— Прекрасно, это же совершенно прекрасно! — снова встрепенулся Драговит и начал открывать ящики стола. — Сейчас я вам пропуск выпишу. Приказ о приеме в преподавательский состав уже к вечеру будет готов. Что касается расписания… На ваш выбор, Александр Лукич. Нагрузку выбирайте себе сами.

Пару дней в неделю, полагаю, я смогу выделить на академию. Не только ради допуска, безусловно. Артефакторика должна развиваться и кто, как не учитель, сможет вызвать настоящий интерес к этому?

Я мог просто попросить ректора об услуге. Но было приятно сразу же отблагодарить за это.

— Мне понадобится допуск к архивам библиотеки, — сказал я, пока мужчина тщетно возился с содержимым ящиков.

— Ну конечно же, — кивнул ректор. — Всё, что вам потребуется. Я тогда распоряжусь, чтобы вам изготовили специальный пропуск, один и для академии, и для библиотеки.

— Благодарю вас.

— Нет, ну какой же прекрасный год! — восхитился Драговит.

Принесли кофе с угощениями и мы неспешно потягивали восхитительный напиток, бесстыдно истребляя пирожные из кафе «Централь».

Ряпушкин делился планами на новый учебный год, постепенно заражая и меня своей страстью к этой работе. Вот уж кто действительно был на своем месте. И я был рад, что он не лишился этой должности. Так радеть за обучение и радоваться предстоящим хлопотам, мог лишь по-настоящему увлеченный человек.

Так что присоединиться к нему для меня было честью.

Ну а студенты… Что же, думаю будет достаточно привести в аудиторию своих каменных львов и живой интерес будет обеспечен. А уж если забрать из деревни гаргулью…

Я улыбался, слушая как ректор собирается устроить грандиозный праздник в первый учебный день, и чувствовал удивительное умиротворение. У него всё получится.

Как и у меня.

С ректором я расстался вскоре. Сидеть в его кабинете, наполненном надеждами одаренных, было приятно, но злоупотреблять гостеприимством и отвлекать человека от работы было бы невежливо.

Пока изготавливался пропуск, который Ряпушкин обещал доставить в особняк, я мог заняться другими делами, раз уж выдалось свободное время.

К слову о темных, помимо юного и нового, была ещё парочка, о которой стоило позаботиться. В первую очередь о неизвестной темной одаренной, столь удачно избежавшей облавы. А затем заняться потомками князя Дашкова. Дар смерти проявлялся неожиданно, предсказать наследование его от родителей было невозможно. Но проверить эту ниточку тоже следовало.

Но Агнией Зотовой можно было заняться чуть позже.

Тем не менее я сразу же отправил через Эфир официальное письмо нынешнему графу Зотову. Существовал специальный сервис, через который можно было заказать подобное на дорогой бумаге и с гербовым конвертом, всё как полагается. Удобно всё-таки.

Я с удовольствием воспользовался современными возможностями. Патриарх чтил традиции и лично писал письма и отвечал на приглашения, кропотливо выводя слова чернилами и пером. В этом был свой смысл, но не в данном случае.

Некоторые аристократы, например, держали специальных почтовых голубей. Магически измененные анималистами, птицы отличались воспитанностью и точностью. Но это было скорее экстравагантностью. Хотя даже соревнования устраивали в высшем свете, у кого пернатые посланники быстрее и, конечно же, красивее.

Выйдя из академии, я задумчиво добрел до Гостиного двора и прогуливался вдоль купеческих лавок, размышляя о плане.

Как отыскать темного мага?

Ждать, пока мы снова столкнемся с этой барышней и надеяться на её благородство было неразумно.

След её дара я знал, благо сталкивался с ним ни один раз. Уникальный отпечаток, по которому можно было определить его источник. Но лишь при личной встрече.

Увы, найти таким образом одаренную не представлялось возможным.

Да и при встрече понадобится не один миг. Нужно сосредоточиться и изучить мага. А если она надежно экранировал себя, то ещё и пробивать эту защиту.

Возраст был неизвестен, как и прочие приметы. Характерная для мага смерти внешность не являлась однозначным признаком. Да и в этом бывали исключения. При ханском дворе был очень румяный и пухлощекий темный. К тому же известный весельчак и балагур.

