— И кто это сделает? — уточнила Ольга, смотря сыну в глаза, взгляд был как у хищницы, чего Алексей ещё ни разу не видел в ней.

— Я.

— Он под охраной Аничкова, сынок. Даже будь ты в три раза сильнее — к некроманту так просто не подберёшься…

— Ну, так давай я найду тех, кто согласится? Надо торопиться.

В отличие от взбалмошного сына, Ольга давно продумывала, как избавиться от Артёма и что только не приходило ей в голову, но одно за другим отсекалось. Младшего барона невозможно было отравить — это доказано его способностью сопротивляться сильным ядам. Физическое устранение тоже исключается: одна ошибка и он залечит свои раны.

Даже если ударить магией, гадёныш в состоянии увернуться, уйдя в тень или, как выяснилось, выставить барьер. К тому же Артём расположил к себе почти всех домашних — это значительно сужало возможности кому-то поручить столь деликатное задание.

— Нельзя, — покачала она головой. — Надо, чтобы это сделал не член рода. Если люди узнают, проблем будет больше, чем оно того стоит.

— Чёрт! — Александр в сердцах ударил кулаком по балюстраде и сжал зубы.

Гридни и собравшиеся зеваки расходились по своим делам, а мать сзади нежно тронула барона за плечо.

— Надо уметь выжидать, сынок, — она заметила, что между Александром и этим чудовищем были недомолвки, но списывала это на дурной характер первого.

— Я не хочу ждать, вот же он — на блюдечке, протяни руку и бери!

Парень отстранился от неё и вышел с балкона, со злостью пнув дверь. Ольга привела мысли в порядок и велела Марфе подать ей тяжёлую бобровую шубу. Вместе со служанкой она вышла на улицу и отправилась по тропинке в сторону злосчастной мастерской. По пути ей несколько раз встретились рабочие. Завидев барыню, они останавливались и почтительно снимали шапки в поклоне.

Барятинская шагнула на порог и одним только взглядом велела мастеру открыть ей дверь. Тот поспешно спрятал свою трубку в карман и потянул ручку на себя. Зайдя внутрь, Ольга поморщилась от целого букета мерзких запахов, среди которых пованивало и мертвечиной. С насиженного места встал незнакомый ей некромант с чуть вытянутым мрачным лицом, с которого презрение, кажется, никогда не исчезало.

— Доброго дня, барыня.

Ольга прошлась по комнате, не обращая внимания на этого цепного пса, и встала напротив её так называемого сына.

— Выйди, — велела она к некроманту, внимательно изучая пустой взгляд зачаровальщика: всё его лицо сейчас отражало глубинное спокойствие и силу. — Я сказала: пошёл прочь! — повысила она голос на охранника, видя, как тот колеблется.

Баронесса услышала, что шаги дальше порога не отдалились, и понимала: в случае чего, этот гнусавый урод мигом отреагирует на любую попытку навредить. Она подошла к двери и щёлкнула засовом. Будучи хозяйкой этой земли, Ольга могла делать что угодно. Другой вопрос, что она знатная женщина и работа руками ей непривычна.

— Когда ты родился, Артём, я думала, что видела уже всё: и радости, и трудности. Но в тебе было что-то особенное, что-то, что заставило меня посмотреть на жизнь по-другому. Ты словно освещал всё вокруг себя. А как тебя любил отец, надо было видеть, — она облизнула губы и обошла стол, чтобы встать рядом с сыном.

Сейчас, когда та страшная оболочка была где-то далеко, она могла спокойно касаться его и не удержалась, чтоб погладить плечо и бегло запустить руку в непослушные густые волосы.

Она сжала его предплечье и попыталась сдвинуть в сторону направление, которое он задавал светящемуся серым камешку. Создание атланта требовало строжайшей точности, и если её нарушить — Эго мастера навсегда рискует застрять в пустоте, так и не вернувшись в тело. Однако ничего не вышло.

Тогда она с усилием дёрнула руку на себя, надеясь прервать процесс зачарования, но всё так же — Артём будто влитой стоял на месте и продолжал работу.

Ольга знала, что Александр не послушается её и попытается осуществить задуманное втихую, потому не могла допустить трагической ошибки сына. Пусть лучше она сама всё сделает. Сама примет на себя этот грех.

