— Подарим мы тебе ти-фон, через день-два следующий киллер полезет! — успокаиваю я скромную девочку. — С «обсидианом» в кармане.
Скромная девочка успокаивается, зато Вера снова меняется в лице.
— Один киллер — один ти-фон! — внушительно объясняю я женщине прозу жизни. — А десять киллеров — уже лавка электроники! Стабильный доход, между прочим.
Потом я отправляю Хелену в комнату гонять Риманте по школьному курсу, обеим надо готовиться к поступлению в Магическую академию. Пинать киллерш — развлечение вообще-то, побаловались и хватит.
После чего предлагаю мадемуазель Портман лечь на ковер, руки «крестом», ноги в стороны.
— Я в юбке! — вспыхивает негодованием злобная феминистка.
— Мешает — сними, — рассеянно бормочу я.
Мне не до ее заскоков. Прямо сейчас решаю вопрос, пора начинать обучение Веры или подождать киллера без отклонений.
— Все мужчины одинаковы! — с презрением фыркает девица и ложится на ковер. Демонстративно — руки в стороны, ноги в стороны. А ноги у нее — это что-то! Так бы сидел и любовался. И гладил. И…
— Удлиненные бедренные и берцовые кости, — замечаю вполголоса. — Еще чуть-чуть, и выйдет за пределы эстетической нормы. Дальше — уродство. Не мое дело, просто сообщаю, вдруг ты увлеклась…
— Я не дура! — цедит девица. — И у меня безошибочный вкус! Это проклятие.
— Начальник? — невинно интересуюсь я.
— Преподаватели Магической академии. Не осталась у них в аспирантуре, а они так надеялись. Мальчик, я уже лежу. Делай хоть что-нибудь.
— Разумно, — признаю я и наконец решаюсь подключить к процедуре Веру.
Беру Веру за руку и усаживаю рядом. Так, правая рука Веры на коленке девицы, левая моя — у Мишель на голове. Кольцо. Контакт. Поехали.
— Ого! Что это?
— Это Мишель, — сообщаю я очевидное. — Изнутри. Ох и наверчено! Не отвлекайся. Смотри под сердцем. Вот, я Когтем показываю. Видишь? Вот так выглядит родовой маячок. И все, кто с ним — крепостные императора. А вот так он уничтожается. Ам — и нету.
— Уже все? — подает слабый голос Мишель.
— Лежи, не дергайся. Что у тебя такой бардак во внутреннем мире? У тебя какой ранг?
— Старший Ученик, школа Бытовой магии/
— В порядке себя надо содержать, если Бытовой! — ворчу я. — Вера, тебе тут что-нибудь знакомо?
— Все знакомо, — с удивленной улыбкой бормочет она. — Так забавно… Это структурные формулы заклинаний, как их приводят в учебниках… но почему-то ма-аленькие…
— Ага…
Меня внезапно осеняет мысль.
— Маги, когда проверяют отклики, на что смотрят?
— Да откуда мне знать? Ни на что, мы же не видим, не то что ты.
— Но как-то же вы определяете склонность к школе магии!
— А, это. Магистры говорят — по зубцу. Он у школ разный. Я только знаю, какой должен быть отклик.
Соображаю. По зубцу. А чтобы проверить, берут за руку. То есть зубец, по логике, должен первым стоять в магических структурах…
— Уже можно ноги сдвигать? — злобно интересуется Мишель.
— Лежи спокойно! — цыкаем на нее хором.
Вера вглядывается, наклоняется ниже. Это она по неопытности — чтобы разглядеть, не надо наклоняться, надо фокусировать Зрение. Мягко подсказываю ей.
— Я поняла, — шепчет она. — Вот он, зубец.
И тычет в него Когтем. Мишель дергается и рявкает:
— Садисты!
— Ну извини. Рой, я поняла. Вот он, зубец. И он формой такой же, как эмблема школы магии. Так просто!
Вера неправа. Просто — это когда вообще без магических конструкций, например, как у меня. Накрутили посреднических структур, в результате скорость магической реакции — от двух до пяти секунд. Пока нужный конструкт возбудится, пока накачается энергией — я пять раз успею подбежать и Когтями по горлу.
— С зубцом понятно, — бормочу я и ставлю в памяти заметочку. — С внутренними структурами понятно — если есть в учебниках, найти в открытом доступе можно. А вот это что? Мишель, что у тебя в низу живота?
