Быстро, но не торопясь несусь через першпективу. Особое умение киллеров снова пригождается. Впереди на тротуаре Хелена цокает на высоченных каблучках, приближается. Вот она спотыкается у машины, с жеманным писком опускается на коленку… машина печально вздыхает и перекашивается набок. Молодчина.

Из-за руля выбирается разъяренная девица. Распрямляется… и распрямляется, и распрямляется… Вот это рост! С любопытством включаю Слух.

— Ой! — растерянно лепечет Хелена. — Я случайно. Ногтями. Ногти остро подточила. Вот.

Черноволосая девица смотрит на вилку, которая нахально торчит из покрышки. На пальчики Хелены, которые близняшка сует ей прямо под нос. И наливается злобой. Делает шаг вперед… но тут подруливаю я. Легкая манипуляция новым умением, и мадемуазель Портман спотыкается. Ускоряюсь, галантно подхватываю ее под локоток, придерживаю, чтоб не упала… есть контакт.

А странное это ощущение — чувствовать себя одновременно мужчиной и женщиной. Мужчиной, который поддерживает под ручку очаровательную девушку, и очаровательной девушкой, которую поддерживает под ручку смазливый юноша с лицом Алена Дюпона.

Напротив — отчаянные глаза Хелены. То-то же. Это чтоб всякие близняшки не думали, что денежки достаются легко. Жанна уже испытала, теперь твоя очередь!

В калитке появляется Риманте. Стоит… действительно как дурочка. Ручки в стороны развела и таращится на людей, кукла безмозглая. Потом разворачивается и величественно уплывает во двор. Мол, нагляделась, неинтересно.

Мне почти не приходится ее подталкивать. Мадемуазель Портман сама жаждет последовать за целью. Иду за ней на расстоянии трех шагов. Хелена, не получив никаких знаков, тоже трогается с места. Так мы стройной колонной, как говорится, не привлекая ничьего внимания, и протискиваемся в калитку. Дурдом, а не операция.

То ли Риманте уловила мои тайные помыслы, то ли растерялась, но она не ушла в дом, осталась у входа на лестницу.

Киллерша Службы плавным движением достает из сумочки ствол. Глушитель предусмотрительно навернут заранее. Поднимает, медлит с прицеливанием… и опускает. Понятно, не может застрелить ребенка. Я бы на ее месте тоже не смог. Стоит кавайная-кавайная няшка в школьной юбочке, глазками хлопает — ну милота же, как в такую стрелять?

— Правильное решение, — холодно замечаю я. — Единственно правильное.

Девушка оборачивается. На обрывках контакта протягиваю пистолет. Сам себе. Б-р-р, чтоб я еще раз вселялся в девушку…

Хлоп. Контакт съезжает. Мгновенно прыгаю вперед, вцепляюсь в руку девушки, выворачиваю… м-мерд, а сильна красотка!

— Хелена! — ору во все горло.

Близняшка подбегает, повисает на другой руке. Мадемуазель Портман брыкается, словно ее собираются насиловать в подворотне. Тресь! А это подключилась Риманте, с размаху пнула киллершу под коленку.

Девушка шипит от боли, и внутри нее начинает разгораться магическое сияние. Щаз-з, так я тебе и позволю бить по девчонкам магией. Выпускаю невидимые Когти и хватаю киллершу за горло. Она еще дергается пару раз, пытается меня укусить и обмякает. Так-то лучше. Но теперь, правда, придется тащить ее наверх на руках. А пятнадцатилетним, между прочим, запрещено поднимать тяжести больше пятнадцати килограмм! Отдельным императорским указом «О здоровье народа» запрещено! Эх, разве это жизнь⁈

Мы все-таки затаскиваем ее наверх и падаем без сил на ковер в гостиной — мокрые, взъерошенные и злые, как после хорошей драки. Вера хлопочет вокруг нас, а Жанна так и стоит в прострации у дверцы потайного хода. И наверняка воображает себя главной героиней авантюрной авантюры. Тайные ходы, убийцы — атмосфера самая та!

— Госпожа, дверцу можно закрывать или еще кто пойдет? — спрашивает снизу продавщица.

— А… да, закрывайте, — приходит в себя Жанна. Осторожно возвращает зеркало на место и опускается на ковер рядом с нами.

— Вы ее… того? — осторожно указывает она на тело.

