— Что ты несёшь…

Он не успел договорить, потому что из-под земли опять выпрыгнул теневой элементаль, заставляя молниеносного деда переместиться в другое место. А затем ещë раз и ещë.

— Ты делаешь ошибку!

Я подключил весь свой арсенал: магию огня, земли, ветра, разлагающий едкий туман некромантии, а также испепеляющие столбы церковной магии, вырывающиеся из травы словно гейзеры. Всё это летело в пустоту, заставляя оригинал расслабиться. Имитация вокруг меня сменилась на горный хребет с таким морозом, что казалось сейчас глаза замёрзнут, а ноги утонули по колено в снегу.

— Даю тебе последний шанс, — предупредил я его. — Либо ты идёшь со мной, либо отправишься на настоящее облачко.

— Я предупреждал тебя, смертный!

Дальше он ещё что-то нёс несусветное, но я накинул на себя звуконепроницаемый барьер и сосредоточился на теневом скольжении по скалистой местности. При этом я не забывал атаковать окружающее пространство в том же формате и в какой-то момент применил новую технику вертикального подъёма на теневой дорожке.

Меня подкинуло метра на четыре ровно к тому месту, где парил замаскированный настоящий организатор всей этой феерии. Я уже понял, что комната, напичканная артефактами, работает в режиме иллюзорного бога только в присутствии этого самого «бога». А значит, он всегда где-то рядом и привык к безнаказанности.

Невидимка мог принимать любую форму и опять выходить из неë — эту информацию мне дал анализ моих клонов. Они оценили всë: от расширяющихся зрачков моего врага, до текстуры его кожи.

Когда он спрыгнул с неба — это был оригинал, но незадолго до того, как я его коснулся, паршивец вышел из оболочки и управлял ею уже на расстоянии. Ломоносов бы сразу его обнаружил, но и я оказался не промах.

Водоструйный резак в моей руке с лëгкостью уничтожил иллюзорный барьер противника и вошёл тому в живот.

Всё вокруг замерцало и раздался чудовищный крик боли. Раскаты грома чуть не оглушили меня, но вскоре я услышал и настоящий голос.

— Тварь! Как ты это сделал? А-а-а-а-а, как же больно!

Всё что было вокруг нас, растворилось и впоследствии мы оказались в небольшой комнатке с белыми стенами. Их усеивали знакомые артефакты-шестерёнки. Они формировали своим расположением соты-шестигранники, напоминая в каком-то роде церковную магию с её обрядами.

— Сука, я умираю, — закашлял лысый мужчина, ему было около сорока, на лице полностью отсутствовала растительность: даже бровей и ресниц не было. Он сжался в комок и закрыл глаза.

— Потому что ты грешен, сын мой, — я щёлкнул его по носу и сел рядом по-турецки. — А чуть не забыл!

Я хотел подтвердить свою догадку и достал из кармана ауроскоп.

«Как и думал: восьмидесятка на иллюзии».

Но самый сок был в остальных показателях. У лысого было ещё девятнадцать стихий и все по одному процентилю! Хитрец однако.

Так он имитировал бога в замкнутом пространстве, давая ощущение боли от заклинаний. Весьма убедительно для неокрепших умов, но вот с боевой составляющей — слабо. Тем не менее, даже со столь скудным арсеналом можно измотать и убить человека, который не видит тебя.

— Ну что, готов помирать, революционер? — спросил я его, пряча прибор обратно.

— Не пощадишь? — сплёвывая кровь, с надеждой спросил тот.

— Издеваешься? Ты и так столько видел, ещё и имя моё знаешь, — я ткнул его пальцем в лоб. — А я говорил… Есть последнее желание?

У мага по лицу прошёлся целый калейдоскоп эмоций от гнева до жалости к себе, но я был непреклонен. Зачем оставлять свидетеля в живых, когда его и так ждала виселица?

— Как ты меня… Вычислил?

Я выпростал из-за спины пепельные щупальца, но остался на ногах. Эта материя, одолженная Аничковым, сейчас парила надо мной, словно водоросли в глубоководной воде.

— Помнишь ту козявку?

— Что?

— Ай, лучше показать, — махнул я рукой и из тела мага вдруг вылезла маленькая частичка пепла.

Она поползла ко мне, как дитя к матери, и вскоре впиталась в стопу, а потом присоединилась к своим «собратьям».