— Сказать, да? — с ненавистью шипит феминистка. — Заканчивайте, чего пялитесь⁈
— Тьфу на тебя, озабоченная. Вера, что это?
— Где?
— Да вот же!
Озадаченно разглядываю очень сложную конструкцию. А вросла-то как… Как будто с рождения тут…
Мнусь, перебираю варианты и все же решаюсь. И касаюсь конструкции Когтем.
Дзынь!
— Ты чего сделал⁈ — паникует Вера.
— Деструктурировалась… вернее, трансструктурировалась…
— Не умничай! Ты что сделал, рукожоп⁈
Вздыхаю. Вера права. Сложновато я выражаюсь. Но это проклятье всех филологов — в процессе речи обязательно подворачиваются самые сложные и редкие слова. Они самые точные — но сложные! Ага, а сама речь — нагромождение причастных и деепричастных оборотов, вводных слов, пояснений и однородных членов. Пока до смысла доберешься, начало забудешь. Проще надо говорить, проще, и тогда женщины потянутся!
— Что сделал, что сделал… — бурчу я. — Прикоснулся! А она была — и нету.
— Как — нету? А вдруг это что-то важное?
— Вряд ли, — неуверенно возражаю я. — Если б важное, Мишель бы уже орала. Или умерла.
— Э, вы чего творите? — начинает паниковать Мишель. — Сейчас заору!
— Лежать! — рявкаю я.
— И молчать! — рявкает Вера.
— Насильники, — бессильно плачет Мишель. — Прозекторы…
Однако больше не дергается, молодчина. С огромным удивлением слежу за безобразием во внутреннем мире девицы. Там происходят какие-то стремительные каскадные реакции, структуры сворачиваются и так же быстро разворачиваются измененными.
— А если она в монстра обратится?
Пожимаю плечами:
— Обратится — убьем. Монстры запрещены указом императора. «О чистоте человеческой расы» называется.
— Не надо убивать, я жить хочу…
— Чего полезла в дела наследования трона, если жить хочешь? — злюсь я.
— Дура была…
— Рой, — подает голос Вера. — Ты зачем вообще тронул эту шишку?
— А мне не нравится, когда на детородных органах торчат чужеродные конструкции! Самка должна быть фертильной! И вообще, пока она тут лежит, ноги раскинула, давай заодно поколупаемся в ее проклятии? Это не дело, когда ноги непрерывно растут, так и упасть недолго.
Мишель рывком садится и сдвигает ноги.
— Ну уж нет! — решительно заявляет она. — Идите вы знаете куда⁈
И выдает, куда именно. Со стороны лестницы доносится восхищенный вздох. Это Жанна, вернулась не вовремя.
— Бум-м!!!
Оказываемся на ногах все трое. Что это было⁈ Смотрю на растерянную Жанну, и кое-что доходит.
— Деточка, а ты куда выкинула бяку?
— В урну, — виновато бормочет Жанна.
Бросаемся к окну. М-да. Видок у соседнего магазина — хуже только помойка.
— Ты зачем так сделала? — негодует Вера. — В реку надо было, в реку! Где не купаются!
— Они мне скидку не оформили!
Вера задыхается от возмущения. Мишель, наоборот, сверкает неожиданной улыбкой и хлопает Жанну по подставленной ладошке. Так, эти двое уже спелись.
— Ладно, что сделано, то свято, — вздыхаю я. — Сбросила хотя бы правильно? Там камеры.
— Я не дура! Завернула в бумажку от мороженого, прикрылась одним раззявой и сбросила! Прошла дальше и вернулась по другому тротуару!
— Молодчина, далеко пойдешь, если полиция не остановит… теперь ты, Мишель. С этого момента ты официально мертвая, живи на здоровье. Ти-фон самоликвидировался, жетон… еще может потребоваться. Ты какое имя предпочитаешь?
Беру жетон и незаметно придавливаю его своим новым умением. Жетон печально произносит в неслышимом диапазоне «хрусь» и перестает ежеминутно верещать. А что? Левитация, если ее правильно понимаешь, во все стороны работает. А также со всех сторон. Страшное оружие на самом деле.
— Там вообще-то мое имя, — бормочет киллерша. — И оно мне нравится.
— Ну, пусть будет твое.
Выпускаю Коготь, аккуратно заглаживаю гравировку на жетоне. И по блестящей поверхности пишу Когтем то же, но латиницей. С причудливыми завитушками. Называется — готика, то есть хрен прочтешь.
