Я почти забыл, что они должны были помочь с изобретением «хлопушек». Но вот они подошли к этому со всей возможной серьёзностью.

Так что они продемонстрировали мне свой доработанный вариант.

Их версия была меньше чем моя. Она идеально ложилась что в гномскую, что в человеческую руку.

Дальность выросла до семи метров. Мощность увеличилась в добрые полтора раза, без рассеивания на ВСЕЙ протяжённости залпа. Кроме того, гномы доработали за меня элемент питания и сделали хлопушки доступными для любого.

Включая тех, кто совершенно не мог управлять своей маной. И тех, кто обладал только самым её минимумом.

Как, например, большинство гномов.

Или хотя бы минимально обученный обращаться с «хлопушкой» простолюдин…

Учитывая, что можно нести с собой сразу до трёх «хлопушек» без больших неудобств, они могут если не перевернуть расклад сил на рынке вооружений, то, как минимум, серьёзно изменят его.

Именно гномью версию я взял в разработку, под рабочим названием «Выхлоп-1».

Взял у Арбама чертежи, в самом понятном виде, и перенёс в Родной Мир. Где принялся на пальцах обучать Волхвов собирать «Выхлоп-1».

Они схватывали на лету. В первую очередь потому, что когда гномы не шифровались, то делали чертовски понятные и простые чертежи.

Так что вскоре у меня было несколько Волхвов, способных самостоятельно собирать «Выхлоп-1». Пока посредственного качества. Да и до массового производства было далеко.

Но это был неплохой старт.

А я вскоре был вынужден переключиться на другой вопрос. Потому что от нового князя-наместника — Белокрылова — прибыл посланник с письмом.

В котором меня приглашали на торжественный бал в усадьбе Белокрыловых. В честь победы над Лидером «Тихого Дома» и успешном завершении контртеррористической операции в новосибирском метро.

Поздновато спохватились. Но, видимо, перестраховывались от новых нападений. На всякий случай.

В том же письме был намёк, что во время торжества меня неким образом наградят. И я сразу догадался, что речь шла о титуловании.

Меня при всех признают графом Северским. И я, по закону, получу право на создание собственного клана. С принятием в него членов других аристократических родов.

И это была единственная причина, почему я вообще принял это приглашение. Ведь пришлось оторваться и от производства хлопушек, и от поисков твари, решение проблемы Урюка и, банально, от отдыха в компании Мирославы.

Но статус — это не так штука, которой можно пренебречь в сословном обществе.

Так что через несколько дней я торжественно въехал на территорию усадьбы Белокрылова. Со мной были Волхвы и Ардамун, как символ моего статуса и власти.

Внешне этот ледяной вирм выглядел уж слишком впечатляюще.

И Морозовы — мои старые «друзья», которые тоже были на балу — были целиком с этим согласны. Поэтому бросали на меня многообещающие взгляды.

Вот только моё с ними премирие всё ещё действовало. Угроза «Тихого Дома» полностью не исчезла. А новый князь-наместник ещё меньше Озёрского терпел различные склоки.

Так что я, вместе с Ардамуном, просто прошёл мимо Морозовых.

Я отпустил Ардамуна на вольный полёт только на входе. Всё равно внутри ему делать нечего. Сражаться там всё равно будут словами.

А особняк был роскошным!

Мраморные колонны. Вокруг серебристые и белые цвета. Практически никакого золота. Всюду изображения крыльев: картины, лепнина, статуи.

Всё кричало о том, кому вся эта роскошь принадлежит.

И я был приглашён в самое злачное из мест — главный бальный зал. Туда меня проводил вышколенный слуга с вечно нейтральным лицом, полным достоинства. Натаскали его знатно. Потому что он тоже был частью репутации клана Белокрыловых.

В центральном зале были представители всех кланов Сибири. Причём не мелкие, как отпрыски Морозовых на входе, а главы, их наследники и первые помощники.

Элита.

Которую Белокрылов собрал, в том числе, чтобы заявить о себе. Легитимизировать себя не только указом Императора, но и демонстрацией своего богатства.

Однако сейчас всё внимание большинства присутствующих было приковано не к вещам.

