— Да уж… — Вытерев остатки порошка с лица, он ещё немного поморгал до сих пор слезящимися глазами. — Девка у тебя, конечно, отчаянная…

— Таисья или Кнопка?

— Да обе… — Задержавшись на полпути, Ратмир нахмурился и всё-таки обернулся ко мне. — Погоди… А сюда-то ты вообще как попал?

— Добровольно.

— Чего-о? — Боец вдруг брезгливо сморщился и медленно перевёл взгляд с меня на сжавшихся в углу извращенцев.

— Не, я ещё не настолько аристократ. — Меня даже слегка тряхнуло, когда я на миг представил, чем могла закончиться встреча с этими ублюдками. — Но в главном ты прав. Я попал сюда не с того входа, с которого планировал. И чтобы выбраться, мне нужно сначала попасть в общий блок.

Презрительная угрюмость на лице ветерана уже в который раз сменилась удивлённым непониманием:

— Ты сам сел в «Шашки»… Специально для того… Чтобы потом отсюда сбежать?

— Это чертовски длинная история, Меченый. — Я кивнул на дверь. — А у нас всего полчаса до того, как вертухай и жандармы вернутся. Я с удовольствием расскажу тебе мой план, когда будем в относительной безопасности. В том числе — и насчёт пророчества…

— Угу… — Вытащив заточку из-за пояса, боец медленно обернулся к затаившимся арестантам. — Только хватит с меня на сегодня удовольствий…

Шагнув мимо меня, здоровяк наклонился над скрюченными от боли арестантами. И когда те принялись в панике отползать подальше, боец обратился к ближайшему — тому, у которого была сломана рука:

— Как вас сюда пригоняют из общей хаты, любовнички?

— Я… Не… Эта… Я… Чего? — Перепуганный парень уставился на бойца вытаращенными глазами.

Косит под дурачка. Инстинктивно или специально. Знаю я эту манеру…

Но и ветерану эта защитная тактика тоже явно была знакома. Потому что тот, не говоря ни слова, сразу сграбастал извращенца за волосы, задрав его голову подбородком вперёд. И, прежде чем окончательно струхнувший подонок успел хотя бы пискнуть, заточка вошла в тощую шею по самую рукоять.

Тут же выдернув клинок обратно, Ратмир с презрением отшвырнул хрипящего ублюдка прочь. И немедленно схватил за сломанную ногу следующего утырка, который попытался отползи в сторону.

— Как вас пригоняют сюда из общей хаты? — Ветеран повторил вопрос с точно такими же равнодушными интонациями, как и в первый раз. И подтащил взвизгнувшего от боли арестанта поближе.

— Через улицу нас приводят! — Арестант забегал глазами от двери к двери. — Через ули…

Недовольно вздохнув, боец не дал тому договорить, стремительно повторив операцию с заточкой. И ещё до того, как здоровяк обернулся к третьему оставшемуся в сознании арестанту, тот даже отпустил свой отбитый пах. И задрав руки перед лицом, съёжился, спешно затараторив:

— Я знаю! Я скажу! Я покажу! Не надо! Не надо! Не надо!!!

Ратмир остановился. И чуть склонил голову на бок:

— Насчёт улицы только не свисти мне тут. Я знаю, что под камерами вас туда-сюда на случки водить не будут. Иначе конвоирам придётся баблом с начальством делиться.

— Не-не-не! Снаружи не! Не выйти! Это там! Там!!! — Парень вытянул руку в сторону тележки с чистым бельём. — Внутри! Сюда привозят в грязном, а обратно выкатывают в чистом!

— Внутри тележки вас возят?

— Д-да!

— А кто?

— Другие шерстяные… У кого по прачке наряд!

Боец брезгливо поморщился и переглянулся со мной:

— Ты этим жаргоном владеешь, пацан?

— «Шерстяные» — это он про таких же, как сам. Хозяйские придурки. Делают, чё скажут за лишнюю пайку. Или чтоб хотя бы не били…

— Так и знал, что ни хера ты не из барских щенят… — Ратмир ухмыльнулся и снова повернулся к перепуганному зэку, указав на него заточкой. — Эти твои… Шерстяные… Они так же одеваются, как ты?

Вжавшись в стену от этого жеста, парень опустил взгляд от окровавленного клинка на свою яркую оранжево-голубую робу. И снова торопливо закивал.

