Жанна добросовестно думает секунду.

— Кажется, Хрючка. А что скутер надо заправлять, не кажется. Просто надо.

Сестрички вздыхают, получают на руки по сотне и убывают. «И-и-и!» — вскоре слышится с парковки. Близняшки наверняка произведут в колледже маленький фурор. Так-то они очень даже симпатичные, в маму, а на «Альфе» — уже не симпатичные, а «вау!». Другой статус.

А я топаю в школу пешком, предварительно хорошенько обдумав маршрут. Фактор киллера никто не отменял.

Простолюдина и даже кланового без специальной охраны профессионал достанет без проблем, хоть как берегись, но я не простолюдин и тем более не клановый. Я из одного очень древнего семейства. Нечеловеческого. У меня нюх. Мне всего лишь требуется, чтоб народу вокруг поменьше было. Это чтоб меня не убили. А чтобы потом расспросами до смерти не замучили, желательно отсутствие видеокамер.

С трудом, но маршрут выстраиваю. Только с камерами проблема. Понатыкали, не обойти. Принюхиваюсь и иду. Из дома, понятное дело, по Центральной першпективе, по-другому здесь никак, в центре живем. Значит, ходить придется рано утром и ночью, когда тротуары пустые и никто мой нюх не смущает, не отвлекает. Дальше через парк, там попроще. Но парк утром закрыт. Проблема, но решаемая, для этого дела некий умник выломал на углу одну пику ограждения. И это не я, пролазу много лет, даже тропу натоптали. Правда, и камеру повесили, уроды подозрительные.

А сразу за парком, собственно, и моя школа. Ровно на границе сектора князей Меньшиковых. Им же она и принадлежит. Невольно ежусь: найдут — бить будут за двести тысяч долго, больно и ногами.

Сектор никак не выделен. Просто все, что в нем, принадлежит Меньшиковым. Все дома. Все магазины, развлекательные центры, ночные клубы и дневные школы. Водоснабжение и электрические сети. Всё. Дошло до такого маразма, как деление коммунального транспорта по секторам. Хочешь попасть в другой сектор — пересаживайся! Вроде бы процедура простая: вылез из одного трамвая, перешел на соседнюю улицу, забрался в другой и поехал дальше — а подбешивает. Здесь, в своем секторе, князья Меньшиковы щедро собирают с простолюдинов свои условные «ингредиенты». Город в этом смысле — золотая сокровищница. Любой парикмахер или художник по ногтям платит аренду князьям Меньшиковым. Платят все. Можно ничего не делать, а денежки будут течь и течь широкой рекой. День и ночь, из года в год, непрерывно. Только охраняй свои угодья наподобие хищника, и всё. Но это не исключительной сложности интеллектуальный труд, с охраной кланы справляются. Так-то клановые тупые. С такой силой ум им не особо требуется. Убить бы их…

Путь через парк я считаю безопасным, у меня же нюх. Дырка в ограждении, тропка по кустам, центральная аллея, район аттракционов, два полигона для потешных боев, пруды, роликовая площадь, еще одна центральная аллея, но уже с другой стороны парка — и вот моя школа, прямо у трамвайной остановки.

Вообще именно в этом городе другого транспорта, кроме трамваев, нет. Кланы консервативны, их все устраивает. Если трамвай выполняет свою функцию успешно, зачем что-то менять? Хотя надо отметить, кто-то постарался в свое время и неплохо организовал трамвайную систему. К каждой трамвайной остановке выход по подземному переходу, вагоны комфортабельные, движение равномерное, строго по расписанию. А с пиковыми утренне-вечерними нагрузками справляются, просто прицепляя дополнительные вагоны. Иногда бывают сцепки до четырех штук, длиннее не видел.

Из подземного перехода к школе валит поток школьников. На меня не обращают внимания. Кому интересен имбецил? Может, где-то в других школах или городах процветает школьная преступность, издевательства или унижения, но только не здесь. Школьники строго делятся на довольно закрытые сообщества, которые практически не интересуются друг другом. Клановые, понятное дело, учатся не здесь, у них свои элитные школы. Но благородных в секторе хватает, они и образуют закрытую от других группу. Специальные классы, специальные программы для благородных. Почему отдельно? Ну а кто из простолюдинов с ними сравняется? У благородных цепкая память, здоровье, физическая сила — все преимущества, которые дает наследственная магия. Двойняшки учились в свое время тоже в группе для благородных.

Простолюдины соответственно образуют другую закрытую группу. Тоже свои классы, своя программа. Благородным до них дела нет, а простолюдинам нет дела уже до нас. Потому что мы — это коррекционная группа. Иначе говоря — дурачки. Да, мы тоже учимся тут. Только у нас вход отдельно, столовая отдельно и все отдельно.

Совсем другими глазами оглядываю свой класс. Дурачки? Ну, разве что очень условно. Из реальных дурачков здесь, наверно, один я. Но как раз я из-за благородного происхождения учусь не хуже остальных. Цепкая память и прочее, что прилагается к магии. Только здоровье подкачало. Остальные ученики вполне нормальны на вид. Просто не тянут учебу по основной программе. По разным причинам не тянут. У кого-то не хватает усидчивости, у кого-то воображения, ума. У кого-то — денег на спецкурсы вроде биологии или иностранных языков. Таких — тоже сюда. Мы — своего рода отбросы общества. Но очень полезные отбросы. А кто, кроме нас, будет работать на предприятиях Меньшиковых за смешные зарплаты? Только те, кому с детства внушили, что они — второй сорт. Нет, даже третий. Второй — это простолюдины и обнищавшие благородные.

Друзей и просто хороших знакомых у меня здесь нет. Уж очень характерная у меня рожа, со всеми признаками вырождения. Становится понятней, почему говнюк ударился в алкоголь и наркотики. Дома отторгают, в школе тоже — куда ему еще податься? Только в грезы.

Сижу на уроках, слушаю. Справа — очень приличная, аккуратненькая девочка. Чернобровая, личико кругленькое, серьезное. Симпатичная. За что-то ее наказали, раз посадили рядом со мной. Мы не общаемся, вообще словно не видим друг друга.

Уроки… От уроков осталось странное впечатление. Вроде знаю побольше преподавателей. А доходит до практической работы, и вылазят нюансики, в которых не разбираюсь. Это, наверно, присуще всем взрослым. Из школьной программы в памяти остается только основное да еще то, что используется в работе. Ну зачем, к примеру, запоминать на всю жизнь, как именно оформляется решение задач по математике? Решить-то я их решил, но удостоился очень недовольного взгляда от учителя.

А вот он от меня удостаивается взгляда очень профессионального. И я всерьез, прямо на уроке, начинаю прикидывать, как бы его пришибить, не оставив следов и не отметившись на камерах. Потому что учитель незаметно, планомерно и очень умело калечит личности учеников. И мою в том числе.

Отодвигаю в сторону тетрадь и внимательно смотрю на учителя. Высокий, аккуратный, обаятельный мужчина. Благородный. Более того, обученный маг-ментат. Ментаты, они все обаятельные. Вот как, оказывается, выглядит причина алкоголизма несчастного паренька Роя Збарского.

Учитель словно что-то чувствует и разворачивается. И пристально смотрит мне в глаза.

Учитель смотрит в мои глаза, я — в его. Несколько секунд бодаемся взглядами. Не ментат, делаю я мысленную поправку. Так, мимо проходил. Единственное, что он умеет — придавливать волю учеников. Зато делает это с душой! Может, он и не зверь вовсе, не садист и тем более не преступник. Может, он вообще делает это из лучших побуждений, мол, зачем недоумкам излишняя самостоятельность. Может, просто немножко облегчает себе работу — дети с задавленной волей более послушны.

Только для меня он — убийца. Что сможет в жизни безвольный подросток? Да то, чем пробавлялся некий говнюк Рой Збарский, больше ничего.

Учитель принимает решение и решительно идет ко мне. Протягивает руку, чтобы… чтобы что? Прикоснуться, похлопать по плечу, погладить по щеке? За время урока он проделывал так не раз с учениками, после чего они сникали и теряли всякое стремление к самостоятельным действиям. Для меня все варианты одинаковы — он хочет прикоснуться. Ни в коем разе, знаю я таких, я сам такой!