А ничего такая резиденция у Меньшиковых. Помпезная. С намеком на величие владельцев. Каменная резная ограда, фонтан во дворе, под ногами не асфальт, а натуральный вечный гранит, и сам дворец в стиле дорого-богато. Цветные витражи, высоченное парадное крыльцо, входные двери в три роста. И мрамор, мрамор кругом. Только статуй основателей клана не хватает. Обнаженных. Идиоты, лучше бы фамилию сменили. Меньшиковы — они и есть Меньшиковы, в Старом Донце, конечно, главная сила, а в Москве… Меньшиковы, ничтожества из ничтожеств. В Москве правят Долгоруковы, Скуратовы, Князевы! Вот они умные, правильные фамилии для кланов подобрали, а ведь были изначально жалкие Песковы, Захаровы и прочие Герасимовы!

Меня шустро тащат вверх по мраморным ступеням. Голова отмечает встречу с каждой. Как бы не перестарались, череп мне необходимо поправить, но не настолько же! Ладно, пусть тащат. Лечебный каркас на череп поставить несложно даже в моем состоянии.

Нет, хозяин явно стукнут манией величия. Как можно жить в таких огромных залах? Полы каменные, ледяные, б-р-р! Камин — на машине можно заехать. Представляю, какой сквозняк он создает зимой! А ведь старик здесь живет безвылазно, что-то я не слышал, чтоб патриарх Меньшиковых выбирался в свет.

Меня бросают перед инвалидным креслом на колесиках. Старик сверху наклоняется и смотрит пронзительно. Реально пронзительно, с применением магии. Что-то вроде того взгляда, которым князь Кирилл пытался прощупать на искренность одну отставную фрейлину, только на порядок мощнее. Ну-ну, флаг ему в руки. О куна-чакре маги не подозревают, а на тело хоть засмотрись, нет меня там.

— Живой, — с подозрением бормочет старик.

Вот же проницательная скотина. Живой, да, тут я прокололся. Простолюдин на моем месте уже преставился бы. Полукровка… наверно, тоже. А я вот живой. А что поделать? Мне помирать нельзя, я девочкам обещал клан и счастливое будущее.

— Он полукровка, — доносится сбоку почтительный голос. — Возможно, в этом причина. Сила, скорость, здоровье выше нормы. При захвате прыгал так, что еле по нему попал.

— Леон! — морщится старик. — Ну ты же второй по старшинству, когда будешь думать сам⁈ Почему он живой? Почему живой, я спрашиваю!

— Отец, ты же сам сказал, чтоб доставили живым!

— Я сказал, а ты его убил своим дебильным диском! Но он живой! Почему⁈ Семнадцать детей, семнадцать, и хоть бы один из них умный! За что мне такое наказание…

Леон. Вот и воздушный маг-стрелок определился. Хотя Меньшиковы — все воздушники. И старик зря орет. Его сын вовсе не дурак, вон как операцию правильно рассчитал, аж я попался. Думать его Леон начнет, когда патриарха не станет. Сидит, паук, давит всех волей, но требует самостоятельности! То ли дело Вера. Вот она — правильная родительница, она просто своих детей любит, даже такое ничтожество, как Роя Збарского!

— Что-нибудь странное при захвате отметил?

— Шестому, Девятому и Третьему располосовали рожи, — неуверенно говорит невидимый Леон. — До кости. Третий, наверно, глаз потеряет, если к целителям не отправим. Но это не пацан, мама вступилась. Бывшая фрейлина, ее царапаться наверняка во дворце учили. Раскидала досмотровую группу и заперлась с дочками в квартире. Мы ломать не стали без приказа.

— Оставьте их, — проскрипел старик. — Пусть живут. Сектор Ярыгиных, договаривались только на захват сопляка, ни к чему нам лишние обиды.

Он разумен, этот старик. Пожалуй, с ним можно иметь дело. А мама — супер. Вынесла трех клановых бойцов в броне! Куда только подевались благородство и милосердие! Вера, я тобой горжусь!

Неведомая сила сжимает меня и вздергивает вверх. От удивления чуть не выпадаю из куна-чакры. Это еще что такое⁈

Исследую окружающее. М-да. Совсем забыл. Вера же говорила, что патриарх Меньшиковых — левитатор. По слухам. Ну вот они и подтвердились. И теперь ясно, почему левитаторы — уровень магистров. Потому что это не только безобидное умение порхать над цветочками. Если левитатор может поднять себя, то он, при определенной тренировке, сделает то же самое и с противником. И никакие защиты, щиты и пологи тут не пляшут. Поднимет вместе с защитой и шваркнет об землю с высоты. Не убьет, так загонит в грунт метров на двадцать. Оказаться заживо похороненным — страшноватая смерть.

