Он уткнулся носом в шарф, и свет между ресниц погас. А Бастиан лег позади Мэди, устроив ее голову на своем локте. Ее волосы пахли так же — ягодами и ночным лесом. Его невеста. Почти жена. Он носил кольцо, которое она надела ему на помолвке, с гордостью.

Бас погладил подушечкой пальца перышки, летящие по тонкому ободку. Монтега — ядовитый змей, и непонятно, говорил он всерьез или издевался. Но сейчас Бас не мог перестать думать: что для Мэди дороже — их любовь, или ее седьмой дом?

***

— Войска у стен города!

Слуга даже не постучался — распахнул дверь рывком, выкрикнул в лицо новость и теперь стоял и таращил глаза.

— Альваро решил наступать на город Монтега? — уточнил Эльгред. Это походило на глупый розыгрыш. — У Артиреса у самого под стенами враги, с чего бы ему нападать! Ты вообще соображаешь, что несешь?

— Не под теми стенами, — стушевался пацан.

Молодой совсем чар, чем-то похожий на Кейдена — голубые глаза, светлые волосы. От младшего так и не было вестей. Доложили, что он ушел в ночь вместе с Альваро и девочкой — и на этом все. Потом еще был бунт в шахтах, но вряд ли это коснулось Кея. Эльгред как раз закончил читать последние донесения.

— А под какими же? — спросил он, поднимаясь из-за стола и откладывая бумаги.

— Со стороны белых псов, — закончил парень уже спокойнее. — Они требуют проход через земли Монтега.

Значит, старый пес Освальд все же решил вступить в войну. Бог знает отчего, но Эльгред почувствовал себя разочарованным. Он вышел из дома, сел в ожидающий его чаромобиль, спрятавшись от палящих лучей солнца, опустил шторку на стеклах. К воротам его доставили быстро, и, поднявшись на стены, Эльгред увидел белое войско, приближающееся к стенам Монтега. Первый отряд уже стоял у ворот, и кони с нетерпением били копытами, поднимая песок. Но куда больше внимания привлек легкий шатер на колесах, у которых лежал белый пес, такой же облезлый и старый как Освальд.

— Приветствую сынов белого пса, — сказал Эльгред, оглядывая троих рослых мужиков. — А где же он сам?

Из шатра выбрался Освальд и махнул рукой.

— Так и будешь держать меня на солнцепеке? — прокряхтел он. — Где твое гостеприимство, Монтега? Или хотя бы уважение к старшим?

Эльгред не отличался ни тем, ни другим, но все же отдал приказ открыть ворота. А потом проследил, чтобы тяжелые створки снова сомкнулись. Поспешные решения — тоже не его конек.

Освальд подошел к нему, и Эльгред отметил, что старик сдал еще больше: пятнистый череп просвечивал сквозь редкие седые космы, брыли отвисли, как у дряхлого пса. Но чаросвет в глазах еще не погас.

— Мне нужен проход через твои земли, Монтега, — без предисловий сказал он. — Немедля.

— Боишься не дожить до войны? — усмехнулся Эльгред, но Освальд не обиделся и даже кивнул.

— Ты прав, рыжий кот. Боюсь не дожить. Не увидеть, как мир возвращается к правильному порядку вещей.

— Вряд ли уничтожение дома черных псов можно считать правильным, — заметил Эльгред.

Освальд улыбнулся, показав редкие пеньки зубов, и Монтега невольно поморщился. Вот куда его несет? Сидел бы дома, размачивал сухари в чае, а туда же, на битву.

— Кто сказал, что я стану нападать на Альваро? — произнес Освальд неожиданно звонким голосом. — Нет, рыжий кот, я выступлю на его стороне. Мои сыновья станут сражаться за него и за седьмой дом, который вспыхнет во мраке.

У Эльгреда рванули мурашки по коже, и волосы на руках встали дыбом.

— Ты думаешь, я выжил из ума, — добавил старик. — Может, и так. Но когда, если не сейчас, делать выбор? Судьбы смешались, будущего больше нет, мы творим его сами, Эльгред. От нас зависит, каким будет новый мир. Только от нас. Ты хотел отсидеться, я знаю. Выступить в последний момент на стороне победителя. Вот только не выйдет, Монтега. Ты тоже сделаешь выбор. Прямо сейчас. Считай, что это твой фатаруг.

