— Вам не понравилось?

— Вы здесь для того, чтобы следить за девочками. Больше вас ни о чем не просили.

Я прошел мимо няни, с силой хлопнув входной дверью. Поднимаясь по лестнице, я с каждым шагом понимал, что зря взял Алису на работу. Да, она старается. Да, она заботится о детях. Но делает она все это с душой, вот что плохо. Девочки слишком привязались к ней. Рано или поздно мисс Белл уйдет от нас. Возможно, сама, но, скорее всего, я лично ее уволю. И это очень расстроит моих малышек.

Пусть я буду казаться плохим и сварливым, но это мой дом и я не собирался ничего в нем менять. Тем более обвешивать его всяким мусором и захламлять лужайку глупыми декорациями. Мне не нужны даже малейшие намеки на то, что сейчас Рождество. Я не хочу будить старые воспоминания. Неужели это так сложно понять?

Я зашел в ванную и включил горячую воду в душе, чтобы она слилась, пока я раздеваюсь. Мне нужно смыть с себя весь негатив, освободить разум. Я сосредоточился на теплых каплях воды, стекающие по моему телу.

Алиса не виновата. Она понятия не имеет о моей боли. Она просто не может знать, что значит для меня этот праздник. Несправедливо было срываться на этой девушке. Несправедливо забирать радость от Рождества у моих маленьких дочек. Мне следует переступить через себя и перестать так остро реагировать на происходящее.

Приведя мысли в порядок, я быстро намылился и, ополоснувшись, закрыл кран.

Выйдя из ванной, я почувствовал запах чего-то невероятно вкусного. Мой живот жалобно заурчал, и я понял, что ничего не ел с самого утра.

Алиса готовила ужин. Эта женщина точно хочет свести меня с ума.

Надев джинсы и футболку, я спустился вниз. Мои волосы были еще влажные, и с них стекала вода, оставляя следы на одежде.

Алиса взяла за правило накрывать в столовой. Как будто совместная трапеза — это какой-то праздник. Но девочкам такая традиция пришлась по душе, поэтому я больше не возмущаюсь. Да и какой смысл? Они все равно сделают по своему.

Викки поставила на стол большое блюдо с ломтиками карамелизированного бекона и украсила его листьями зелени. Сью притащила корзинку со свежеиспеченными булочками, от аромата которых я чуть слюной не захлебнулся. Усевшись на свое место, я стал ждать, пока Алиса не принесет дымящуюся картофельную запеканку и не присоединиться к общей трапезе. Итак, что тут у нас есть на столе? В середине стояла миска с овощами, сырная нарезка, масло для булочек и тарелка с фруктами. Она продумала каждую мелочь.

Сьюзен наклонилась ко мне и с заговорщическим видом прошептала:

— На десерт будет настоящий торт! С домашней карамелью! Мы сами его украшали, и он очень вкусный.

Я молча киваю и накладываю детям по кусочку бекона и порции запеканки. В это время Алиса намазывает им булочки маслом.

Девочки произнесли свою незамысловатую молитву и приступили к ужину. Когда Трисс нас бросила, я поклялся, что больше никогда не буду благодарить Бога за всякую ерунду. Но теперь мне приходилось каждый день сидеть и слушать, как это делают мои дочки. Девчонки болтали без умолку весь вечер. Я старался просто сосредоточиться на еде и ни о чем не думать.

— Алиса, мы все съели, можно нам теперь десерт?

— Сперва нужно спросить разрешение у вашего папы, — девушка лукаво улыбалась.

— Можно, — буркнул я, останавливая дальнейший поток просьб.

Алиса принесла с кухни красивый глазированный торт белого цвета. Он был украшен карамелью, тертым шоколадом и разноцветной посыпкой. Настоящая сахарная бомба. Десерт выглядел очень мило, но мой взгляд привлекло именно блюдо, на котором он стоял. Где же я его видел последний раз?

Точно. Вспомнил.

Трисс привезла его, когда заказывала праздничный торт на день рождения Сьюзан. Ей тогда исполнилось три года. Это был последний день рождения, который моя жена отпраздновала в этом доме. Сью едва ее помнит.

