Сейчас он гневно смотрел на меня и пыхтел. Чтобы нас не услышали, я блокировал ему голосовые связки и ждал кивка, знака, после которого эта гнида заговорит. Мало того что мои друзья в опасности, так ещё и здесь нашли гнойник в виде пятерых взятых в плен женщин — их собирались продать в рабство.

— Это ты зря, — я присел и коснулся указательным пальцем его ладони, и та обмякла, следом мизинец работорговца оголил свою кость как распустившийся цветок, выворачивая мясо наружу.

Продержался бравурный пленник недолго — стоило только одной фаланге обнажиться, как он судорожно закивал с глазами навыкате. Я всего лишь оголил нервы на пальце, стараясь не разрушить их — такого рода пульсация боли сломит любого не связанного с некромантией человека.

Я коснулся шеи мужика и вернул ему голос

— Пожалуйста, не надо… Я вас п-проведу к нему, только прекратите, — взрослый здоровый мужик плакал как ребёнок.

Щёлкнув пальцами, я растворил каменные оковы и приказал нашему гиду встать, Бес добавил ему ускорения. Остальные мои спутники, кроме разве что Ивана, не испытывали жалости к этому мусору. К слову, на них тоже произвело впечатление моё новое использование контактной рунической некромантии.

Весьма эффектно, когда при одном только касании у человека раскрывается грудная клетка и из неё катапультируются внутренности. Такой результат возможен при грамотной настройке кругов.

Некромантия — это не истинная магия исцеления, а система, так сказать, поощрительных мер для организма. «Лекарь» лишь подталкивал внутренние процессы к исцелению и давал им энергию в виде маны. Всё остальное доделывал сам пациент.

Так вот, я создал нечто вроде боевого целительства, убедив систему, что разрыв грудной клетки или оголение нервов на мизинце — это то, что нужно для «выздоровления». Подобного не получилось бы без прочтённых записей Инженера.

Более двухсот лет отступник собирал отличную теоретическую базу. Осмыслить её он был не в состоянии и пытался выйти за грань человеческого, но не преуспел. Как учёного я его даже в некотором роде уважал — он не сдался и искал разные подходы, но в остальном оставался противен до черноты.

В системе «Человек-Источник» я не находил подобных опций вмешательства в чужую анатомию, потому и не видел её примеров раньше. Некромант мог менять своё тело или тела уже мёртвых существ, но с живыми людьми такое невозможно. Только путём внешних воздействий.

Мы освободили рабынь, подсказав им, куда бежать, а сами покинули двухэтажную лачугу, сопровождаемые послушным спутником. По пути тот хмуро кивал своим насторожившимся дружкам, что всë в порядке и мы обошлись без лишних жертв. Нас провожали тяжëлыми взглядами, но подходить не рисковали.

— Сюда, — осипшим голосом позвал пленник.

Помещение, куда он нас привëл, было длинным складом рыбной продукции. Воняло здесь похлеще, чем на рыболовецком судне. Снаружи ошивалось несколько оборванцев в надежде поживиться хотя бы требухой или тухлятиной.

Вход и периметр охранялся четырьмя химерами — акулокотами. Туловище было взято от мускулистой дикой кошки, вроде рыси или амурского тигра, а вот безобразно пришитая голова — от зубастой акулы.

Своим видом они наводили ужас не только на воришек, но и на рабочий люд. Сунуться на территорию без спроса мог исключительно сумасшедший — мощные челюсти монстров тут же накажут наглеца. За нами вдоль металлического забора как раз шла одна такая тварь, капая слюной на землю. Она, видимо, привыкла, что еë боятся, потому и таращила на нас тупые злые глазки. Я отметил, что хоть швы корявые, но химеролог ухаживал за состоянием своего зверинца.

— Чего надо? — грубо спросил сторож на входе и зыркнул по нам неприязненным взглядом, позади него из будки вышел мужчина в замусоленном сером халате. Он облокотился о дверной косяк и со скучающим видом скользнул глазами по всем спутникам, пока не остановился на мне.

«А вот и наш химеролог».

Было в них какое-то особое, что ли, внутреннее состояние. Этот взгляд демиурга с претензией на аристократичность в высшей степени надменен. Будто вокруг не люди, а биологический конструктор, черви, которым придали благовидную форму.