— Не, потеряла сознание от счастья, — вяло бормочу я. — Вера, перестань квохтать, с нами все в порядке. Лучше выйди, поменяй колесо и загони машину в гараж.

— Поменять? — с сомнением переспрашивает Вера.

— Ты только начни, помощники сами подбегут. Если правильное платье наденешь.

— Юбочку у Риманте одолжи, тебе и машину на руках до гаража дотащат, — поддакивает Жанна.

— Ну что вы такое мелете⁈

Тем не менее Вера озабоченно поправляет волосы и уходит. Так, пора учить сестричек.

— Обыщите ее! — распоряжаюсь я. — Начните с жакетки.

Сестры с сомнением переглядываются. Потом Хелена с хэканьем садит бесчувственную киллершу, придерживает, и в четыре руки они освобождают ее от жакетки. И смотрят огромными глазами на ремни кобуры скрытого ношения. Мадемуазель Портман использует этот момент, чтобы с бумканьем завалиться обратно на ковер.

— Жакетку мне. Снимайте кобуру. И поосторожней, пистолет наверняка без предохранителя, скорострел.

Когда возвращается Вера, киллерша валяется на ковре раздетая. В смысле — голая. Отставная фрейлина с осуждением смотрит на дочек, потом на меня.

— Мама, а что поделать, если она вся в оружии⁈ — оправдываются сестрички.

На самом деле не вся, кружевные трусики снимать было явно излишним, но девочки вошли во вкус и слегка перестарались.

— Посмотри, может, что-то покажется знакомым, — киваю я на вещи, разложенные рядком.

Вера аккуратно разглядывает, не притрагиваясь. Чувствуется, чувствуется в женщине специфический опыт. Интересная была у фрейлины жизнь. Тоже смотрю на результаты обыска, соображаю. Два пистолета. Один монструозный с глушителем и другой дамский, но тоже с глушителем. Причем — с магическим глушителем. Гарнитура от рации и собственно сама рация — солидная профессиональная вещь. Барахло из косметички, и среди помады и туши — несколько патронов специфического вида. Два ножа на липучках, документы, именной жетон Службы Его Императорского Величества… Мишель Портман, так зовут эту злобную длинноногую девицу. Русская.

— Булавки, — говорит Вера. — Не вздумайте трогать. Десять штук — десять различных ядов, стандартный фрейлинский комплект. Пока вижу только это.

Задумчиво киваю. И магический маячок на жетоне. И странная закладка в ти-фоне, зумерит очень противно каждые пару минут. Это то, что вижу я.

— Оденьте ее, девочки, — решаю я. — Аккуратно и правильно оденьте, а не так, как раздевали.

Сестренкам немножко стыдно, а вот Риманте как с гуся вода. Та еще бандитка, откуда что взялось. Но одевают киллершу старательно, что не так просто с бессознательным телом. Рассеянно наблюдаю за процессом и потом убираю с горла Мишель невидимые Когти. Подъем, спящая красавица.

Девушка хлопает ресницами. Медленно вздыхает. И садится. Боже мой. Создала же природа этакую красоту, погибель мужскую. Нос настолько благороден, что можно слепок делать и в музее показывать за большие деньги. А губы… нет слов. Просто нет слов. И глаза — огонь. Черный огонь. И грива непослушных волос. Схватить бы, заломить голову и целовать жадно-жадно… И вишенкой на торте — феминистка! То есть — терпеть не может мужчин!

— Слушай меня внимательно, Мишель Портман, оперативница Третьего тайного отдела. У тебя под сердцем — родовой маячок. Он — твой приговор. Но я знаю, как его снять. Времени на раздумья у тебя нет. Отвечай сразу, по велению сердца, как только я закончу говорить, согласна ли ты избавиться…

— Да.

Сначала отправляю Жанну избавиться от ти-фона. На ее вопли, что как же Риманте, несчастная девочка ходит с дерьмовой «персиковой» серией, позорится — холодно отвечаю, что не дам своей невесте ти-фон с заложенной взрывчаткой. Жанна меняется в лице и исчезает с ти-фоном в отставленной руке. Вера меняется в лице и с тревогой провожает дочку взглядом. И Мишель тоже меняется в лице. О как? Не знала о милых обычаях своей Службы? Дилетантка. Я и то знаю.

Риманте откровенно страдает по ти-фону. Она его уже мысленно приватизировала, бантиком перевязала и перед всеми в школе похвасталась. «Малахит», мечта всех школьниц-идиоток!