Сестренки смотрят на нас круглыми глазами. Даже жевать забывают. У них — инициация⁈ И-и-и! Это ж почти то же, что беременность! Великое событие!

— Вот явится завтра полиция и потребует вернуть украденное, — бормочет Вера неуступчиво. — Что им скажем? На муксуна потратили⁈

— Не явится. Это честные деньги. Младший Меньшиков решил выпендриться, бросил мне на лечение кредитку. И случайно нажал на нолик. Несколько раз. А когда спохватился, денежки я уже снял. Думаю, от Меньшиковых не убудет. Главное, ему теперь под кулак не попадаться.

Близняшки восторженно закатывают глаза. Младший Меньшиков! Ах какой душка! Обе его обожают. А Вера меня приятно удивляет. На ее красивых губах играет довольно злая улыбка. Тоже ненавидит кланы? Мне это нравится!

— Ну, если за счет Меньшиковых, то можно позволить муксуна! — усмехается она. — Месяца два. А потом?

— Будем добывать деньги, — пожимаю я плечами.

Близняшки тут же устраивают бурное обсуждение способов сравнительно честного добывания денег. Слушаю с интересом, вдруг что полезное озвучат. Интересно, они доберутся до банального грабежа? Так-то самое первое, что должно прийти в голову.

К сожалению, не озвучивают. В голове у восемнадцатилетних девиц каша из клановых сериалов, бояр-аниме и гламурных сетевых журналов. Вера тоже слушает их с бледной улыбкой. Наверняка сама сотни раз перебирала все возможные способы разбогатеть.

— И остается еще кого-нибудь грабануть, — со вздохом заключает Хелена.

— Девочки, что вы такое говорите⁈ — возмущается Вера.

А что они такого говорят? Наверняка сама о грабеже подумывала. В отчаянных ситуациях.

— Грабеж, — лениво говорю я, и сестренки тут же настораживаются. — Грабеж. Открытое хищение денег или имущества. В смысле, подошли и забрали. Он же, но с применением насилия — разбой. Это мысль…

— Рой, что ты такое говоришь⁈

— … но есть нюансы. Например — к кому подошли. Проще подойти к простолюдину. Когда он получил зарплату и пьяный. Но зарплату у него и возьмешь, не больше. Нам это на неделю. По статистике на третьем грабеже полиция просыпается и берет под белы ручки. Не пойдет. Значит, надо брать один раз, но много. Это уже клановые.

— Рой!..

— И у клановых можно взять! — отметаю я ладонью возмущение женщины. — Не такие уж они защищенные. Но тут опять нюансы. Например — что взять. Имущество? Имущество взять вообще просто. А потом? Попадешься на первой продаже, ломбарды стучат в полицию, иначе им не разрешают работать. Не пойдет. Значит, деньги. Но тут снова нюанс. Денег у клановых нет, у них счета и карты. А с карты не взять. Вот такие нюансы, девочки.

Меня слушают. Меня очень внимательно слушают! Еще бы. У меня есть деньги, а у них нет. Деньги, кроме того что сила или красота, еще и ум. Кто имеет деньги, дураком быть не может по определению. И мое имбецильное лицо женщин не обманывает.

— Но ты же взял! — не выдерживает Жанна.

— Один раз, — усмехаюсь я. — Два месяца живем. Дальше?

— Рой!!!

— А что Рой? — спрашиваю я и сажусь. Почему-то у людей лежа ругаться не принято.

— Что — Рой? Я вас внимательно слушал. Даже бредятину не отвергал. И? Устроить охоту на монстров в аномалиях, добытые ингредиенты продавать, как предлагала Жанна? Бред из сериалов. Если есть монстры сильнее людей, они людей и сожрут, маги не помогут. Не могут маги день и ночь стоять цепью вокруг аномалии, кто-то прорвется! То, что аномалия монстров не выпускает, тем более бред. Не выпускает монстров — значит, не выпустит и магов. И не впустит. Другая мерность — она и для магов другая. Что еще? Бои на тотализаторе? Развлечение для простолюдинов. Благородные не допускаются, слишком неравные силы. Мы здесь все четверо — по статусу благородные. А бои благородных называются дуэли, и нам там не светит, даже если вчетвером набросимся на младшего Меньшикова. И в любом случае дуэли — это не про деньги. Это статусные игры. Еще? Проявить небывалые коммерческие ухватки? Маги в бизнес чужих не пустят, у них все поделено. Еще?