Гнев на весь женский род буквально переполнял меня. Она бросила моих крошек как раз в канун Рождества. Просто ушла, не сказав им на прощание ни слова. А теперь мы должны сидеть и отмечать этот праздник, как ни в чем не бывало.

— Папочка, хочешь самый большой кусочек? — взволнованно спросила Викки.

— Я не люблю сладкое, — резко ответил я.

Улыбка сползла с лица моей маленькой девочки, и она опустила грустный взгляд в свою тарелку.

Какой же я мудак.

Сьюзан молча ковыряла свой торт, переводя взгляд с меня на Алису.

— Няня, можно я пойду в свою комнату? — Викки встала из-за стола.

— Конечно, солнышко. Поцелуй папу и беги.

Нужно отдать должное нашей няне, она воспитывала в девочках хорошие манеры. Я этим вопросом никогда с ними не занимался. Ещё одно напоминание, что я никудышный отец, и этим крошкам позарез нужна женская рука.

Алиса выжидательно и строго посмотрела на меня, приподняв бровь. И без этих знаков понимаю, что переборщил.

— Викки, иди скорее ко мне. Прости, что нарычал на тебя. Я просто очень устал.

Похоже, мои извинения не произвели должного впечатления. Девочки задвинули стулья, отнесли на кухню тарелки и молча убежали наверх.

— Вы что, обычно не отмечаете Рождество? — Спросила Алиса, привлекая мое внимание.

Освещенная теплым золотистым светом люстры, висящей над столом, девушка выглядела по-сказочному очаровательно. На долю секунды я невольно засмотрелся на няню, но потом быстро взял себя в руки.

— Почему же не отмечаем. Правда, елку не всегда ставим.

— А где в таком случае Санта должен оставлять подарки для детей?

— Разве он не может их просто положить на стол в столовой?

Алиса прикрыла глаза и с шумом вздохнула.

— Если вы не заметили, то в углу гостиной стоит елка. Мы с девочками ее сегодня купили на базаре неподалеку. Где игрушки? Мы не смогли их найти.

— На чердаке. В коробках.

— Принесите, пожалуйста. — Алиса строго посмотрела на меня, скрестив руки на груди. Возражать в данной ситуации было бесполезно.

Буркнув “Ладно”, я потопал наверх, максимально демонстрируя собственное недовольство. Что не так со мной? Веду себя как маленький ребенок и никак не могу остановиться. Забравшись на чердак, я включил фонарик. Где же эти чертовы коробки? Луч света ощупывал старые детские игрушки, походную палатку, старый разобранный шкаф.

Наконец в дальнем углу я увидел ящики, обклеенные темно-зеленой бумагой. Вот и они. Мой взгляд остановился на другой бесформенной куче. Некоторые из мешков были подписаны черным маркером: “Трисс”. Ее вещи. Перестанут ли когда-нибудь меня преследовать эти чертовы воспоминания?

Вернувшись в гостиную, я небрежно покидал коробки рядом с елкой.

— Вот. Надеюсь, теперь все довольны?

Алиса пристально посмотрела на меня и пошла звать девочек, чтобы вместе нарядить елку. Я не хочу принимать в этом участие. Зачем портить им вечер своей кислой физиономией? Лучше возьму баночку пива из холодильника и посмотрю телек. Открыть эти коробки — значит вновь окунуться с головой в события того дня. Этого я точно не выдержу.

*Алиса*

Сегодня утро субботы, но я встала в шесть по будильнику, чтобы успеть приготовить вкусный завтрак. В доме тихо, еще все спят, и у меня есть немного времени насладиться чашечкой ароматного кофе у причала. Вода залива была неподвижна, словно стекло. Тишину нарушали только крики чаек, парящих над водной гладью в поисках еды.

Потягивая горячий напиток, я расположилась на плетеном диване. Макс оборудовал что-то вроде беседки на краю причала с садовой мебелью и уличным освещением. Идеальное место для вечерних посиделок или утреннего кофе.

Когда моя кружка опустела, я отправилась на кухню и достала мультипекарь, который случайно нашла на днях в одном из шкафчиков. Мне показалось, что его не использовали уже много лет. Вчера, проводив девочек в школу, я купила ингредиенты для бельгийских вафель: свежую клубнику, муку, взбитые сливки, шоколад, яйца и кленовый сироп. А еще я собиралась пожарить бекон.