Не самое уютное место.

Я неторопливо шел по дому, заглядывая в комнаты. Темная массивная мебель, темные стены и ковры. И гробовая тишина. Атмосфера в особняке Зотова была мрачной.

Сам не знал, зачем я брожу по пустому дому. Зотов просто пока не видел моё письмо. Стоило уйти и дождаться возвращения графа.

Но меня непреодолимо тянуло вглубь здания. Пока я не остановился перед запертыми дверями. Единственными закрытыми, что были в доме. Потянул за витые холодные ручки и оказался в большой гостиной.

Та же угрюмая обстановка, пусть и антикварная. Тяжелые портьеры были раздвинуты и не закрывали от света уличных фонарей. Часть стены была выделена под трофеи и на меня уставились десятки навечно застывших глаз животных.

Нет уж, если мы договоримся о встрече, то она будет проходить у нас. Гнетущее место какое-то.

С дальней стены на меня смотрел портрет мужчины, очень подходящий особняку. Такой же угрюмый и мрачный. Худощавое лицо со впалыми щеками и темными провалами глаз. Художник явно не старался приукрасить внешность графа.

То, что это был хозяин, не вызывало сомнений. Портрет был свежим, да и одежда современная.

Я прошелся до середины комнаты, сторонясь чучел. Огляделся и по достоинству оценил камин, находящийся на другой стороне. Размером с человеческий рост, мощная каменная кладка — его грубая красота немного улучшала обстановку.

Поднял взгляд выше и замер.

Там тоже висел портрет. На этот раз женский.

Однозначно я нашел потомка князя Дашкова. Та же жгучая внешность, те же очерченные скулы и чернильно-черные глаза, как и у колдуньи Ксении. Та же невероятная и слегка пугающая красота темной одаренной.

Девушка смотрела с легкой насмешкой. Черное платье с глубоким декольте открывало весьма пленительное зрелище. Но мой взгляд приковали отнюдь не прелестные женские изгибы и округлости.

А украшение, висящей на шее темной.

Тонкая золотая цепочка и небольшой кулон в виде цветка розы с шипами по периметру. С вкраплениями красного камня. Именно эту вещицу когда-то меня просил проверить глава тайной канцелярии.

Роза с шипами!

Чёрт побери, вот где я ещё видел это, помимо своего собственного изваяния у памятника императрице.

Как у меня это могло вылететь из головы? Да, тогда я взял ранг и чувствовал себя, мягко говоря, не очень хорошо. Но такую приметную деталь и позабыть…

Но тогда получается, что девушка находится под присмотром тайной канцелярии? В заточении, если уж говорить прямо. И точно не может быть тем самым темным магом. Или Баталов сказал тогда «подопечный»?

Я нахмурился, воссоздавая в памяти тот разговор. Непонятно, слишком уж тогда менталист витиевато выражался. Может быть как угодно.

Я всё стоял и смотрел на кулон. Роза. Царица цветов…

Может моя догадка была неверна, но не про эту ли царицу мне говорит дух в императорской библиотеке? Не буквально царицу, а как раз про символ розы в гербе Зотова?

Потому что рассмотрел я и родовой перстень на портрете главы рода. И обнаружил там то же самое. Цветок, увитый острыми шипами.

Чёрт побери призраков с их загадками… А если это не имеет отношения к потомку Дашкова? Похоже, что без визита к Третьяку не обойтись. Заодно выясню в гербовом хранилище, когда именно Зотовы обзавелись таким знаком. Что-то мне подсказывало, что произошло это примерно в то время, когда удочерили Агнию.

Я ещё немного постоял и полюбовался на темную. Всё же хороша. Было в ней что-то не такое мрачное, как свойственно всем носителям этого дара. Возможно, эта усмешка делала девушку более «человечной».

Если это та, которую я ищу, даже жаль.

Раскланявшись с портретами хозяев, я осторожно покинул особняк. Восстановил защиту в прежнее состояние и тщательно проверил, не осталось ли следов моего визита.

В любом случае, что бы ни ответил призрак, прежде всего стоит повидаться с графом. А значит нужно дождаться его возвращения и ответа.