В бессилии она отстранилась, и бегающий взгляд выловил потрескивавший дровами камин. На чугунном крюке сбоку висела кочерга. Она порывистым шагом добралась до неё, раздражённо махнула головой, убирая непослушный локон, и схватилась за рукоять. Огонь будто специально в этот момент полыхнул ярче обычного, высветив её исказившееся лицо.

Секундное колебание и Ольга занесла руку для удара.

— Сдохни, тварь, — прошипела она, не узнавая собственный голос, и со всей силы ударила загнутым крюком прямо в ненавистное и в то же время любимое лицо.

Всё тело Ольги Дмитриевны, усиленное замахом, вдруг завалилось вперёд, а кочерга почему-то так и не соприкоснулась с плотью. Зато едва не угробила саму баронессу: чтобы не упасть, она выпустила её из рук и та с грохотом врезалась в ведро с водой. Пол тут же намок.

«Что?»

Баронесса не поняла, как так вышло, почему её бывший сын до сих пор стоял и продолжал свою работу.

«Промахнулась», — пронеслось в мозгу, и она во второй раз схватилась за оружие. Снаружи дёрнули за ручку и громко постучались. Ольга снова ударила и на сей раз поняла — это не промах. Это тело младшего Барятинского растворилось в воздухе, пропуская через себя металлический инструмент. Она стояла с открытым ртом, пока дверь не снесли с петель.

Внутрь вбежал тот самый некромант и строго спросил.

— Что вы делаете? — его голос был твёрд, и Ольга понимала — тот всё видел своим чудо-зрением, но не могла допустить, чтобы её вот так поймали на досадной ошибке.

— Не твоё собачье дело, пошёл прочь! — она ткнула в него кочергой, чтобы тот освободил проход, и выбросила её, оказавшись в дверях. — Развели тут чёрт-те что…

Она раскричалась как фурия, выдавая всем нагоняй, в том числе и за бардак возле беседки — это Аничков натаскал себе сена и глины, чтобы мастерить свои поделки на свежем воздухе. Дома всё время тухнуть не комильфо. Только вот он смотался куда-то, а самодельные пëсики, ожидавшие ритуала, захламили весь стол. Их-то Ольга Дмитриевна и смахнула на землю, а потом сожгла струёй огня из руки.

Она была слабым магом, но кое-что тоже умела. Кишка стоял в дверях и наблюдал за ней, скрестив руки. Он понимал: хозяйке ничего не предъявишь, да и не хотел быть причиной семейной ссоры. У дворян какие-то странные представления о совместной счастливой жизни. Некромант не мог развидеть этот полный ненависти удар прямо в голову Артёму. Больше он её сюда не пустит ни под каким предлогом.

— Что тут случилось? — спросил его Елисей, уходивший в кузню и заставший только результат визита баронессы — сломанную дверь.

— Ничего, — пожал плечами Кишка, — произошёл акт материнской любви.

— Это надо чинить, эх, — почесал голову зачаровальщик и побежал в деревню искать плотника.

— Говоришь, он два раза использовал атлант? — спросил некроманта Джон.

— Да, эта ненормальная так бы и махала своим дрыном. Артём потратил слишком много маны. Боюсь, ему не хватит собственных запасов, чтобы закончить начатое.

В комнате по соседству с мастерской собрались все сычовцы и искали решение возникшей проблемы. Никто не побежал с докладами к Борису: все здраво рассудили, что разобраться со всем должен сам Артём. Слово Кишки против слова баронессы слишком слабо, а кроме него свидетелей произошедшего не было. Так что дружинники, можно сказать, утёрлись, но обиду не забыли — Ольга Дмитриевна теперь у них была на особом счету.

— Я вообще не знаю, как он в этом состоянии умудрился отреагировать, — заметил молодой клирик.

— Эту суку саму бы кочергой в одно место вздрючить, — Бес зло захрустел костяшками.

Он понимал, что надо поступить по уму, но эмоции всё равно брали верх. Мечник еле сдерживался, чтобы не поднять скандал.

— Успеется, — подвёл итог Маэстро, не став в этот раз делать замечание бухарцу, все были с ним солидарны. — Серёж, надо с маной решать вопрос, попробуй, а?