А старик разглядывает мою потрепанную тушку с болтающимися ногами настороженным и недоверчивым взглядом. И изучает, изучает.

— Обычный полукровка, — наконец еле слышно скрипит он. — Буратина. И вот из-за такого ничтожества погиб Ален? Судьба…

И швыряет меня через весь зал в стену.

На лету укрепляюсь до максимального, как будто все кости переломал. Это не полноценная магическая защита — обычная Живучесть зверя, усиленная до крайности. Говорят же, что у кошки девять жизней? Ну вот, у меня их сейчас два десятка. Авось поможет.

Хрясь!

Два десятка жизней улетают, как их и не было. Череп трещит сразу во всех местах. Поспешно укрепляю его дополнительным лечебным каркасом. Как бы мозги не расплескались по стенке. Будет тогда мне Ален Дюпон во всей красе. Вот урод этот старик! Понимаю, что любил младшенького. Может, даже искренне любил. А о Вере подумал? Она меня, между прочим, тоже любит, прямо сейчас это до меня дошло, одновременно с ударом!

Но старик обо мне уже забыл. Развернулся и уплыл на своем инвалидном кресле. У, упырь. А убирать мусор — дело слуг. Меня хватают, загружают в пластиковый мешок и тащат. Интересно, в реку выкинут или в бетон закатают? Если в бетон — плохо. Оттуда не выбраться. А мама Вера все же привыкла к облику сына, когда заявлюсь к ней в другом теле, может не понять. Или не принять, что более печально. Я им все равно помогу, но… привык уже к семье. Такое странное и незнакомое чувство. Приятное.

Ура, не в бетон. Просто бросают где-то в холодном месте. У них что, в резиденции свой морг имеется? Бога-а-то живут, и я так хочу!

Чтоб привести себя в порядок, потребовалось два часа. Ну, как в порядок… Тело говнюка все в лечебных каркасах, ходить получается с трудом. Голова — как треснувшая и собранная заново тыква. Со скотчем на трещинах. Разум — только в куна-чакре.

Пора выбираться отсюда, но я с сомнением смотрю на ноги. Открытые переломы, не кошка чихнула. Я, конечно, пойду, но медленно. Как на костылях. А медленно из резиденции не выбраться, тут охрана, заметят и догонят. Или с испугу стрелять начнут из всех стволов, тоже неприятно. Вид у меня сейчас — зомби покрасивее будут.

Вспоминаю старика в инвалидной коляске. Его левитаторство мне понравилось. И абсолютное оружие, и средство передвижения. Но это — магия. Клановая. А у меня звериная. Проблема.

Сижу и думаю. В морге холодно, постепенно коченею. Надо двигать отсюда, а как? Частичного исцеления конечностей ждать больше суток, я столько в морге не протяну, тут не кормят. Как-то даже обидно: во мне космические силы, и не воспользоваться. Я, который в чакре, считаю, что Чувств и Когтей достаточно. Правильно считаю, но ведь сейчас не обо мне речь! Я что, я в любом случае не умру! Потеряю тело — вернусь на кубинские болота, только и всего. Там огляжусь, разживусь очередным телом и вперед, можно даже в Россию вернуться, прямые рейсы вроде не отменяли. Так что мне — да, хватает того, что есть. Но этого мало, чтоб помочь Вере и девчонкам!

Сижу, злюсь и думаю. И, видимо, могильный холод как-то воздействует на мыслительные процессы, потому что обращаю внимание на свои переломанные ноги. Они в невидимых лечебных корсетах, это понятно, это звериная Живучесть, данная нашему семейству с приходом в мир магии. Снаружи корсет, а чтобы переломанные кости не травмировались при ходьбе, между ними создан зазор. Такой, микроскопический зазор. И это непонятно. Чем он создан? За счет чего верхний обломок кости при ходьбе не давит на нижний?

Ба, так это же та самая левитация! Входит в Живучесть зверя, которая не совсем и магия!

Воодушевляюсь. Если левитация имеется в распоряжении тела, значит, она имеется и в моем распоряжении! Делов-то — сесть, исследовать внутренний мир, вычленить силу да использовать в собственных интересах!