В пруду оглушительно распевали свои ночные песни лягушки. Над водой вилась мошкара, которую успешно отлавливали карпы, выпрыгивая вверх и с плеском ныряя обратно с добычей.

В оранжерее горел приглушенный теплый свет, который давал причудливые блики, проходя через неровные стекла.

Природница не удержалась, и в первую очередь заглянула туда, проверить что все её растительные подопечные в полном порядке. Истинная одаренная, увлеченная своим делом. Как бы Тимофею не пришлось соперничать с кактусами…

— Так в чем же ваша проблема, Екатерина? — спросил я, пока девушка не начала обход всего сада.

— Ох, простите, — смутилась она. — Я всегда, когда нервничаю, становлюсь очень рассеянной. Проблема не у меня, ваше сиятельство. У моего наставника.

Наставник природницы был хранителем Ботанического сада. Как я понял по её путанным объяснениям, что-то вроде заместителя управляющего. Управлял этим местом, как и всем Аптекарским островом князь Ильинский.

Его светлость к магии природы никакого отношения не имел, но зато считался хозяином острова, так что возглавлял он и сад. С правом собственности всё было сложно, род Ильинских был древним, поэтому император, чтобы не обидеть подданного, оставил номинальное владение, хотя земли с подобными свойствами традиционно принадлежали правителю.

Вроде все знали, что князь по сути ничем не владеет, но усиленно делали вид, что это не так. Отчего Ильинский владел лишь скверным и склочным характером.

Управленческие качества у князя тоже не были выдающимися, так что по факту всем руководил хранитель сада. И отвечал тоже.

Макар Дуболом, именно так звали наставника Екатерины, с малых лет работал при саде. Приютский, как и сама природница, он пробился с самых низов до максимально высокой должности. Маг второго ранга — для неродовитого одаренного это огромное достижение.

Помимо успехов в развитии, Макар был всей душой привязан к Ботаническому саду. Ему предлагали более выгодные места работы, но он всегда отказывался.

Радел за каждый листочек, цветочек и веточку, как за родных детей.

Непосредственно детей у природника не было, зато Павлову он любил, как родную дочь, и учил всему, что умеет сам. Приязнь была взаимна, так что Екатерина искренне переживала за наставника.

Так переживала, что в рассказе пришлось сделать перерыв и напоить её чаем с ромашкой и медом. А потом принести ещё кусочек торта.

В общем, от князя поступил наказ — обеспечить в саду более благополучный климат. Мол, столичная погода имеет пагубное влияние на редкие растения.

Задача не то чтобы сложная, но управление погодой строго регламентировалось государством. Всё же магический баланс соблюдался неукоснительно. Оттого выполнить такой приказ оказалось нелегко.

Было создано не так уж и мало артефактов, влияющих на климат. К примеру тот, что я видел в кабинете у заведущего кафедрой артефакторики императорской академии.

Вот только пользовались ими редко, так как в обслуживании они были дороги. В случае с климатом приходилось постоянно подпитывать, причем множеством аспектов. При этом было необходимо уравновешивать действие таких устройств и выбирать другое место, где климат будет испорчен.

Легче найти более благоприятную местность, короче говоря.

К тому же радиус действия был плохо контролируемым, то меньше требуемого, то гораздо больше.

Ну а сделать подобное под боком у императорской резиденции… Мало кто рискнул бы.

Требование князя было невыполнимым и почти незаконным. Но Ильинский упорствовал, явно желая убрать заместителя с глаз долой, уволив под удобным предлогом.

Дуболому было куда податься, вот только он не хотел.

Страдал наставник, силясь решить безнадежную задачу, страдала Павлова, из-за страданий учителя. В общем, все страдали, выхода не было.

Я тоже чуть не начал страдать от этого печального повествования, но вовремя встряхнулся и отогнал упадническое настроение.

— Помогите ему, молю вас! — так завершила девушка свой рассказ.

