Хранитель огляделся и отпер дверь, пропуская меня вперед.

Я переступил порог и всё же расстегнул несколько верхних пуговиц. Тут стояла удушливая жара сухой пустыни.

Дверь закрылась и загорелся тусклый свет. Природник откашлялся и неловко прокомментировал:

— Вот, в общем.

Хм, это что ещё такое?

В центре небольшого помещения на металлическом столе высились несколько невысоких колб. Под каждой из них было совсем небольшое растение с парой листочков. Выглядели они не очень жизнерадостно.

От магии же здесь всё буквально трещало. Стены, пол и круглые своды потолка были пропитаны аспектами, призванными создавать определенные условия. Я быстро присмотрелся к плетениям — оранжерея была своего рода инкубатором с возможностью перенастройки климата под определенную задачу.

Да и колбы тоже служили цели дать растениям уникальные условия.

Тем не менее те погибали.

Макар выжидающе уставился на меня, вероятно рассчитывая на бурную реакцию. Но ботаника для меня была не понятнее балета, так что пришлось его разочаровать:

— Что это?

Природник немного расстроился, но опомнился и улыбнулся:

— Уж простите, ваше сиятельство. Когда всю жизнь вращаешься в кругах своих, совсем из головы вылетает, что другим может быть что-то неизвестно.

Ну да, профессиональная деформация дело такое, если запустить, то может быть неизлечимо. Впрочем я его понимал, сам был увлечен своим делом.

— Это нефритовая лоза, — с придыханием произнес хранитель сада. — Редчайший вид стронгилодонов, не стану вдаваться в подробности, это вам ни к чему. Вид этот долго считался вымершим, но недавно его смогли восстановить наши коллеги из народа аэта с острова Лусон. Два года назад проводили одну весьма интересную экспедицию и мне выпала честь поучаствовать в ней…

Я рассматривал чахлые ростки и слушал историю, наполненную приключениями настолько, что невольно я проникся уважением к ботаникам.

Два года назад была собрана большая исследовательская группа из природников, анималистов и шаманов. Целью их был поход на восток, в одну из прибрежных провинций империи Цин.

Что-то там обнаружилось, тоже редкое и ценное. Дуболом искренне пытался объяснить, но я окончательно запутался в названиях. В общем открытие было важным, а теплые отношения между императорами давали возможность изучить и получить образцы, то есть саженцы.

Макара, как признанного мастера природы, пригласили и он не смог отказаться от подобного шанса. Правда после возвращения стал заядлым домоседом.

Сначала кампания путешествовала к восточным берегам империи, по пути собирая материалы для научных работ. Затем они сели на корабль и остаток пути проделали по воде.

Судно попало в страшный шторм и несколько дней их болтало по океану, унося всё дальше и дальше. Буйство стихии и магические аномалии вывели из строя всю навигацию и забрали часть команды.

Берег появился внезапно, когда они уже попрощались с жизнью, истощенные голодом и жаждой. За несколько дней до этого последнего мага воды, способного ее очистить, съела акула.

Материк предстал зелеными вершинами гор на фоне грозного алого заката. Высаживались они уже в полной темноте. Лагерь разбить не успели — на них напали и захватили в плен какие-то дикари.

Уже потом оказалось, что это не дикари, а способ отпугивания чужаков. А народ аэта вполне цивилизованный и дружелюбный. Но страху ботаники натерпелись немало.

Воинственное племя долго продержало их в клетках, подвешенных над прудами с крокодилами. Все попытки переговоров проваливались, а бежать бедолаги даже и не думали. Навыков выживания в диких местах у них не было совершенно. К тому же магия природы тут словно работала против них.

Аэта были сильнейшими природниками, напрямую связанными со своей землей. И та прочих отвергала.

Несмотря на всё это, глаза Макара горели, когда он говорил об ужасах тех дней.

Племя устраивало им показательные шоу, вплоть до жутких жертвоприношений и прочих ритуалов.

