Князь Ямпольский с супругой — коренастые, плотненькие и довольно пожилые. И три дочки с ними, такие же мелкие, круглые и жизнерадостные. Еще бы — они приехали на Летний бал! Это здесь они протискиваются в боковую калиточку, а у себя на районе они ого-го! Они на Летнем балу были, самих Меньшиковых вот на таком расстоянии видели! Ну и я, значит, с ними.
Князь мне мягко выговаривает за опоздание, хотя я пришел заранее. Но так принято — приглашенных и облагодетельствованных положено шпынять. Княгиня тоже не остается в стороне, критикует мой наряд. По ее мнению, лучше одеться скромно, но в натуральное, чем позориться дешевыми польскими подделками под западные дома моды. Хотя на мне не подделка, а настоящий костюм от Мерсье, испанский стиль, серая гамма. И туфли от Борджи, дороже в Старом Донце просто не нашлось. Но кто я такой, чтоб возражать? Приблудный полукровка. Поэтому принимаю упреки с вежливой улыбкой и поддерживаю светскую беседу, в смысле, слушаю бесконечные рассказы стариков об их мелкопоместных происшествиях и событиях да поддакиваю в нужных местах.
В парке пока что гуляния. Все бродят туда-сюда без определенной цели, демонстрируют себя, свои наряды, украшения и свиту. Кстати, свита. Телохранители на Летнем балу запрещены, но Меньшиковым, Ярыгиным и Лихачевым можно. Поэтому три главных семейства гуляют как бы со всеми, но попробуй подойди. Я и не пробую. Только отыскиваю взглядом своих женщин и стараюсь далеко не отходить. Впрочем, Ямпольские движутся примерно в том же стиле, то есть недалеко от своих покровителей Меньшиковых.
Что мне не понравилось — на аллеях продают спиртное просто в громадных количествах. Все дело в магии. Благородным алкоголизм не грозит, как и цирроз печени, хоть залейся пойлом. Ну все и заливаются. А с большой дозы алкоголя у некоторых сносит крышу. К утру, конечно, все проходит, но до утра такие индивидуумы представляют из себя озорных свиней. Тоже своего рода украшение и развлечение Летнего бала.
Сам я не пью. Так-то хороший алкоголь мне нравится, но в дружеской компании, не в толпе. Да и маме Вере обещал, что ни-ни.
Моя социализация продвигается успешно: князья Ямпольские без умолку оценивают присутствующих, делятся краткими и язвительными характеристиками, сравнивают с прошлыми балами — где еще я нашел бы подобную информацию? А тут за какой-то час практически разузнал все необходимое об основных одаренных и их детях. И вживую на них посмотрел, личное мнение составил. Мне с ними вскоре учиться в Магической академии. Так что выход на Летний бал уже себя оправдал.
После гуляний начинается собственно бал. Формируется проход юных пар по аллее к танцполу. И какие там горят страсти! Кто с кем, кто после кого — значение имеет любая мелочь!
Я туда не рвусь. Кто я такой, чтобы танцевать с княжнами? Всего лишь полукровка, приглашенный из милости князя Кирилла. Но своих сестричек краем глаза отслеживаю. Риманте — ту не видать, мелкая она.
— Коэн, Коэн! — вдруг возбуждаются дочки Ямпольские.
О, про этого придурка в перьях даже я слышал. Известный в узких кругах педераст. Так он еще и поет. Самовлюбленный, расчетливый и абсолютно беспринципный — хотя тоже благородный. Ну, а каким еще быть проститутке мужского пола?
Вот во время его прохода со свитой подражателей что-то с близняшками началось. Накрученным зрением я отчетливо разглядел, как круглорожий индюк с дурацкими перьями в прическе что-то презрительно цедит попавшейся под ноги Жанне — а потом с размаху бьет ее по щеке. Жанна исчезает под ногами рядом стоящих. Потому что педераст — не значит слабый. Коэн вообще-то детина под метр девяносто с соответствующим весом, да еще одаренный, то есть с рождения сильный, быстрый и резкий.
Я действую не задумываясь. Потому что все продумано заранее. Я же не только спал — я размышлял! В том числе и о том, что делать, если придется на балу защищать сестричек. У меня же Когти. Убить не проблема, но присутствующие маги не оценят. Не принято в Старом Донце драться насмерть. И? И я решил, что буду драться на кулаках. Но в каждый удар добавлю чутка умений левитатора. Авось в суматохе ничего не заподозрят. Я ведь тоже одаренный, то есть сильный, резкий и быстрый. Мало ли. Вдруг каратэ занимался?