— Тогда раздевайся… — Ветеран снова обернулся ко мне. — Твой размерчик, вроде… Не побрезгуешь прошлогодней коллекцией?

— Я прикидывался и похуже…

— Ну конечно… — Боец снова усмехнулся, скептически оглядывая мою фигуру. — Как тебя в том детсаду ещё не выкупили… Барин из тебя, пацан, как из меня бухгалтер…

— Прикрытие тоже не во дворце росло. — Я оглянулся, чтобы лишний убедиться в том, что форма остальных зеков уже основательно пропиталась кровью. — А ты прямо так пойдёшь?

— Я внутри поеду. — Ратмир вернулся к дрожащему арестанту. — Щас только узнаем сначала, куда рулить…

Торопливо переоблачаясь в тюремные шмотки, я одновременно внимательно прислушивался к сбивчивому рассказу зэка о том, как добраться от прачечной до жилых помещений тюремного блока.

А ветеран в это время принялся скручивать из пары простыней некое подобие верёвки.

— И… И потом там пост будет на входе… — Заканчивая свои причитания, отбитый арестант с опаской косился на импровизированную верёвку. — Если с телегой идти, то просто так пропустят… Там в теме, что щас здесь приём идёт…

— В теме, говоришь… — Ратмир сноровисто привязал один конец самодельной верёвки к ручке двери, ведущей в помещение с сушилками. И вновь обратился к голому зэку. — Забыл про ещё один момент, дорогуша… Сейчас ты вместе со мной внутри этой телеги поедешь. И если по пути что-то будет не так, как ты рассказал… — Ветеран сощурил один глаз и глянул в потолок, словно что-то считая в уме. — Да… Думаю, я найду способ наказать тебя до того, как нас заластают… Ты даже жив останешься. Но рад этому не будешь.

Опустив взгляд от потолка, Ратмир проследил за реакцией арестанта. И когда тот забегал глазами по прачечной, боец жутковато ухмыльнулся, поигрывая свободным концом верёвки:

— В связи с новыми обстоятельствами — точно ничего не хочешь добавить к своему рассказу, дружок?

Задавая вопрос, он шагнул к бессознательному главарю. И, продолжая неотрывно следить за сжавшимся в углу арестантом, боец не глядя схватил главного извращенца за шкирку и подтащил обратно к двери с верёвкой. Затем один раз обернул свёрнутые простыни вокруг шеи главаря. И, слегка натянув, привязал другой конец к трубе с кипятком. Таким образом, что бессознательный зэк остался сидеть посередине длины верёвки, свесив голову из затянувшейся вокруг его шеи петли. И теперь тот, кто попытается открыть дверь сюда из сушильни, будет неизбежно одновременно с этим душить этого ублюдка.

Перепуганный арестант проследил за всеми манипуляциями с открытым ртом. И когда Ратмир снова взглянул на него, тут же снова начал сбивчиво тараторить:

— А, вспомнил, вспомнил! — Парень перестал с ужасом рассматривать получившуюся инсталляцию. И активно закивал, перенеся взгляд на бойца. — Там же надо ещё пароль сказать! На посту!

— Какой ты забывчивый, оказывается… — Ратмир нахмурился и, шагнув ближе, достал заточку из-за пояса. — Может ты ещё и пароль забыл?

— Не! Я помню! Точно помню! — Голый арестант снова вжался в угол между стиральными машинами. — Фризляндский штурвал!

— Чего? — Боец с недоумением покосился в мою сторону.

Но я лишь пожал плечами в ответ. Такой фени даже я раньше не слышал.

— Да это пароль такой! — Голый зэк снова начал пускать слёзы. — Точно! Я правду говорю! Правду!!!

— А после поста что — сразу общага начинается, хочешь сказать? — Ратмир продолжал приближаться к перепуганному парню, поигрывая заточкой.

— Нет! — Зэк быстро замотал головой, разбрызгивая сопли. — Там склад со шмотьём! И смотрящий дежурит… Но ему похер на хозяйские дела! Лишь бы шмотки не трогали! Он сам дверь наружу откроет!

Когда сбивчивые причитания остановились, ветеран покружил заточкой перед лицом арестанта:

— И со склада мы попадём…

— И со склада уже к камерам можно выйти! Через двор с тренажёрами! До отбоя там всё открыто! Тут же не строгач!

Ветеран глянул в мою сторону:

— Там твои люди тебя найдут?

— Должны…

— «Должны» или найдут?