Так что и на это ставку делать было нельзя.

Оставалась одна зацепка. Темной необходимы были средства для существования. И немалые, ведь она наверняка тщательно скрывалась. Надежное убежище, экранирующие артефакты, всё это стоило дорого.

Заказы неплохой источник дохода, но в отличие от изготовления артефактов, уж слишком специализированные и редкие. Немногие рисковали связываться с темным даром.

Значит, должны были быть дополнительные источники дохода.

Например, наполнение накопителей. За аспект смерти платили щедро ввиду редкости носителей. Но этот товар был более востребован, чем услуги непосредственно темного.

Я сам не заметил, как дошел до лавки Батиста. Вот кто сможет мне помочь!

Довольно улыбнувшись, я открыл дверь и вошел внутрь. Звякнул колокольчик и Жаныч через несколько мгновений появился в зале.

— Вознесенский! — удивился он и сразу же насторожился: — Что случилось?

— Надо бы побеседовать, в каком-нибудь тихом месте, — с намеком ответил я.

После того, как он стал официальным поставщиком императорского двора, говорить о чем-то не самом законном, даже в его лавке было небезопасно. При этом я не сомневался, что старые связи бывший контрабандист не оборвал.

— А, — купец нахмурился, раздумывая. — Есть тут неподалеку кабак один. Ты же угощаешь?

Страсть Батиста к бесплатным трапезам была неистребима. Это явно было никак не связано с финансовым положением, просто принцип. Я согласно кивнул.

Жаныч закрыл лавку и мы вместе вышли на улицу, ведя по пути обычную светские беседы. Кабак был и правда недалеко, в дебрях Апраксиного двора. Вывеска гласила непонятное: «Чуфальня». Выглядело место довольно странно.

С низким потолком, полутемное и душное. Простая деревянная мебель, столы накрыты пестрыми клетчатыми скатертями. Тут же стояли стеллажи с непонятными товарами. Всё кругом было в иероглифах.

Несмотря на наш вид, совершенно не соответствующий заведению, внимания никто не обратил.

За дальним столиком сидела пара работяг, угрюмо уплетающих какое-то блюдо из огромных мисок.

Азиат за стойкой что-то сказал Батисту, улыбаясь и бесконечно кивая. Жаныч сделал заказ и махнул на единственный стол, стоящий и окна. За мутным стеклом были задворки — там тощие коты дрались за рыбий скелет.

— Кхм, — кашлянул я, аккуратно присаживаясь на стул. — Тут… необычно, надо признать.

— Не ожидал, да? — рассмеялся парень. — Не смотри на антураж, кормят тут божественно! Очень рекомендую отведать гунбао и свиные уши.

— Благодарю, я не голоден, — воспитано отказался я.

Мне хватало кулинарных экспериментов Прохора. Несмотря на то, что место выглядело чистым, рисковать я не стал. Я просто попросил кофе.

— Слышал, ваш род теперь в любимчиках у императора? — хитро усмехнулся купец.

— Ну, это точно чересчур.

— Не скажи. Ты вообще прессу читаешь? Пусть главным событием стала помолвка наследника, но и про некого графа Вознесенского не забыли. Общественность гадает — что же дальше? Возвышение или забвение? Преференции или наказание?

— Не замечал за тобой раньше подобной патетичности, — хмыкнул я. — Ничего дальше. Буду спокойно работать.

— Ну-ну, — емко выразился Батист словами пристава. — Ладно, не хочешь говорить об этом, не надо. Только не забудь старого друга, который столько раз выручал тебя.

Я уже открыто расхохотался. У купца явно было отличное настроение, а значит и готовность к некоторым авантюрам.

— Надеюсь, старый друг выручит меня снова. Чтобы я точно не забыл, — поддержал я его тон.

— Полагаю, это что-то интересное. И опасное, так ведь?

Мы прервали разговор, принесли еду. На гигантских тарелках находилось что-то непознаваемое, но пахло действительно прекрасно. Яркие специи сразу же защекотали нос. Но от повторного предложения Жаныча заказать и себе, я всё же отказался.