В общем, через неделю, когда клетки сняли якобы для того, чтобы и чужаков прихлопнуть в честь великого праздника, они все таки сбежали. Каким-то волшебным образом охрана отвлеклась и маги ломанулись к берегу, не разбирая дороги.

Все, кроме Дуболома.

Вот там-то и проявилась свойственная дару фанатичная одержимость флорой. Природник увидел ту самую нефритовую лозу, растущую возле шалаша главного шамана племени.

В отличие от многих своих коллег, с самой юности Макар изучал всё, что можно было найти в архивах и в Эфире. Его страстью были диковинки, так что пока его сверстники бегали по свиданиям, парень ночами сидел над книгами и поглощал информацию.

С годами его увлечение было отмечено и Дуболому давали доступ туда, куда мало кто мог попасть. Благодаря этому Ботанический сад стал своеобразной сокровищницей.

Короче говоря, не смог пройти природник мимо растения, которое считалось давно пропавшим. Инстинкт самосохранения отказал ему.

Макар застыл перед нефритовой лозой в восхищении и позабыл про угрозу жизни. Так его и застали дикари.

Но, вопреки опасениям, убивать его на месте они не стали. Вперед вышел шаман, понимающе усмехнулся, заговорил на чистейшем универсальном языке и пригласил на чай. За беседой с заморским коллегой всё и выяснилось.

Многое сошлось тогда. Шаман устал от изолированности, да и народ тоже. Все эти устрашающие мероприятия отнимали ресурсы и нервы. В общем, вовремя природник проявил свой искренний интерес, невольно став дипломатом.

Беглецы, кстати говоря, добрались до берега и спешно отбыли, бросив своего. Корабль тоже каким-то чудом никто в ту ночь не охранял…

Макар провел на острове целый месяц. Познакомился с тамошним правителем, верховным шаманом, исследовал местную флору и вообще крепко подружился с народом аэта.

В политику природник влезать не хотел, его интересовали лишь растения. Поэтому в налаживании дипломатических связей он не участвовал, вернувшись в столицу и тихо продолжив заниматься своим любимом делом. Лишь попросил у главного шамана ростки нефритовой лозы.

Процесс получения заветной лианы был долгим.

Сначала договаривались правители. Потом даже случилась небольшая война, соседям аэта неожиданно понадобилось больше земель. Затем началась работа по созданию нужных условий для лозы.

Собственно в последнем и заключалась проблема хранителя сада. Точнее управляющего, князя Ильинского, но непосредственно Макар должен был её решить.

Зачем столько сложностей ради одного растения, пусть и такого редкого, я так и не понял.

Дуболом явно что-то недоговаривал и очень важное.

Я напряг память, но про нефритовые цветки я никогда не слышал. На земле существовало немало удивительных растений, обладающих сильнейшими магическими эффектами. А в руках сильных природников они становились уникальными.

Ходили легенды и о совершенно невероятных видах, дарующих чуть ли не бессмертие. Но то были всего лишь сказки, дарующие надежды. Обыграть смерть таким образом было нельзя, уж я-то знал.

Лишь магия времени была способна на такое, но какой ценой… Я передернул плечами, отгоняя дурные воспоминания. Устройство уничтожено, враги тоже, ни к чему теперь думать о тех временах.

— Растению необходимо быть в открытом грунте и на воздухе, — обреченно сообщил мне природник в конце. — Только тогда оно может проявить свои магические свойства и зацвести. Именно цветки самые ценные.

— Какие магические свойства? — недоверчиво переспросил я, поглядывая на слабые ростки.

— Увы, сказать я этого вам не могу, — вздохнул Макар. — Дал клятву. Но поверьте, ваше сиятельство, лозу жизненно необходимо вырастить!

— Разве нельзя попросить у ваших друзей цветки? — удивился я.

— Особенность стронгилодонов в том, что их действие эффективно лишь на той местности, где они выросли. Как бы это объяснить… Слышали про магическую эндемичность?