Разгоняюсь, прыгаю через разделительную клумбу — кажется, никто не заметил, что прыжок неестественно длинный? — опираюсь руками о плечи зевак, делаю над их головами переворот…
Щелк. Туфли от Борджи плотно припечатываются к тротуарной плитке. Оценка ситуации. Хелена отжата в сторону и в растерянности. Жанна пробует подняться. Кто-то из свиты Коэна с идиотской улыбочкой замахивается ногой, чтобы пнуть. И еще один, этот совершенно невменяемый, горит-полыхает подготовленным заклинанием. И оно вовсе не спарринговое, а напрочь убойное!
А Коэн идет себе дальше в сопровождении прихлебателей. Такая у него манера взвинчивать известность — дурацкие выходки, хамство, пощечины женщинам. У них в поп-индустрии это в норме вещей, пиар черным не бывает. Понимаю, но он ударил Жанну. А его шестерка сейчас ее убьет. Спьяну. А что такого? Полукровкой больше, полукровкой меньше. Зато пиар взлетит до небес. Ну уж нет!
Того, кто замахивается ногой, бью ногой же. Идиот в театральном фраке взлетает в воздух и складывается. Но я не дожидаюсь его падения, стремительно разворачиваюсь и встаю между пьяным в дупель магом и какой-то девицей в шелках.
В моем распоряжении всего мгновение. Целое длинное мгновение. Выкидываю вперед руку с раскрытой ладонью. Хэк. Магу сейчас не позавидуешь, ощущения у него — словно с разгону всем телом налетел на стену. Бетонную. А я держу руку, не прерываю контакт. Удар настолько резкий, что тело не отлетает, только вминается. Мне это и требуется. Мне нужно всего чуть-чуть, чтобы найти, вычленить и разрушить возбужденную структуру боевого заклинания. То же лечение, только наоборот.
И я успеваю.
Пьяный разевает рот. Сейчас он хочет орать, только орать изо всех сил, потому что освобожденная энергия сжигает его изнутри. Но орать он не может, я же не просто так ладонь выставил, я ударил.
Щелк. Туфли от Борджи четко впечатываются в тротуарную плитку. Совсем как мои, только синие. Тоже кто-то прыгнул. Поворачиваю голову. Князь Леон стоит, готовый к бою. На нем костюм от Мерсье, как и у меня, тот же испанский стиль. Только у меня серый, а у него голубой. Потому что князь Леон — воздушник.
С грохотом падает тот, который хотел пнуть Жанну и которого пнул я. С хлипом опускается на дорожку и катается от боли тот, который хотел врезать по толпе чем-то из школы Огня. А мы с князем Леоном стоим напротив друг друга, и время тянется медленно-медленно. И люди почему-то раздаются в стороны, раздаются…
Потом до меня кое-что доходит. Дочь. Князь Леон защищает свою дочь. В ориентировках, выданных еще киллеру Хрипу, особо отмечалось, что Леон Меньшиков безумно любит своих детей. И какая-то девица как раз торчит у меня за спиной. Не, уже не за спиной, сбоку.
— Позвольте… — выдавливаю я сквозь зажатое спазмом горло. Проклятое семейное клеймо! Мне категорически нельзя волноваться!
— Позвольте пригласить вашу дочь на танец. Князь Леон.
Вот, теперь лучше получилось.
Князь Леон молчит. Потом издает очень странный звук. Не то кряканье, не то хмыканье, а может, просто давится. А потом он молча отступает в сторону.
Девичья ладошка невесомо опускается в мою поднятую вверх ладонь, и мы чинно движемся к танцполу. Первыми в торжественной процессии. Блин, этот гандон Коэн, оказывается, просто вел колонну юных пар танцевать! Ну и пиарился, как привык.
Ловлю в прицел спину гламурного певца-педераста. Я не злопамятный, мщу сразу. Невидимые Когти левой руки выстреливают вперед. Один Коготь филигранно режет цепочку его кожаных штанишек — и сами штанишки тоже. Другой бьет по почкам. Сейчас придурок ничего особого не почувствует, разве что слегка заколет. Но ночью ему станет очень плохо! А к утру помрет.
Ну а пока что с него сваливаются располосованные педерастические штаны с разрезами в интимных местах. Публика восторженно ахает — а ему хоть бы хны! Еще и отыгрывает ситуацию! Отбрасывает лохмотья небрежным движением ноги и идет себе дальше, виляя пятой точкой в узеньких женских шортиках! А я, как дурак, веду за ним свою избранницу.
