— Как ты могла не заметить, что у тебя под носом наследница ночи? — продолжил он ее распекать. — Она еще и дочка Коррегана! Ты ведь была с ним обручена когда-то. Неужели не заметила сходства? Это же надо быть такой слепой курицей!

Кристина поджала губы и отвела взгляд, поерзала в кресле для посетителей, щурясь от света, падающего в окно. Безжалостное солнце выделило каждую морщинку в уголках ее глаз, угрюмые складки, падающие от крыльев носа, пробивающуюся у корней волос седину. Сам Тибальд сидел спиной к окну и полагал, что серебряные волосы должны светиться вокруг его лица нимбом.

Здесь, в своем кабинете, он продумал каждую мелочь, чтобы незаметно, но точно подчеркнуть свой вес: массивный стол опирался на львиные лапы, серебро блестело ненавязчиво и строго — в письменных приборах, на уголках книг, роскошная белая шкура пустынного льва укрывала диван у стены, на котором сейчас без всякого почтения развалился Эльгред Монтега.

— Если бы ты не проворонила девчонку, мы могли бы решить все быстро и просто, — вернулся Тибальд к разговору. — А теперь она невеста Альваро.

— Я говорила, что не надо принимать полукровок в академию, — попыталась оправдаться Кристина. — От них одни проблемы.

— Твое мнение никого не интересует, — отрезал Тибальд. — Совет домов решил иначе.

Он сам, конечно, голосовал за исключение теней. Но его никто не поддержал. Даже Монтега.

— И что теперь? — беспомощно спросила Кристина, потеребив кулон в виде кошечки, как будто символ дома мог придать ей сил. — Я пыталась ее отчислить, но она вцепилась в академию как клещ.

— Не трогай ее пока что, — вздохнул Тибальд.

— Неужели все так боятся Альваро? — хмыкнула Кристина, и Тибальду захотелось влепить ей пощечину.

Она вообще не понимает, что происходит. Надо срочно подыскать ей замену. Кого-нибудь без звона в голове.

Дом Альваро, конечно, имеет большой вес, но дело не только в нем. Черные коты тоже выступили в поддержку наследницы ночи. Она их крови, надеются что-нибудь поиметь и укрепить свое положение. Остальные дома пока не высказали четкой позиции. Что особенно волновало Тибальда — никто не выступил и однозначно против, даже Монтега как будто колеблется. Как будто лишь он, серебряный лев, видит, в какой хаос это повергнет существующий мир, который и без того висит на волоске.

Что его больше всего волновало — это провал операции в Сумерках. Никто из чаров не вернулся. Порожки уцелели, и теперь Тибальд терялся в догадках — что же там произошло. Допустим, свет младшего Альваро разогнал тварей ночи. Но что с чарами? Они вполне могли бы уничтожить Порожки и при свете. Сумеречное восстание получило свою первую победу и это очень, очень плохо.

Он знал по себе — однажды вкусив крови, захочешь еще.

— Если убрать девчонку, ее превратят в мученицу, — подал голос Монтега. — Мы получим вспышку восстаний по всем Сумеркам, а оно нам не надо. В домах и так нет единства. Мэдерли — надежда сумеречного сопротивления.

— Да что она там может! — воскликнула Кристина, повернувшись к Эльгреду. — Она только начала обучение!

— Вот и узнай, — приказал Тибальд. — Ты же ректор академии чаросвет, забыла? Разузнай все о ее способностях и о том, можно ли их как-нибудь заблокировать.

— Может, их вовсе нет, — буркнула Кристина. — У нее даже уровень скачет.

— На балу она танцевала с младшим Альваро и светилась точно фонарь, — вновь влез Монтега. — Вся целиком.

Это было красиво. Спина в вырезе платья мерцала под ладонью младшего Альваро, который смотрел на девчонку так, точно не видел больше никого.

— Я поняла, — важно покивала Кристина. — Все узнаю.

— Можешь идти, — бросил Тибальд, не став расшаркиваться в любезностях.

— Пока, Кристина, — сказал Монтега и даже поднялся с дивана, чтобы поцеловать ей руку.

Когда дверь за кузиной закрылась — тихо и аккуратно, все же хватило мозгов не хлопать дверью — Монтега вернулся на диван и развалился на нем точно кот.