— Рой, грабеж — это преступление, — тихо, но непреклонно заявляет Вера.

— А что нам остается? — с улыбочкой спрашиваю я. — Вот мы ветром судьбы отброшены на уровень простолюдинов. Что нам, нищим, еще остается? Работать? Ну, ты работаешь, на еду не хватает. Не пойдет. Еще? Поступить в магическую академию, возвыситься в статусе? Не возьмут. Меня вообще не возьмут, у девочек на это нет и не будет денег. В смысле, без грабежа не будет. Они недоучки. Без денег к поступлению не подготовишься, репетиторы нужны. Что еще нам остается? Ничего. Маги так устроили жизнь, что хорошо только им самим, остальным все возможности обрезаны.

— Если исключительный талант… — нерешительно говорит Хелена.

— … то примут в академию по императорскому гранту, — киваю я. — Не пойдет. Исключительные магические таланты рождаются в кланах, там чистая наследственность. Мы не исключительные таланты. Даже я.

Хелена фыркает. Ну да, сидит имбецил и заявляет, что он не исключительный талант. Типа, просто талант.

— Вообще-то монстры в нашем мире есть, — говорю я спокойно. — Это мы. И все простолюдины. А маги с нас ингредиенты собирают.

— Йё-хай! — восторженно орет Жанна. — Мы — монстры! Жрем магов!

Вера морщится, а я серьезно киваю:

— Именно так. Убить бы их всех.

— И как мы можем грабануть магов? — азартно спрашивает Хелена. — Как-то же это делается?

И мы с ржачками садимся разрабатывать планы по отъему денег у клановых. В планах регулярно мелькает скутер, лихие наскоки с вырыванием сумочек и погонями со стрельбой, рукопашные схватки в темных подворотнях, которых не существует уже лет двести, спасение принцесс, их благодарные родители и прочая романтическая чушь.

— Сумасшедшие! — улыбается Вера и присоединяется к веселью.

Она явно была высокоуровневой фрейлиной, а как мама вообще вне рангов.

Я не ожидаю, что мы придумаем что-нибудь работоспособное. У магов имелось триста лет, чтоб вот так же сесть и хорошенько подумать, как именно их будут грабить. И отсечь все возможные возможности, и невозможные тоже.

До похищения клановых детишек с последующим выкупом сестрички так и не додумались, хотя это первое, что имело смысл обсуждать. К сожалению, этот вариант клановые тоже предусмотрели. На всех их детишках установлены магические маячки. Утащишь верещащего придурка, а родители на него как по компасу выйдут. И башку похитителям оторвут. Без наркоза.

М-да, маячки. И на теле Роя Збарского наверняка тоже, их же при рождении ставят. И как спрятаться от киллеров? В то, что история закончена, я не верю. Киллер Хрип — он ведь не за архивом был отправлен, даже не за фрейлиной, его конкретно на говнюка нацелили. Видеоэталон предоставили, текущую локацию. Киллер Хрип погиб? Да здравствует киллер Храп, или еще кто-нибудь!

Озабоченно исследую свой внутренний мир. Вряд ли такое действо доступно клановым магам, но я не маг, я сверху, в куна-чакре. Мне сверху все видно. Вон она, гадость. Под сердцем. Сердце бьется, и она бьется. И посылает точки-тире: «Здесь я, приходи и бери!».

Метку я, конечно, не отключу так переработаю. Но как это будет выглядеть в магическом плане? Как будто я умер? Тогда это надо сделать в правильный момент. А то я ее зажую и выплюну, а где-то наверху в столице как подпрыгнут: «Как так, неснимаемая метка исчезла⁈» И прибегут меня резать на кусочки и исследовать.

Утром мне в школу, но до ухода я ловлю сестричек:

— Сероглазые, заработать желаете? Дам по сотне, если притащите одну вещь.

Сестрички смотрят подозрительно. За обычную вещь сотню не дают, а воровать они не обучены и хорошо это понимают. Хотя денег им хочется, это да.

— Генеалогию императорских родов, — поясняю я. — Надо разобраться, чей я отпрыск и за что меня хотят грохнуть. А в городской библиотеке «Вестник императорского двора» только совершеннолетним выдают. Скажете, что для доклада по истории нужно.

— Жучка, тебе не кажется, что Прыщ заставляет нас на себя работать?