Дойдя до лёгких, она обогатилась кислородом и снова пошла по кругу, раз за разом меняясь и уходя от сероватых оттенков к более живым, тёплым тонам. Бледная кожа постепенно приобретала мягкий розовый цвет, наполняясь здоровьем.

Тут я отступать на полпути не собирался и все силы положил, чтобы закончить процесс, войдя в исследовательский азарт. Это явление ни на что не было похоже. Умертвия, зомби, некроморфы, химеры здесь и рядом не стояли. Я словно воскрешал человека!

Мозг тоже не остался в стороне, и его лобные доли вот уже отчётливо видны мне через диагностическое зрение. Когда он был сформирован, запустился процесс костной перестройки. У каждого из нас в мозгу есть схема тела, и, когда пошли первые нервные импульсы, главный орган обработал эту информацию и остался недоволен. Не было состыковки.

Я решил помочь и подключил руническую некромантию. Все тридцать кругов, что мне были доступны, я применил точечно для формирования нормальных ног. Организм в тех местах стал отторгать ненужные ткани. Я временно перекрыл туда кровоток, свернув его обходными путями через коллатерали и закольцевав. Искусственно питая ткани через некромантские круги, я долго промучился с формированием коленных чашечек и пальцев.

Вся ненужная масса мяса и костей уродливо тянулась из пятки вниз, и я велел ассистенту рубануть по ней, при этом выключив локально иннервацию. Голем обкорнал тесачком всё как надо. Регенерация справилась. Потом со второй ногой всё так же и вот я уже исправляю правую руку, делая вполне себе приличные фаланги пальцев, даже задумался, а не стать ли мне скульптором?

Параллельно на черепе почти сформировались все лицевые мышцы, и я хотел уже добраться до правой руки, как понял всё — маны почти ноль!

«Чёрт!»

Такой подлянки я не ожидал.

«Ничего не поделаешь, надо запускать сейчас, иначе потом всё заново придётся выстраивать».

На остатки я подправил лимфоток, систему очистки крови и органы чувств настроил. Но этого показалось мне недостаточно, потому завершающим штрихом я «привязал» часть своей влитой маны к костному мозгу, сформировав запас. Мне было интересно, как долго сможет функционировать этот труп без вливаний, только на своём «топливе».

Я убрал руку и далее следил, что будет. Между нами была связь «зомби-хозяин», потому я понимал, сколько в нём сейчас маны содержится. На этом и зиждется техника этой некромантии — выстраивать своеобразный мостик и подпитывать подконтрольного мертвеца собственной магической энергией. Для этого и нужно знать точное её количество у «подопечного», чтобы он не «высох».

Я был горд своим результатом. Считай из говна и палок сваял человека. Такой уровень детализации у зомби я ещё не видел. Он и не нужен был обычным некромантам — для выполнения задачи хватит и грубого вмешательства, но во мне взыграло чувство прекрасного. Я больше пятидесяти лет изучал искусство целительства, потому здешняя тёмная магия в каком-то роде была мне близка.

Для меня этот экспонат был некоей игрушкой в качестве пробы сил. Всё-таки пятый шаг значительно облегчает вмешательство в организм чужого создания, потому и такой азарт — опробовать новые силы на максимум.

Я скрестил руки и наблюдал, как постепенно импульс затихает. Бывший монстр уже мерно дышал. Его черты лица оказались как у сорокалетнего мужчины. У него не хватало волос, ногтей, ресниц и бровей — тут уж извините, на такие косметические изменения требуется вливание клирика.

«Точно!» — сказал я себе, надо в следующий раз взять Джона, ведь он может создать на меня канал переливки маны. Так как я владею барьерной магией, я смогу её принять и работать с ней.

Только об этом подумал, как мой воскрешённый открыл глаза.

— Ты меня слышишь? — я подошёл к нему и помахал рукой, чтобы привлечь внимание.

Мужчина повернул ко мне голову, в глазах читался осознанный испуганный взгляд. Чёрт, мне даже стало не по себе.

«У него есть разум? Быть такого не может».