— Можно было бы просто отчислить девочку, — заявил он. — У меня сын выпускник. Я могу поднять вопрос о том, что волнуюсь за наследника, который обучается рядом с темной кровью.

— Тогда она уедет в Сумерки, и мы потеряем всякий контроль, — задумчиво пробормотал Тибальд.

— А так мы сами обучаем противника, — заметил Эльгред. — Даем теням оружие, которое однажды будет обращено против нас.

Тибальд цыкнул зубом. И так, и так плохо. Поднявшись, он подошел к бару, плеснул густой янтарный напиток в бокалы и подал один Монтеге. Тот покрутил рукой, наблюдая, как густая жидкость обволакивает стекло.

— Есть у меня один план, — сказал Эльгред. — Довольно спорный. Но может, тебе понравится.

На стене кабинета висела карта, слегка потертая, под старину. Кольцо городов украшали серебряные башни. Монтега выставил указательный палец, ткнув в нижний угол карты. Пустыня там высовывала длинный желтый язык, разделяя города белых псов, находящийся под угасающим взором Освальда, и черных котов, которые слишком много о себе возомнили.

— У нас есть наследница седьмого дома, — сказал он. — Но самого дома нет. Что если пойти навстречу и Альваро, и теням?

Тибальд сделал маленький глоток и облизнул губы.

— Предлагаешь построить еще один город? Втиснуть его в пустыню между псами и кошками?

Он начинал понимать.

— Жест доброй воли, — кивнул Эльгред. — Да, местечко не райское, зато солнца завались. Тени ошалеют от счастья, если пустить их за солнечный рубеж. Получат свой дом, свой город. Для волнений больше не будет причин. Кроме, разве что, власти…

Монтега коварно улыбнулся.

— Он называет себя Первым, — вспомнил Тибальд. — Их предводитель. Он не захочет делить власть с какой-то девчонкой.

— Но наследница дома она, — напомнил Монтега. — Он тут вообще ни при чем. Обычная тень. Если бы девочка была сама по себе — ладно, он бы ее быстренько подмял. Но теперь она невеста Альваро. Единственного наследника рода. Он точно не захочет прогибаться под какого-то мужика из Сумерек.

— И Альваро фактически получат власть над двумя домами?

— Потом помрет Освальд, и свора его сыновей начнет дележ территории, — продолжил Монтега.

— Мы сможем сделать так, чтобы это произошло в нужный момент, — подумав, кивнул Тибальд. — В конце концов, из него песок сыплется, смерть не вызовет подозрений.

— А тут еще и тени под боком. Начнется грызня за территории.

— Выходит, дело за тем, чтобы подсунуть клочок пустыни седьмому дому? — Серебряный лев вздохнул, пригладив редеющую гриву.

Монтега встал и подошел к карте, постоял, перекатываясь с пяток на носки.

— Больше седьмой дом никуда не всунешь, — сказал он, обведя лоскуток земли пальцем. — К тому же это максимально удаленная точка от дома Альваро. Разделяй и властвуй. Если же остальные главы домов будут против — что ж, тем лучше. Это заставит их наконец определиться с отношением к внезапной наследнице.

— Вообще-то исторически седьмой дом был в ночи, — напомнил Тибальд. — Как там в пророчествах? Свет озарит ночь, развеет мрак и все такое.

— Если помнишь, на ночные земли у нас свои планы, — криво усмехнулся Эльгред.

Фалько набрал себе полный поднос и теперь ел так, что за ушами трещало.

— Все же это странно, — сказала Ронда, разглядывая меня. — Наследница темной крови…

— В мире есть и более удивительные вещи, — ответила я и кивнула на Фалько. — К примеру, как можно столько жрать и не толстеть.

Фалько как раз запихнул в рот полкотлеты и встрепенулся, когда сообразил, что речь о нем.

— Все сгорает в топке моего внутреннего огня, — пояснил он с набитым ртом и обернулся на Элму, которая села за столик позади.

Она сказала, что не хочет мешать нам болтать о своем, о детском. Но я думала, это попытка держаться подальше от Фалько. После предсказания или шутки Фелиции Элма старалась вовсе на него не смотреть.

— Странно, что тебя вообще не отстранили от занятий, — заметил Ларг, которого я почти не воспринимала отдельно от Ронды. Он таскался за ней хвостом, но Ронда упрямо игнорировала его чувства.