О том, что будет, если Зотов откажется говорить про темную, я не думал. Вот если случится, тогда и решу как добывать информацию.

Прогулка в тенях изрядно меня вымотала. Всё-таки столь активно пользоваться аспектом было затратно. Особенно когда развиваешь совсем другой. На пути взятия начальных рангов всё немного иначе. Ничего, осталось ещё несколько пар и…

Что дальше, я толком не представлял. Царь развивал дар универсала своим способом, очень рискованным. А дошел ли он до конца, я не знал. В анналах истории об этом не упоминалось. Лишь скромное «был великим универсалом».

Я шел по ночным улицам и улыбался, вспоминая друга. И в который раз восхищался столицей. Сколько же проблем пришлось преодолеть, чтобы возвести тут город. Но получилось! Всё же это истинное счастье — видеть плоды своих трудов. Заглянуть в будущее и удостовериться, что всё было не впустую.

Сражения, потери, плен и безнадежность. Всё, что тогда казалось непреодолимыми бедами, теперь померкло.

Я присел на теплый гранит ступеней набережной и съел пряник, который припрятал в кармане. Смотрел на рябь Невы, слушал её тихую песню и думал о том, что пройдет ещё триста лет, и я бы очень хотел, чтобы на этом камне также кто-то сидел и любовался этим видом.

И отчего-то я был уверен, что так и будет.

Магия города была крепкой. Как и людей, живущих в этом месте. Их сила переплеталась с исконной силой земли, оседала в стенах домов. Город был живым, он дышал мечтами своих жителей, их радостями и печалями. Каждый, кто любил столицу, напитывал её и делал сильнее.

Такой город просто так не сломить.

Тоже напитавшись этим ощущением, я отправился спать. Мне снилось дремлющее существо под Кронштадтом. Артефакт посылал мне сигнал — всё хорошо.

— Похабщина это, ваше сиятельство.

С категорическим заявлением красного, как рак, Янина я был не совсем согласен.

Ранним утром прибыла доставка от мастера Овражского. Тут же ресторатор мне позвонил и взволнованно попросил прибыть как можно скорее. Недоумевая, что же могло случиться с заказом, я поспешил к Янину.

Образ Амура, дарующего любовь ангелочка, каменщик воплотил великолепно. Пусть именно этот, по задумке, прививал любовь исключительно к трапезам. Пухлые щечки, умильная улыбка и небольшие крылышки — всё, как и положено. Впрочем, и отсутствие одежды тоже.

Не сказал бы, что Овражский сильно детализировал анатомические подробности, но тем не менее они были заметны.

— Непотребно сие, — бубнил Богдан Борисович, усиленно приглаживая усы, вставшие дыбом от возмущения.

— Ну… — затруднялся я привести весомые аргументы за полноту образа и просто задумчиво разглядывал статую.

За нашими спинами хихикала женская половина обслуги.

— Отколоть надобно, — предложил ресторатор и огляделся в поисках подходящего орудия.

— Ну право, к чему такой вандализм, — возразил я. — Давайте просто прикроем, листочком там или подобным.

— Листочком? — Янин взглянул на пышный куст хрена и со вздохом кивнул: — Ну хорошо, Александр Лукич. Но только чтобы надежно держалось. А то конфуз какой выйдет!

На том мы и сошлись, и я отправил Овражскому сообщение с просьбой выточить из мрамора виноградный лист.

Но статую сразу же установили на фонтан и проверили запуск воды. Всё работало исправно, оставалось перенести плетение на, собственно, сам артефакт. Этим я и занялся, не откладывая.

Завтраком меня угостил смущенный Янин. К счастью, на этот раз действительно традиционным, без настойки и борща.

Климатическую сеть пришлось немного усложнить. Переходные зоны между разными температурами сбоили. Резкий перепад создавал то росу, то удушливое пространство. И у этих границ растения чувствовали себя не очень комфортно.

Так что я вновь взялся за стихию воздуха. Необходимо было сделать плавный переход со стабильным отводом излишек к балансиру. А потом регулировать сам балансир, чтобы и там не возникало подобного.