— Давай не принимать такие решения с наскоку, — пробормотал Монтега. — Я приму тебя в своем доме, размещу твоих сыновей, мы все обсудим.

Освальд покачал головой, глянул на солнце, и его глаза заслезились.

— Ты не понимаешь, — сказал он. — Нам дали шанс. Искупление. Когда-то давно седьмой дом предали, и свет в ночи погас. Долгие годы мы теснились на жалком кольце солнечного рубежа, отправляли бедняков ютиться под отраженным светом башен. Но сейчас все может стать как прежде, в благословенные времена. Ну же, Монтега, ты ведь видел ту девочку. Видел, как светилась она, танцуя с младшим Альваро. В наш мир пришла любовь.

— Это не моя любовь, — заметил он.

— Но выбор будет твоим, — ответил Освальд. — Рискни, рыжий кот. Прими сторону прямо сейчас. Еще до начала сражения.

Кровь зашумела в ушах, и Эльгред вытер вспотевший лоб.

— А твои сыновья согласны? — спросил он, чтобы потянуть время.

— А как же, — усмехнулся Освальд. — Я не уверен, что все они поддерживают мое решение сердцем. Может, кое-кто из них думает, что старый хрен окончательно сбрендил. Но они сделают, как я сказал. Потому что потом я выберу наследника дома из тех, кто проявит себя лучше. Считай, поманил молодых псов сахарной косточкой.

— А что получу я? — спросил Эльгред.

Освальд пожал плечами.

— Сам ответь на свой вопрос, — посоветовал он. — Ты хитер, рыжий кот. Ты найдешь свою выгоду.

***

Из окон дворца Эльгред Монтега наблюдал, как белое войско псов течет по улицам его города. Сверкали щиты, развевались белые флаги, щерились острые пики. Освальд отказался от вежливого предложения остаться и понаблюдать за битвой отсюда. Старик рвался на передовую. Хотел искупить грехи давних предков, пока не отправился к свету или же тьме. Его сыновья шли во главе отрядов, рослые, сплошь белобрысые, суровые, как боевые псы.

Освальд подложил Тибальду большую зубастую свинью.

За седьмой дом ли, за право назвать себя главой дома, но сыновья Освальда будут сражаться насмерть.

А он, Эльгред, открыв им ворота города, фактически принял сторону. Конечно, можно сказать, что Освальд его обманул, вынудил хитростью… Можно еще поюлить. Или же отправить войска на помощь Альваро в надежде на то, что младший Монтега сделал верную ставку.

— Новости от Кейдена? — выпалил он, когда на стену поднялся секретарь.

Тот покачал головой.

— Командир второго когтя докладывает о полной готовности, — он помолчал и добавил: — И все они хотят знать, на чьей же стороне мы будем сражаться.

Монтега криво усмехнулся. Как вышло, что его приперли к стенке? Как будто и правда, фатаруг.

Облако набежало на солнце, а на его лицо упала прохладная тень. Эльгред был очень далек от идей Освальда: искупление грехов, старый порядок, истинная любовь. Но с поддержкой белых псов Альваро получит реальный шанс. А если за него вступится и дом Монтега… То кусок, который они потом поделят, будет очень жирным.

— Выступаем, — решился Эльгред. — Мы идем воевать за седьмой дом.

Чаросвет медленно угасал, словно падающая звезда, зацепившаяся за крышу. Россыпь камней, перекресток старых дорог, развалины… Маяк привел Ита к руинам, рассыпавшимся в холмах. Он опустился на мерзлую землю там, где стоял, скрестил ноги. Прикрыл глаза, унимая ревущую внутри бурю.

Когда-то давно профессора академии пытались развивать в нем разные таланты. Заставляли учить растения, высчитывать углы отражения света, читать скучные талмуды по истории... Ит терпеливо делал все, что от него требовалось, но большая часть лишних знаний тут же покидала его голову, стоило получить отметку на экзамене.

Осталось лишь главное: он отлично умел убивать, настигать жертву, а сперва находить ее, где бы она ни пряталась.

Ит считал, это правильно. Никто не использует меч для того, чтоб рыхлить огород. Стрела создана лететь и впиваться в живую плоть, а не царапать острием наконечника похабщину на стенах.

Он — оружие. Он служит великой цели.

Ит открыл глаза, вернув себе равновесие. Сверкающий флюгер привлек к себе птиц, и те облепили островерхую крышу здания. Оно было пустым, Ит знал это, даже не заглядывая в провалы окон.