А к двум стоящим друг напротив красавицам.

Первую я знал. Демонстративно холодная. Но великолепная даже в этом отстранённом образе.

Глубокие синие глаза, длинные платиновые волосы, которые сейчас ниспадали прямым каскадом. Приталенное платье из синего шёлка. И диадема на голове, с огромным синим камнем в центре.

Морозова. Прекрасный, но холодный цветок своего клана.

Я никак не мог вспомнить её имя. Но мы с ней уже встречались. Как раз когда я приехал на встречу с Белокрыловым в ресторан «Цезарь».

Тогда эта красавица пыталась натравить на меня присутствующих. Но повёлся только какой-то паренёк из рода Варнавских. Только дело до дуэли он не довёл.

Этот паренёк и сейчас вился рядом с Морозовой. Но она не обращала на него никакого внимания. Как и на всех окружавших её мужчин, которые не могли оторвать от неё взглядов. И на женщин, смотревших со жгучей завистью.

Потому что сама Морозова была полностью сосредоточена на другой девушке, стоящей напротив.

И если кто-то здесь мог поспорить с Морозовой в красоте, то это она.

Но её образ был совершенно противоположным.

Вместо ледяной отстранённости — улыбка с очаровательными ямочками на щеках.

Вместо тяжёлого шёлка — лёгкая ткань, вышитая серебрянными птицами.

Вместо прямого каскада — пышная каштановая причёска, украшенная живыми цветами и заколками в виде серебряных крыльев.

Символ клана Белокрыловых.

Дочь князя?

Супруга?

Сестра?

Руслан не знал её. Хотя добрая половина зала не могла оторвать от неё глаз.

И Белокрылова отвечала им. Она задерживала взгляд на каждом. В том числе — на мне.

Её глаза были разного цвета — это называется гетерохромия. Один глаз ярко-зелёный, как изумруд, а второй серебристый.

Это завораживало…

Её мягкая улыбка стала чуть шире, когда мы с ней встретились взглядами.

— Сударь, — рядом со мной послышался раздражённый голос. — Представьтесь! Я Вас не знаю!

Я посмотрел на него. Мужчина, лет за пятьдесят. Но крепкий. С волевым лицом и строгим взглядом.

Я осмотрел его сверху вниз и ответил:

— Я Вас тоже.

— Оно и видно! Иначе бы вы не посмели так бесцеремонно отвечать на поставленный вопрос. А тем более, пожирать глазами мою молодую невесту!

— Глазами можно только смотреть, сударь.

— Вы напрашиваетесь на дуэль, сударь? — ожесточился он.

— Пока что я только перечисляю сухие факты, в ответ на Вашу откровенную провокацию посреди мирного торжества, — железным голосом отчеканил я. И добавил сверху. — Что наводит на мысли о Вашем полном неуважении к князю Белокрылову. Он, как известно, крайне не одобряет схватки между аристократами. Особенно в сложный для Империи час. Особенно в его собственном доме.

Незнакомец долго и пристально смотрел на меня.

Как и многие окружающие. Наш разговор на повышенных тонах отвлёк их внимание от прекрасных аристократок.

— Это всё, что Вы можете сказать? — спросил незнакомец.

— Это всё, что я посчитал нужным сказать лично Вам.

И тут он…

Усмехнулся.

— Похвально. Вы не растерялись. Хотя действительно не знаете меня. Хотя, учитывая уровень знатности всех присутствиующих, я могу оказаться весьма знатным и влиятельным человеком. Не задумывались об этом?

— Возможно. А Вы сами, задумывались над тем, что знатность и влияние не гарантируют того, что перед Вами будут лебезить и пресмыкаться?

— Вы проходите по очень тонкому льду. Один раз уступитесь и провалитесь под лёд. При том, — он взглянул мне за плечо, туда где стояла Морозова, и снова усмехнулся, — что зима явно не на Вашей стороне.

— Зима не выбирает сторону. Мы все для неё равны. Как и для смерти.

— Зрелые мысли. Господин Северский, — он сделал акцент на моей фамилии.

Вот проходимец! Он знал, кто я такой.