В огромных глазах Павловой стояли слезы и редкая бесчувственная скотина смогла бы устоять перед этим беззащитным дитем цветов. Я скотиной не был, но и на театральные эффекты не реагировал.

— Ну, поговорить с ним точно в моих силах, — спокойно ответил я, слегка улыбаясь.

От её восторженного визга заложило в ушах, рыбы испуганно ломанулись в дальний угол пруда, а лягушки умолкли. Природница бросилась мне на шею и затараторила:

— Спасибо! Спасибо! Спасибо!

— Кхм, — раздалось рядом.

В паре шагов от нас стоял Тимофей и, судя по его лицу, был готов призвать дракона и спустить его на меня, несмотря на принесенную клятву верности.

— Его сиятельство согласился мне помочь! — радостно бросилась девица к рыжему, не заметив его настроения.

— А, так вы про мастера Макара говорили… — пробормотал парень с облегчением.

— А ты что подумал? — вскинулась Павлова и выпучила глаза. — Да как ты… Да как ты подумать такое мог!

Девушка всхлипнула и бросилась в гущу сада.

— Катя, ну что ты! Я не это подумал! И какое такое? — Тимофей побежал следом. — Подожди…

Когда стих хруст веток, я вставил в ухо палец и потряс. Звон вроде стал утихать. Не завидую я ему. С одной стороны понятно, что молодость горяча и скора на выводы, иначе редко бывает. С другой всё же он нанес оскорбление своими подозрениями. Для приличной девушки подобное знак неуважения.

Я выбросил из головы их ссоры, вот уж с чем они сами разберутся, так с этим точно.

Как-то давно и один лишь раз я пытался примирить приятеля с возлюбленной. Оказался виноватым во всём, да так, что остался без приятеля. Они потом, к слову, поженились и жили вполне себе счастливо, заведя славных детишек. Ссорились при этом каждый день, расставались раз в неделю, но не больше чем на полдня, чем стали знамениты на весь город.

Вот та девица кричала так, что орду нечисти отпугнуть могла. Павлова ещё не столь опытна.

Когда слух окончательно восстановился, я вернулся к столу.

Вскоре явились и помирившиеся влюбленные, мило о чем-то воркуя. Тимофей подошел и извинился за неподобающее поведение, был мгновенно прощен и благословен.

Праздник закончился далеко за полночь. Никто не торопился расходиться, теплую летнюю ночь и добрые беседы никогда не хочется прекращать.

Даже Гордей засиделся, но его спровадил в постель Пушок. Кот просто ухватил парнишку зубами за штанину и буквально потащил к дому.

Подъем был поздний. Засиделись в саду, так что отсыпались все без исключения. Ну кроме призраков, хотя духи иногда уходил в свой мир. Спали они там или нет, никто не знал.

Подумав, что стоит разузнать про призрачную жизнь побольше от очевидцев, которые весьма дружелюбны, я первым делом принял горяченный душ. Привычно гудели старые медные трубы, но их звук стал уже родным и ожидаемым.

Так как встали поздно, то и завтрак больше походил на обед. Самым сонным был дед, он ещё провожал графиню домой и в постель отправился самым последним.

Тимофей тоже отчаянно зевал, тщетно стараясь прикрыться рукой. Прохор, который неизменно поднимался на рассвете, был перепачкан мукой, но не замечал этого. Только бодрый Гордей весело поглядывал на всех.

Котята просто продолжали спать на кухне возле печи. Их несколько раз пытались переселить в разные места, но на утро лежанка и пушистые обнаруживались там же.

Я воспользовался даром жизни и влил в каждого каплю светлой силы. Нечестно, но зато приятно! Домашние разом посвежели и зашевелились. Если и быть магом, то для чего, если не для такого?

Окна в столовой были распахнуты и через них доносился щебет пичуг и едва слышный жужжание пилы. Надо бы обновить воздушный барьер, окружающий стройку.

Прохор снял крышку с центрального блюда и громогласно провозгласил: