Тут-то она и пришла. Возникла беззвучно в дверях, бледная и печальная. В прозрачном пеньюаре, разумеется. Мишель.
Глава 20
Мишель мнется в дверях и не решается проходить. А я… я удивлен и обрадован, как говорится в одном старом фильме. Но то я — Рой Збарский, пятнадцатилетний балбес, женщин не познавший. А вот я, который в куна-чакре, просто удивлен. Зато сильно! Чего она тут забыла⁈
Не, прозрачный пеньюар как бы намекает. И я в целом не против. Но есть нюансы. Я — пятнадцатилетний сопляк чуть выше среднего роста, похож на Алена Дюпона, но не более, потому что пятнадцать лет есть пятнадцать лет. А Мишель — два метра ошеломительной красоты. Я у нее свободно под подбородком прохожу. А инстинктивный поиск альфа-самцов у женщин еще не атрофировался, вовсю действует. Меня она за самца не считает.
Не, тут что-то другое, проницательно решаю я. А пеньюар — это так, по пакостной женской привычке.
Наконец Мишель приближается и в нерешительности опускается на краешек моей кровати. Рой трепещет от вожделения, я же лишь вопросительно вздергиваю бровь.
— Рой, отпусти меня, — еле слышно говорит Мишель.
Молча жду продолжения. Пусть объяснится. Я как бы и не держу. Мишель нервно кусает губы, потом начинает оправдываться:
— Я ценю твое доверие, искренне ценю! Ты доверил мне тайны, за которые голову отрывают. Тебе в первую очередь. Но и я под раздачу попаду. А мне еще жить хочется! И… и князь Бран предложил мне совместную поездку в Париж на Всемирную техническую выставку!
Молча слушаю. Вот же… Когда успели⁈ Вроде за столом разговора такого не было? Пока она его провожала до калитки, успели объясниться, договориться и все распланировать⁈ Ну… вот это любовь. Уважаю. Но как-то обидно. Я ее лечил, от маячка избавлял, а она… и что она? Стала моей рабыней? Обязана отрабатывать до конца жизни? Так вроде нет…
— Ты, конечно, меня спас… — бормочет смущенно Мишель в такт моим мыслям. — Но Бран, он…
Одного роста с ней, заканчиваю я за нее мысленно. И находиться рядом с ним не то же самое, что рядом со мной. Рядом со мной — это как разгуливать под прицелом роты снайперов. В прозрачном пеньюаре, м-да.
Все так же молча свешиваюсь, вытаскиваю из-под кровати картонную коробку и ставлю перед Мишель. Девушка завороженно смотрит на гору банкнот. Ну да, три миллиона наличкой любую женщину лишат дара речи. Это ж сколько на них всяких безделушек можно купить!
— Бери, сколько требуется.
— Рой, да я не за деньгами пришла…
Ну да, за разрешением отъехать в безопасные края. И за деньгами.
Прислушиваюсь. Решительно сую ей в руки пригоршню банковских упаковок и тащу на выход. Но не к той двери, через которую она вошла, а к другой, неприметной, ведущей в соседний пустой номер. Предыдущие пользователи апартаментов были очень затейливыми ребятами, любили объединяться на ночь в том числе.
Возвращаюсь в кровать, натягиваю одеяло до носа, закрываю глаза. Ну, долго ты там будешь мяться?
Бах! В распахнутой двери возникает Вера с обличающим огнем в глазах. И тоже в прозрачном пеньюаре! Они что, сговорились⁈ Ну да, Слух. Засекла Мишель в моей комнате и подумала, что тут соблазняют невинного дитятку. Или, что вероятнее — что дитятко соблазняет взрослую женщину. Я и сам бы так подумал.
Вера возмущенно раскрывает рот… смотрит на мою кровать и молчит. Услужливо приподнимаю край одеяла и показываю — мол, посмотри и под кроватью.
— Рой, ну что ты несешь⁈ — возмущается женщина. — Я просто вспомнила, что… мы же не решили, в каком костюме пойдешь на Летний бал!
Я как раз ничего не несу, молчу, но… черт ли сладит с бабой вредной, как метко написал в древности один арап, которого все, вот чудо, путали с русским.
— А что тут решать? — не понимаю я. — Я не иду на бал.
— Это как это…
— А так. Я полукровка, ты забыла? На Летний Дворянский бал — только по приглашению и под покровительством клановых. И? Пригласили тебя, Мишель и девочек всех троих одним букетом. Меня на бал просто не пустят.