— Нам бы Мазура увидеть, — сглотнув, ответил наш сопровождающий.

— Он занят, валите отсюда, если не хотите проблем, — отмахнулся мужчина и коснулся артефакторного меча на поясе, тот сразу же покрылся ярко-красным мерцанием.

Это смотрелось зрелищно, но…

«Идиот, кто вот так с ходу выдаëт незнакомцам свою стихию?» — подумал я и не мог взять в толк, почему правительство до сих пор терпит таких тупиц у себя под боком?

— Мы ненадолго, — подал я голос. — Думаю, пару минут он сможет выделить.

— Ха-ха-ха, ты, наверное, совсем тупой, раз с первого раза не понимаешь, приятель, — оскалился маг огня. — Кто ты, мать его, такой?

— Я Сыч, слышал о таком?

— Не-а.

Вместе с химерой из складского помещения вышло десять магов, подпоясанных дорогими ремнями и одетых в щёгольские пёстрые наряды, отличительной чертой которых были красные сапоги почти до самого колена.

Акулокот привёл подмогу за собой и выбежал первым, толкнув носом дверь. Остальные зверушки тоже подтянулись к нам, а вот зевак на улице как ветром сдуло — никто не хотел помереть от случайного заклинания.

Я лениво посмотрел на шедших вразвалочку противников, уверенных в своём численном превосходстве и с грустью вздохнул: всё-таки тяжело, когда у тебя только локальная репутация. В столице ко мне цеплялся каждый встречный, и это тормозило дела.

Сейчас против нас четверых вышло двенадцать магов и четыре подконтрольных существа. Они чувствовали себя королями положения и уже представляли, как наваляют непрошеным гостям и поделят их пожитки. Из всех разве что химеролог оставался с тем же скучающим выражением лица.

Я небрежно достал из нагрудных ножен теневой атлант и демонстративно поковырял им ногти. Пульсирующая теневая материя сразу же привлекла всеобщее внимание. Чем выше качество артефакта, тем ярче и эффектней он мог светиться в руках владельца. Атлант же на фоне жалких поделок моих врагов был подобен солнцу среди едва заметных костерков.

От него исходила ужасающая мощь — это только слепой не разглядит. Из земли вокруг нас потихоньку выросло десять теневых акулопсов, каждый раза в два выше своих оригиналов. Они были тверды как сталь и крайне манёвренны. Элементали немигающим взглядом пялились на мясо впереди и готовы были снести всё тут по одному щелчку пальцев.

Нахохлившиеся охранники потеряли куда-то снисходительные улыбочки и замерли на месте. Последним аргументом стал церковный щит Джона, накинутый на нашу группу.

— Впрочем, — подал голос сторож. — Думаю, для вас найдётся минуточка.

Я расплылся в улыбке.

— Приятно иметь дело с понимающими людьми, — теневые акулокоты исчезли так же быстро, как и появились.

Люди Мазура чуть расслабились, однако я посчитал, что демонстрация силы лишней не будет. Железные массивные ворота сплющило под кольцами монструозного теневого змея. Он выпрыгнул из потустороннего мира и обмотался вокруг них. Скрежет прорезал округу, будто это кричала неведомая раненая зверюга, а затем всё затихло, и скрученный в жгут металл грохнулся на землю, подняв облако пыли.

Мы перешагнули через него и вошли внутрь.

— Веди, — приказал я некроманту, понимая, что из всех он тут главный.

Надменный мужчина кивнул сам себе и, вытерев скатившуюся на лоб каплю пота, пошёл вперёд. Химеролог не оборачивался — в этом не было смысла. Для мага такого уровня всё предельно ясно — ему не выстоять. Так к чему тогда дёргаться? Психика некромантов изувечена суровыми тренировками, и каждый из них в той или иной степени готов был расстаться с жизнью в любой момент.

«Чёртовы фаталисты».

Восемь часов назад, Хитровка, группа Захара Рюмина.

Захар Рюмин всегда считал себя лучше остальных. В жизни каждому выпадает своя доля: одних бог одаривает вниманием и силой, а других обрекает на жалкое существование. И речь тут не о магическом таланте или богатстве — всё это важно, но куда как важней внутренний стержень. Если его нет, то ничто тебе не поможет.