друга.

— Знаешь что, — устала я уговаривать. — Я все равно пойду за ним. Ты выполняешь приказы дома Альваро, но я пока не вышла замуж. Я — наследница седьмого дома. И ты мне не указ.

Элма закатила глаза и, развернув меня от себя, подтолкнула к выходу.

— Ладно, — буркнула она. — Съездим в твои Порожки. Только Фалько не говори, что это ради него.

Она продолжала ворчать что-то про непослушных детей, сложную работу и необходимость отдыха, но покорно тащилась за нами следом, когда мы шли к питомнику.

Кошка зашипела, прижав уши, и ударила лапой по металлической сетке, укрепленной чаросветом.

Найрин выругалась сквозь зубы и, вставив факел в крепеж на стене, взяла пику. Ментальная связь не устанавливалась, хоть ты тресни. Поводок чар рассыпался на искры, и тварь ночи рвалась на свободу. Найрин не давала своей кошке имени — ни к чему.

Перехватив пику поудобнее, она шагнула к вольеру. Слабые места твари Найрин знала отлично. Если показать, кто тут главный, на физическом уровне, то и ментальное подчинение пройдет проще.

— Я главная кошка! — выкрикнула Найрин, и в ответ изо всех клеток и вольеров донеслось рычание и возмущенный рев.

Ее тварь забилась в угол и угрожающе сверкала глазами. Треугольная морда, острые уши, длинное гибкое тело — тварь и правда напоминала кота. Может, стоило взять щенка, как Альваро. Вроде бы они лучше поддаются дрессировке. Но Найрин подкупила дикая красота твари. Они хорошо смотрелись рядом, две кошечки. Одна — холеная, избалованная домашняя любимица, вторая — хищник на ее поводке.

Найрин вновь попыталась дотянуться чаросветом до примитивного разума — все равно что пытаться открыть орех голыми пальцами. В голове зазвенело — снова. Как будто в ее черепной коробке методично били посуду, чашку за чашкой, целый сервиз. Найрин тряхнула головой, пытаясь прогнать назойливый звон в ушах. Перед глазами плавали черные мушки, и она взмахнула рукой, словно протирая грязное зеркало.

Весь мир превратился в кривое отражение с тех самых пор, как Себастиан встретил тень. Это неправильно. Он высший чар. У него тени нет и быть не должно.

Кошка, осмелев, рыкнула и вновь бросилась на сетку.

— Ты пожалеешь, — пригрозила Найрин и, просунув пику в ячейку, ткнула наугад, но острие лишь скользнуло по плотной чешуе.

Однако тварь, вспомнив прежние побои, притихла. Только длинный хвост бил по поджарым бокам. Разум наконец поддался, и поводок чаросвета протянулся к кошке. Зрение Найрин раздвоилось: теперь она видела себя со стороны. Бешеные глаза, злобная гримаса. Волосы торчат как солома, которой выстелен пол вольера. Едкий запах собственного пота коснулся ноздрей. Найрин подняла руку, понюхав подмышку, и скривилась.

Ничего, она приведет себя в порядок, только сперва закончит задуманное. Надо вывести тварь и спрятать на парковке у башни Альваро. Найрин наблюдала за тенью долгое время и заметила, что та не дожидается, пока Себастиан откроет ей дверь чаромобиля, и выходит сама. Недостаток воспитания станет роковым.

В прошлый раз тень полетела в свои Порожки как на крыльях, стоило одному зеркалу треснуть. Сейчас же красные псы устроили Ночь десятку городов. Наследница седьмого дома должна помочь своим подданным. А когда она вернется, Найрин будет ждать. Она спустит кошку с поводка, и все закончится.

Найрин потянулась за намордником, который висел тут же, на одном из крюков, вбитых в стену, и замерла, услышав голоса.

В питомник кто-то шел. Целая группа. Сюда она проникла почти беспрепятственно: Дунгера не было, а его помощник из теней поддался чарослову и отправился мыть тренировочное поле. Если его никто не остановит, он так и будет оттирать землю, пока не упадет от истощения.

Как жаль, что в той сумеречной таверне Себастиану выпало вожделение! Если бы при первой встрече он загадал тени «лаборацио», то все закончилось бы не поцелуем, а чистой посудой.

Найрин затаилась как мышь и, привстав на цыпочки, выглянула в крохотное окошко.

— Я пойду первым, — говорил Бас, шагая вдоль стены питомника. — Веник не особо агрессивный, но все же не подходите, пока я не скажу.

— А вещь Фалько? — спросила Ронда. — Нам надо что-то с его запахом. Элма, скажи, ты давно с ним тискалась? Может, его запах остался на тебе?