— Чур, мой левый! — тут же начинают препираться сестрички.

Вот поганки. Уж сообразили, что одной «Альфой» дело не обойдется. Практичные — пробы ставить негде, не то что Вера, которая оглядывается с неуверенной улыбкой на лице.

Перед лестницей на жилой второй этаж кое о чем вспоминаю. Подхватываю пискнувшую Риманте на руки и шагаю внутрь. Кажется, это так положено делать.

— Тили-тили тесто, жених и невеста! — орут довольные сестрички. — И-и-и!

Тихо гудит пламя в огромном камине, огненные блики пляшут по костистому лицу патриарха Меньшиковых. Словно не воздушник, а бешеный маг огня.

Мужчины семейства на этот раз не стоят почтительным полукругом, сидят в ампирных креслах. Но тоже почтительным полукругом. И поглядывают опасливо то на князя Кирилла, то на патриарха.

Слухи по клану — самые невероятные. То — князь Кирилл бросил вызов отцу и разнес половину резиденции. И вроде да, развалины в наличии, и в главном зале пары колонн не хватает, благо что ложные — но князь Кирилл вот он, сидит живой и мрачный. Рядом с отцом. То — старый хрыч совсем выжил из ума и в приступе паранойи старшего сына притопил. А тот отбивался и полдворца поломал. И вроде да, бассейн покорежен, руины в наличии — но опять же отец с сыном рядышком сидят. И гораздо ближе, чем обычно. Ясно одно, без патриарха и Кирилла дело не обошлось.

Поглядывали и на Леона. Начальнику службы безопасности охранники резиденции всяко рассказали побольше, чем остальным. Собственно, только ему и рассказали. И князь Леон тоже сидит мрачный, как будто замешан. И мотив у него есть, все же второй по наследованию. Вот только сидит князь Леон рядом с патриархом, и гораздо ближе сидит, чем прежде. Здесь чувствуется вкус жгучей тайны!

Первым не выдерживает князь Борис. Ну, шестой в наследовании, ему простительно.

— Отец, мы в неведении!

Патриарх, вот дивное диво, не язвит, как обычно, что вот он в их лета все узнавал поперед старших, не орет и не сетует на тупость сыновнюю. Только вздыхает и приказывает:

— Начинай, Леон.

Все обращаются в слух. Но князь Леон только сухо и без подробностей докладывает то, что уже известно: младшенький Ален, любимчик и баловень семейства, по беспечности бросил кому-то двести штук. Вчера этого кого-то отыскали, захватили и доставили патриарху на правеж в правильном виде: ноги поломаны, башка пробита, на теле живого места нет. В общем, все как обычно. Когда князь Борис сдуру проиграл в карты сеть саун «Горячая штучка», то же самое было.

— Обычный буратина, — морщится патриарх. — Я смотрел. Бросил в стену и забыл. А ночью за ним пришли. Зарезали двух охранников. Кирилл от меня выходил — притопили в бассейне. Все разрушения — это он отбивался. Но то понятно и простительно.

— Отбился? — ляпает дурковатый Борис.

— Нет, в бассейне плаваю! — мрачно отзывается Кирилл. — Не помню я. Очнулся на бортике, полные легкие воды. Еле откашлялся.

Устанавливается мертвая тишина. Кирилла — притопили. Воздушника в шаге от магистра. Кто???

Естественно, рот открывает снова Борис. Но ему все тайно благодарны, дурацкие вопросы пусть дурак и задает, а умные посидят молча, ответы послушают.

— Папа, и ты не защитил⁈

— Испугался я, дети, — признается патриарх. — Вы-то не понимаете. Я для вас мощь, нет сильней меня на свете. А они есть. Кирилла левитатор топил. Левитатор. Он потому на меня и подумал.

— Но ведь ты и есть…

— Самый слабый. А семеро сильных — в Москве. И других в России нет.

Снова воцаряется тишина. Старый тиран — и испугался. Непривычное сочетание. Невозможное.

— Что им от нас надо? — подает голос Леон.

— Ничего, сынок. В том и дело, что ничего. Мы для них — мусор под ногами. Они говорили со мной. Сказали, что генеалогическое бюро проводит здесь операцию. И посоветовали не мешаться под ногами. А в назидание Кирилла на бортик бассейна выложили. Пожалели как бы.

Если б в камин ударила молния, потрясение было бы меньшим. Что молния? Любой маг огня сделает. А вот чтобы старый хрыч кого-то назвал сынком — такое впервые!

