Служанка замялась, и на ее щеках расцвели неровные красные пятна.

— Я ничего такого не знаю, госпожа, — промямлила она.

— Наш сын, Себастиан Альваро, обручился с девушкой из Сумерек, — раздельно произнесла Лорейн, как будто разговаривала с глухой. — В ней кровь седьмого дома. Не ври, что не знаешь.

Служанка потупилась и покраснела еще сильнее.

— Ты ее пугаешь, — заметил Артирес.

— Тени повсюду, — задумчиво сказала Лорейн, но служанка вскинула на нее удивленный взгляд. — У тебя наверняка есть знакомые в этом вашем сумеречном сопротивлении. Дело обстоит так: на наш дом собираются напасть.

— Кто? — выдохнула девушка.

— Другие дома. Уже через пять дней. Но без нашего сына Мэдерли будет бесполезна. Ее чаросвет погаснет, и все ваши мечты пойдут прахом. Никакого седьмого дома не будет. Понимаешь?

Служанка неуверенно кивнула.

— Даю тебе выходной, — сказала Лорейн. — Можешь съездить проведать родных.

— Спасибо, госпожа, — поблагодарила она, пятясь к выходу.

— Только сперва принеси вафли! — выкрикнула Лорейн еще до того, как двери зарылись.

— Великий дом Альваро заручается поддержкой Сумерек? — усмехнулся Артирес.

— Нам сейчас никакая помощь не лишняя, — отрезала Лорейн. — Вот Себастиан устроил, конечно… Не мог выбрать нормальную невесту?! Я вспомнила, она мне не нравится! Она мне дерзила!

— Иди сюда, — Арти потянул ее за подол пеньюара и усадил себе на колени. — Кажется, моя жена вернулась?

— Я всегда с тобой, — улыбнулась она.

Все вокруг сходили с ума, спорили, волновались, Найрин же словно плыла на сладком облаке счастья. Она уже видела, как все будет дальше. Папочка Альваро надавит на сына, который своей скоропалительной помолвкой поставил под угрозу благополучие дома. Мамочка Альваро закатит истерику либо же будет скорбно промокать уголки глаз платочком, пока не разжалобит сына.

Красные псы выкатили ультиматум, и черным ничего не останется, как только отдать девчонку. Кто она — просто тень, возомнившая себя королевой. Ничтожество, укравшее ее судьбу.

— Фатаруг, — с ненавистью выплюнула Найрин, и девка со второго курса шарахнулась в сторону.

После того, как Себастиан связался с тенью, Найрин чувствовала себя изгоем, но теперь она ходила по коридорам академии королевой. Ведь каждый день мог стать тем самым днем, когда Себастиан признает свою ошибку и попросит Найрин вернуться.

Она не станет ломаться или мучить его раздумьями и скажет «да» сразу же. Это разумно — подтвердить лояльность дома правильным союзом. А она, Найрин, правильная.

Свернув в женский туалет, Найрин поставила сумку возле умывальника и посмотрела в отражение в зеркале. Глаза как будто покраснели еще сильнее, но это ничего. В книге писалось о возможных последствиях. Найрин была к ним готова.

Она заперла дверь на задвижку, нарисовала на зеркале знаки помадой.

— Давай же, — прошептала, вызывая в памяти ту сладостную картину, где они с Басом были вдвоем.

Зеркало затянулось туманом, который сперва загустел до молочной белизны, а после стал серым, как дым пепелища.

— Себастиан, — позвала Найрин, вглядываясь в туманную даль и пытаясь увидеть там свою судьбу.

Кто-то идет по предначертанному пути, но она способна проложить дорогу сама. Она получит свое счастье, чего бы это ни стоило. В отражении мелькали тени, вырастали и таяли силуэты, мерцали знаки древних чар.

— Себастиан, — произнесла она громче, но туман почернел как сердце Ночи.

Вынув из сумки острую шпильку, Найрин вонзила ее в подушечку указательного пальца, зашипев сквозь зубы от боли. Расковыряв рану поглубже, провела пальцем по знакам на зеркале, питая их кровью. Такие чары обязаны сработать!

Черный туман разверзся, и к ней шагнул Бастиан.

— Наконец-то, — выдохнула она, качнувшись навстречу отражению. Не сдержав чувств, прижалась губами к холодному зеркалу.

Все будет хорошо. Они будут вместе. Как иначе?