С другой стороны, я вспомнил кое-что ещё. Эти недолюди мне сильно напоминали тех самых теневых рыцарей с третьего этажа потустороннего мира. Эдакие блуждающие души, проклятые навсегда пожирать других людей, чтобы почувствовать себя живыми.

Он моргнул мне.

— Моргни два раза, если понимаешь мою речь, — попросил я его и тот выполнил.

Невероятно! Но как же жаль — мана стремительно выходила из тела, и скоро он снова отправится в ад или откуда он там пришёл.

Наверное, я сейчас сделал одну из самых жестоких вещей на свете: вырвал человека из лап вечности, даровав короткую возможность увидеть заново жизнь, и теперь он должен вернуться обратно. А ещё страшнее то, что он это вдруг понял.

— Я умру? — произнёс осипший голос, а потом короткое. — Зачем? — и осуждающий взгляд, в котором столько страха и боли, что мне реально стало неловко за свой поступок.

Об этой моральной дилемме я как-то не успел подумать. В костях уже почти заканчивалась мана, её концентрация в крови стала совсем минимальной и всё загустевало.

— Могу сразу убить тебя, — предложил я, — или хочешь ещё тут побыть?

— Ещё, — протянул хриплый голос.

Я приказал голему взять на руки этого мужчину и вынести на поверхность, чтобы он посмотрел на небо и солнце. Тот безжизненно болтался на сильных каменных руках, но полупарализованное лицо жадно пыталось надышаться, насмотреться, вновь запечатлеть покинутую когда-то сторону.

Стоило последней капле маны исчезнуть, как он потерял сознание. Дальше его ждала смерть. Потому я велел ассистенту занести труп обратно, а сам, засунув руки в карманы, хмуро пошёл к себе.

— Артём Борисович, Артём Борсч, — задыхаясь, бежал ко мне Веремей. — Я привёз, достал всё, как и просили, ну что начнём?

Старик светился от радости, предвкушая новое зрелище. Когда создаются семидесятки — это всегда искусство. Ни один высокоранговый мастер не покажет чужаку своих техник, потому старик так жаждал их увидеть у меня.

— Прости, Веремей, не сегодня, — качнул я головой и пошёл искать Джона.

А в это время в подвале медленно погибал незнакомец. Его мозг вскоре перестал получать кислород, пошла первая клиническая смерть, температура тела упала, дыхание прекратилось, и тогда, где-то в глубине костной ткани, возник маленький огонёк, секундная вспышка. Она создала первую столь дефицитную каплю маны, и та запустила цепную реакцию от протянутой из бездны руки помощи.

На следующее утро я спустился в погреб вместе с клириком, предвкушая новый прорыв в некромантии. Теперь-то точно верну беднягу с того света. Однако когда мы оказались в помещении, то никого там не нашли. В том числе и других подопытных — словно здесь их и не было.

— Как это понимать? — я облазил каждый уголок в погребе и не нашёл никаких следов взлома или попытки в подкоп. — Его бы обнаружила охрана, он не мог пройти мимо них. И замки целы, они, вообще-то, снаружи закрываются.

Джон почесал голову и развёл руками.

— Тут я тебе не помощник, это к Ване.

— И какой смысл? У трупа ведь нет собственной маны, а моя вся выветрилась.

— Кто его знает? Я бы попробовал, — возразил церковник и заглянул в один из ящиков на полках, будто три здоровых покойника могли там уместиться.

Странным здесь было всё — от исчезновения конкретно моего подопытного до его «коллег».

— Если он сбежал, то прихватил и их с собой.

— Он мог всех сожрать.

— Исключено, там почти полностью человеческая анатомия: руки, ноги, челюсти, желудок…

— Так почти или полностью? — уточнил Джон. — Что ты такое вообще воскресил и зачем полез во всë это?

— Чисто теоретически, — я задумался, — он мог их съесть да, ну или забросить в тень.

— Так посмотри, — предложил собеседник.

Я последовал его совету, но закономерно ничего не обнаружил.

— Ладно, зови Ломоносова, — сдался я и опёрся на стол.

«Какая-то загадка, ей-богу».