— Я мог уклониться… Почему я не уклонился? — сам с собой заговорил маг и опять закашлялся.

— Эту технику пепельной метки я подсмотрел у своего учителя. От неё не скроешься даже в тени.

— Погоди, расскажи поподробней…

— В другой раз, — ответил я и выстрелил ему в лоб каменной пулей, не люблю мучить людей. — Чёрт, забыл спросить, как его звали. Да и хрен с ним.

У меня была куча своих неотложных дел, а все фанатики мыслят однобоко. За почти сто лет я каких только не повидал. За дверью понуро сидел Ломоносов. Увидев меня, он тут же встал.

— Ну что там?

— Всё в порядке, — отмахнулся я. — Позови народ собрать штук этих побольше со стен. Ещё думаю у них тут казна где-то запрятана. Не поверишь, но деньги страсть как нужны! Хочу себе домик в Вологде…

— Ну что вы там собрали? — спросил я Близнецов, что орудовали в «божественной» комнате ломами, на земле уже скопилось около сотни шестерёнок-артефактов.

— В процессе, — пыхтя, ответил Никита и, не рассчитав, нажал сильнее нужного.

Его отбросило взрывом от стены на пол, да так, что в глазах задвоилось.

— Баран, — покачав головой, прокомментировал его брат-близнец, но остудил пыл в расковыривании своей шестерёнки. — Они, наверно, стоят кучу денег, а ты как обезьяна всё ломаешь.

— Ты в порядке? — спросил я Никиту, подавая ему руку, тот собрал глаза в кучу и встал.

— Да что с этим кабаном произойдёт? Он же неубиваемый сукин сын.

— Всё путём, — Дмитрий отыскал свой лом и вернулся к демонтажу стены.

— Артём, ты должен это увидеть, — внутрь забежал Ломоносов и позвал за собой.

Сейчас весь гостиный двор облюбовали сычовцы и как мародёры тащили добычу в одну угловую комнату на первом этаже. Важно было успеть до прибытия охранки и расфасовать всё по мешкам. Аничков отпëр кладовку с инструментами и дело пошло бодрее.

Так как здесь замешан чëртов заговор, императорские ищейки наложат лапу на всё, а я не хотел оставаться без добычи!

Мы пробежались до вскрытого кабинета. Там внутри уже орудовал Олег, держа в руках растрëпанную пачку документов, а шкафы позади него ломились от папок и циркуляров.

— Шуйские, сука! — он потряс какими-то квитанциями у моего носа и всучил их мне. — Только посмотри, они вели дела с этими клоунами.

— Дай-ка сюда, — я пробежался глазами копию купчей на покупку земли в Ростовской области на имя Вениамина Шуйского. Это был дядя нынешнего главы рода.

«Если мне не изменяет память, наш Аничков из тех краëв».

— Какая тупость, — Олег провёл рукой по волосам и захохотал. — У них тут и документы по другим сделкам. Мы может прикрыть этих уродов хоть сейчас! Это же взятка, они ему земли продали по какой цене, ты посмотри…

— Рубль за десятину.

— Именно, это же взятка! Прижмём их.

— Нет, — я покачал головой и взял следующий документ в руки. — Найди всё, что с ними связано. Мы это заберём с собой.

— Ты сдурел? Они столько говна нам сделали…

— Да, я помню что-то такое, но сейчас мы их не будем трогать.

Олег схватил меня за шиворот и подтянул к себе.

— А не закомандовался ли ты братик? Я свою лямку десять лет тянул, а ты предлагаешь вот так взять и простить⁈ — он так громко орал, что в ухе зазвенело.

— Успокойся, — холодно сказал я ему и опустил свою ладонь на его. — Шуйские сейчас нужны императору для штурма Северной. Мы не можем убрать один из сильнейших кланов прямо перед началом войны.

— Да плевал я на эту войну, а как же справедливость?

— Я же не сказал, что они останутся безнаказанными? — и поднял бровь, после чего лапища Олега, наконец, отпустила меня. — Мы просто отсрочим этот момент.

— Хочешь их шантажировать?

— Это наша подстраховка, — я похлопал по листу бумаги. — Похоже, ты завоевался на передовой, у людей не всё так просто, как с монстрами. Это там убей или умри, здесь всё по другому, Олег.