Вера хлопает глазами. Сочувственно и понимающе улыбаюсь. Ну как же, два могущественных князя почтили своим присутствием, комплиментами одаривали, да еще доходы подвалили, на фоне которых недавние три миллиона кажутся жалкой кучкой — как тут вспомнить об одном недомужчине?
— Рой, я… как же так… я что-нибудь придумаю!
Бах. Вера исчезает. Не женщина — огонь! Ох и сжигала она по юности сердца мужчинам! Сейчас она убежит к себе в комнату, порыдает, обзовет себя плохой матерью, а потом действительно что-нибудь придумает. Повезло мне с ней.
Кстати о юности. Что-то не припомню Веры Збарской в документе, который притащили мне близняшки из библиотеки. А ведь там и фрейлины перечислялись. Из худородных в фрейлины не брали, так что все они находились в отдаленных, косвенных, но тем не менее родственных связях с правящими домами. И как это понимать? Я, конечно, просмотрел по диагонали, но моя диагональ — она повнимательней многих вдумчивых исследований.
Настолько заинтриговываюсь, что опускаю ноги на персидский ковер, топаю к монитору и еще раз просматриваю генеалогии. Озадаченно, как говорится, чешу репу. Мистическое действие сподвигает на дальнейшие розыски. А если по имени? По имени и внешности? Имя она не могла сменить, близняшки тогда уже разговаривали, могли выдать.
Прикидываю, какой Вера могла быть в юности, и погружаюсь в работу.
Через полчаса я ее нахожу. Вот она в строгом построении на выходе царствующих особ, яркий бриллиант красоты в ожерелье из фрейлин. А вот она же в танце с красавцем-офицером, глаза искрятся смехом, на губах таинственная улыбка. Не Збарская. Не Вера. И не русская — чистокровная полька.
Вероника Ягеллонка, отдаленная родственница рано угасшей Великой княжны. И вполне вероятная будущая королева Польши, если найдется кому ее поддержать. Там постоянно передел власти, единственная уцелевшая представительница древней королевской крови в любой момент может претендовать на титул.
Но вероятнее — на пулю киллера.
Ох, права была Вера, когда говорила, что из прошлого остались она, я да близняшки. Интересно, а близняшки тоже? В смысле, претендуют на что-то? Интересно-то как! А вот еще вопрос: архив младоимператорского двора — он точно младоимператорский или нечто большее? Интересно, аж жуть… Но не настолько, чтобы не спать всю ночь. Успею еще разобраться в тайнах мадридского двора.
И я решительно отправляюсь в постель. Всё, я сплю! Пусть хоть киллер в ночи заявится — сплю, и точка! Нюх, конечно, киллера засечет и разбудит, да и Слух тоже… но все равно сплю! И даже не подслушиваю, о чем там сплетничают девочки. А они сплетничают, отсюда слышно…. Х-р-р-р…
Летний бал проводится ежегодно в конце лета в день с изумительной погодой. И я на него все же иду. Вера как-то исхитрилась, упросила князя Кирилла, тот попросил кого-то из зависимых поместных князей, в результате меня пригласили.
Так что на бал мы выдвигаемся все, но имеется разница. За Мишель приезжает лично князь Бран на роскошном спорткаре. За Верой с дочками — а Риманте тоже приписали к дочкам — князь Кирилл присылает огромный лимузин, туда человек десять можно запихать, и еще останется свободное место. Но на свободное место меня не пускают. Так что женщины уезжают, а я топаю пешком. Впрочем, главный городской парк находится недалеко.
Обычно парк закрыт для посетителей. Он — для своих, для кланов. Закрытые выставки там проводятся, аукционы… так называемые конкурсы красоты, так называемые командные турниры по рукопашке, какие-то элитарные эстрадные ребята там отжигают иногда… да вот еще Летний бал. Зимний, кстати, тоже — но Зимний в Снежном павильоне, а Летний на открытом воздухе. Ах да, и выпускной вечер Магической академии тоже там.
Семейство поместных князей Ямпольских уже дожидается меня у бокового входа. Через центральный проходят только члены трех могущественных кланов — Меньшиковы, Ярыгины и Лихачевы. Ну и их приглашенные, разумеется. А мы тут, бочком-бочком, без фанфар в боковую калиточку. Весь Летний бал представляет из себя огромную машину по уточнению места каждого благородного в местной иерархии. Сюда не танцевать приходят, даже не себя показать, а показать свой статус.