Себастиан отшатнулся и вытер губы тыльной стороной кисти.

— Постой, — пробормотала Найрин. — Погоди!

Себастиан покачал головой, отвернулся и пошел прочь.

— Стой! — выкрикнула она, ударив кулаком по зеркалу. — Себастиан Альваро! Я приказываю тебе: вернись ко мне! Вернись!

Он уходил от нее в отражении так же, как и в реальной жизни, и никакие знаки не могли этого изменить. Схватив шпильку, Найрин расцарапала себе пальцы, обвела старые знаки запрещенных чар еще раз, и снова…

Чаросвет прошил туман тонкими белыми нитями, разбивая его на осколки. В одном из них Найрин успела заметить Баса и рядом с ним еще одну фигуру, сотканную из теней.

А потом все развеялось, и осталось лишь зеркало в женском туалете и размазанный отпечаток помады. В отражении была только она, Найрин, с истерзанными в кровь руками и безумием в покрасневших глазах.

В дверь постучали, но Найрин не спеша включила воду, вымыла руки, сотворив чары для заживления ран. Подержала ладони под холодной струей, которая упрямо окрашивалась в розовый.

Ритуал прошел отлично. Весь мир содрогнулся от ее любви. Все судьбы смешались. Даже оракулы в шоке. Что же случилось потом? Неужели она где-то ошиблась?

Найрин выхватила книгу из сумки и судорожно пролистала страницы, пачкая их кровью. По идее, то отражение, которое она увидела в зеркале в спальне Баса, должно перейти в другие зеркала. Во все зеркала, в которых Найрин проведет ритуал. Еще раз пять или шесть. А потом достаточно будет лишь посмотреть в отражение, чтобы сработал дубль. Изнанка перевесит суть и станет ею. Отражение обретет плоть и кровь и превратится в реальность.

Настойчивый стук прервал ее мысли.

— Ты скоро там? — капризно спросили из-за двери.

Ярость, так долго не находящая выхода, требовала разрядки, и Найрин сложила пальцы в знак молота — так, чтобы не убить нахалку за дверью, но хорошенько ей вмазать. Отличный удар, чтобы не оставить следов.

Выдохнув, она направила чаросвет, но жалкие искры осыпались с ее руки, не долетев до двери.

— Пошли в туалет на втором этаже, — сказал кто-то другой. — Тут кто-то, видать, совсем обделался.

Они заржали как две кобылы, дробный стук каблуков застучал копытами и затих. А Найрин развернула ладони кверху и позвала чаросвет. Линии жизни слабо замерцали.

Найрин сглотнула и повернулась к зеркалу. Кожа будто посерела, а проклятая челка торчала пожеванной мочалкой.

— Это ничего, — пробормотала она своему отражению. — Это пройдет.

Та, другая Найрин, не верила ей ни на грош.

— Это все из-за Мэди, — сказала она, и отражение кивнуло, подтверждая ее слова.

Найрин достала из сумочки помаду, подкрасила губы. Рука дрожала, и получилось так себе.

— Я убью ее, — поклялась она, и Найрин в зеркале одобряюще улыбнулась красным ртом.

***

Она вышла из туалета, и Рет шарахнулся от нее в сторону.

— Найрин? — вопросительно произнес он. — Ты сама на себя не похожа. И глаза такие… красные.

— Я плакала, — грустно сказала она и шмыгнула носом для убедительности. — То, что произошло с твоим домом, Рет, просто ужасно. Мне так жаль!

Она шагнула к парню и, обвив его шею руками, прижалась всем телом, подрагивая будто в рыданиях. Выглядит она сейчас не очень, но упругое прикосновение женской груди подействует в любом случае.

— Все нормально будет, — заверил ее Рет, осторожно похлопав по спине. — Тьма рассеялась.

— Чары погибли, — всхлипнула Найрин. — В собственном городе. Такой удар…

— Мы отомстили, — ответил Рет, и его ладонь опустилась чуть ниже. — Завесили зеркала. Тени поплатятся.

— А разве это они виноваты? — прошептала Найрин, отстранившись и заглянув Рету в глаза.

Не самый умный студент академии, но умный ей и не нужен.

— Ты оставишь это так? — вкрадчиво спросила она, погладив его плечи и легонько сжав бицепсы. — Ты такой сильный, Рет, такой смелый. В чаркросс играешь — обалдеть.