— Я солонины в пути поел, буэ-э-э.

— Заткнись, специально мне про еду говоришь?

— Картошечка, свининка, помидорки… — дразнился Дмитрий, чтобы отомстить за поражение.

Тут я вспомнил ещё кое-что примечательное. За тот промежуток времени, что я закрыл девяносто девять Брешей для семьи, Олег управился с пятьюдесятью, а вот семьдесят оставшихся ровно пополам поделили между собой Дмитрий и Никита. У них и здесь было своеобразное соревнование!

Близнецы были меньше ростом, чем старший брат, но оба плотно сбиты и мускулисты: военная жизнь накладывает свой отпечаток. Порядка десяти лет они тянули эту лямку с императорской повинностью, приезжая домой лишь на короткий промежуток времени. На вид это матëрые взрослые мужчины, но вели они себя как дети.

Услышанного мне оказалось достаточно, потому я вышел под шумок из столовой и вместе с Егоркой направился в мастерскую. Там уже всё приготовили для создания теневого атланта. Веремей даже отрыл где-то специальный фокусировочник для тени. Прошлый, по их словам, чуть не сломался у меня в руке, хотя я ничего такого не помнил.

Было странное ощущение провала в иную реальность. Концентрация была настолько высокой, что я не чувствовал даже прикосновений, не то что каких-то там мелочей.

— И куда мы? — раздалось сзади, это Олег с папиросой в зубах выдохнул морозный воздух и вальяжно спустился по ступенькам.

— В мастерскую, — ответил я ему.

— Вот оно как, — просто сказал он, — ну пойдём, покажешь, чем ты тут живёшь.

Я возражать не стал, и лысый братец с чуть вздувшимся от еды животом прошёл вместе со мной до расширившегося здания зачаровального дома. По справедливости его стоит теперь так называть. Потому что пять столов под одной крышей даже в столице нечасто встретишь. Обычно на каждый — свой отдельный барьер.

Внутри было уже натоплено, камин потрескивал, а вот Елисей оказался совсем не в духе и кричал на своего неофита.

— Сказано тебе дурачина: мана — это не молот, чтобы дубасить наугад. У тебя количество энергии завышено, а контроля с гулькин нос — ты уже десятый нож ломаешь! Текстура! Текстура, млять! — Елисей буквально проорал это в лицо новичку и забрызгивал его слюной.

— Да понял я, — буркнул угловатый подмастерье и чуть отстранился.

Я никогда не видел мастера в таком паршивом расположении духа, лицо так покраснело, а на шее вылезли прожилки, что я думал, его удар хватит.

Веремей дымил трубкой и, видимо, уже давно махнул рукой на этих двоих. Другие работнички шустро суетились в комнате для ингредиентов: их припахали к сортировке.

— Вечерочка, Артём Борисович, — поприветствовал он меня, и Елисей обернулся, тут же кинувшись жаловаться на судьбу.

Я выслушал его причитания, больше наблюдая, как Олег деловито обмеряет шагами помещение и заглядывает во все углы.

— Ничего не поделаешь, Елисей, все когда-то были молодыми, ошибались.

— Только не вы, Артём Борисович.

— Ну хватит, терпение мой друг. Что у нас, всё готово? — спросил я Веремея, снова усевшегося в кресло-качалку.

— Так точно, — отрапортовал он, оторвавшись от любимой люльки.

— Отлично, несите, — приказал я и закатал рукава.

Лучше момента и не подгадаешь: я сейчас наелся до отвала, а значит, недельный перерыв чуть сгладится. Тут же послали за Аничковым и Кишкой. Некроманты будут сменять друг друга в этот раз. На предметный столик выложили дорогостоящие ресурсы, а на гранитный притащили изысканный нож, инкрустированный рубином в рукоятке.

Олег смотрел на это всё и подмечал, насколько шустро исполняются команды младшего брата, и лишь перегонял папиросу из одного угла рта в другой. По сути, я в приготовлениях не участвовал, стоя как шах и разминая кисти.

Прогнал поток маны по всему телу, напитав его энергией, и взялся за фокусировочник. Хорошо, что мои приступы Отчуждённого происходят только по пробуждении, иначе не знаю даже, как справлялся бы с такой задачей.