— Тело пацана они забрали, — вздохнул старик. — Вывод я сделал. Их операция — он. И откупился, как намекнули. Отдал семейству сопляка дом купцов Лялиных.

— Папа, это мой дом! — взвился князь Михаил. — На Центральной першпективе! Ты знаешь, какая с него прибыль⁈

— Знаю. Но ваши жизни мне важнее. Люблю я вас всех, хотя по мне не скажешь. Я и сам бы не сказал, а как приперло, как на Кирилла глянул… других сыновей у меня нет. Живите. А дом что? На Центральной першпективе домов хватает. У Лихачевых отберем.

— Генеалогическое бюро, — кашляет Кирилл. — Они такие страшные?

— В Москве все страшные! Там Высшая лига! А мы здесь… даже не первая — вторая. Вот и считай. А если по существу: это служба его императорского величества. Вроде как справки о происхождении выдают, предков подтверждают. Но стоит только выйти за рамки дозволенного… Нам всем мало силы. Мы всю жизнь тренируемся, повышаемся, и это понятно — в силе наша безопасность. И когда-то каждому приходит мыслишка поискать сил на стороне. Пусть не для себя — для детей. Пары правильные подобрать, потом потомство меж собой скрестить… Путь проверенный, мы так новые породы скота выводим да старые улучшаем — так отчего ж на себе не опробовать? Верно, Леон? Дочки у тебя очень талантливые да красивые! А уж внучки какие! Но то дозволено, то шалость малая. А вот замыслишь расширить возможности иными способами… тут-то они и придут. И за тобой, и за детьми. Генеалогическое бюро за чистотой крови следит. Чтоб мы людьми оставались. А сил у них… я пять десятков лет мастерство левитатора оттачиваю. Каждый день, час за часом. На коляске, думаете, по немощи передвигаюсь? Да я здоровей вас всех! Это тренировка! И мнилось мне, что вершин достиг. А вот явились они, как потащили — и чувствую, что противопоставить нечего! Нет, дети, и не думайте лезть в столичные дела! Отдарились домом — считайте, дешево отделались. Теперь слушайте мою волю! Живите дружно, не злоумышляйте против братьев, они ваша единственная в мире поддержка и защита! О доме Лялиных забудьте. Не было его у нас никогда! И о тех, кто там поселился — забудьте тем более! Вы мне все живые дороги.

— Да кого там бояться? — возмутился князь Михаил. — Я узнавал — баба с тремя девками и пацан! Ни родни, ни поддержки! Закопать! А лучше — в бетон! Я как раз мост через Мечу строю на объездной, опоры укрепим!

— А я сказал — забудь! — рявкнул старик. — Эта баба трех бойцов срубила! В броне, с артефактами! Фрейлина, да? Самим не смешно? А пацана Леон убил! Потом я убил! А он живой! Не страшно? А мне — страшно! Не Меньшиковых это дело! Леон, проследи, чтоб младшие не своевольничали!

— Сделаю, отец! — твердо сказал князь Леон.

— На том совет клана закрываю, — буркнул старик. — Проваливайте. Мне подумать надо за вас за всех, как дальше жить будем.

Князь Леон вышел вместе с Кириллом. Оглянулся на выломанную парадную дверь.

— А старик сдает. Слабеет хватка.

Князь Кирилл отрицательно покачал головой. Он так не считал. Снова вспомнил болезненно ярко, как боролся под водой с неодолимой силой, рвал ногтями бетон бассейна и не мог подняться, как давила в легкие вода — и содрогнулся.

— Нет, Леон, это другое. Старый за нас боится. Не знаю, поймешь ли. Я вот понял. Как захлебнулся в бассейне по колено — так сразу и понял. А представь, вместо меня там на бортике твоих дочек выложили бы рядком? Зубами скрипишь? А поделать ничего нельзя? Вот то-то же. Вот и отец так. Указали нам наше место — живем дальше.

Князь Кирилл рассеянно пожал руку брату, чего ранее никогда не делал, и ушел.

Князь Михаил посмотрел вслед ушедшему старшему брату и сплюнул:

— Испугались! Ссыкуны! И моей долей откупились! Моей! Не, я не отступлю, я буду биться!

— Разломай этой фрейлине магазины! — посоветовал князь Борис. — И к ней самой загляни, чтоб боялась!