Когда в комнату зашёл Пётр, я вылил на нож приготовленную магическую смесь и погрузился в продолжительный транс. Третий уровень бытия замедлил время, я почувствовал единение с высококачественной сталью и пропустил через фокусировочник первый поток теневой энергии. Настало время творить историю.

Ещё никто до меня не создал два атланта и навряд ли когда-нибудь создаст.

Вернувшийся с горнила войны Олег всё чётко подмечал и мотал на ус. Ведь ему потом руководить семьёй: он должен быть в курсе, кто чем дышит и кто к кому как относится. Это основа для любого руководителя. Точно так же он знал поимённо всех жён своих гридней, их детей, бабушек и дедушек. Следил, чтобы всем хватало денег даже в трудные времена, но за это он требовал полной самоотдачи.

Его избавившийся от слабоумия братец вдруг замер, а рука, державшая странный инструмент, похожий на продолговатый камушек, задвигалась настолько медленно, что Олегу начало казаться, что она просто дрожит. Но нет, как ему позже объяснили, это было особенное состояние мастера, когда тот проходил сложный участок стали.

Олег любил своего брата и помнил его ещё до странной болезни, сковавшей разум мальчика. Он не знал как для остальных, но для него это была огромная потеря. С тяжёлым сердцем старший наследник тогда покидал отчий дом, чтобы познать искусство магии и отдать долг роду. С каждым братом у него складывались свои отношения, но Артём всегда был добрым мальчуганом, насколько такими могут быть дети в его возрасте. Потому он дал себе слово защищать его.

Олег не мог находиться в двух местах сразу и решать все проблемы, потому чувствовал вину, что оставил младшего в такой обстановке. Иногда он приезжал в отпуск домой и видел, в каком состоянии его держат. К его приезду юродивого специально умывали, прилично одевали и приводили комнату в порядок, но Олег всё узнавал от кухарки Степановны.

Он не понимал, почему мать с отцом открестились от Артёма, но в то же время не мог его забрать с собой. В поместье ему было намного безопасней, чем в промозглой Воркуте, где никогда не знаешь, вернёшься ты сегодня вечером домой или накормишь в лесах тварей. Всё, что Олег мог — это заработать побольше денег, чтобы дома в них не нуждались.

Его стараний оказалось недостаточно, и справедливости ради помощь младшего пришла вовремя. Дружинники были истощены частыми вылазками на Бреши, а их снаряжение совсем поистрепалось. Ещё чуть-чуть и пришлось бы идти на врага с обычным оружием и без эликсиров, то есть подписываться на осознанный ненужный риск.

Чем старше Олег становился, тем меньше упрекал родителей, понимая, как тем было сложно, но чувство вины всё равно никуда не уходило. А теперь он видел перед собой человека, которого практически не знал. Странное ощущение. Он выбросил окурок в камин и наблюдал за Артёмом, гоняя в голове разные думки.

На перекуре Аничков ему рассказал, что сейчас идёт процесс создания второго атланта. Он-то про первый едва узнал! Как-то не верилось, что братец будет стоять, как истукан целую неделю. Ниточка за ниточкой Олег смог установить подлинность всего услышанного: люди Артёма не бедствовали, кладовая мастерской забита до отвала — подводы еле успевают для погрузки в другие города, а отец в довесок рассказал ещё много интересного.

При этом даже взбалмошным близнецам пришлось прикусить язык. Впервые за долгое время деньги потекли рекой в родовую казну. Пока братец занимался зачаровальными штуками, Олег успел полностью укомплектовать свою дружину из пятидесяти человек. Теперь торговцы не боялись давать Барятинским большие кредиты. Так что весь груз в сопровождении семерых гридней сразу отправился в Воркуту.

Близнецы Никита и Дмитрий поступили аналогично. Отец дал добро: доход с мест силы и артефакторной мастерской со временем закроет все долги, а ребятам снаряжение нужно уже сейчас.

На третий день в поместье пожаловал гость. Олег по гербу узнал род Скаржинских, с ними также была и знатная спутница.