Помимо этого, победа над Тур’Загалом внезапно накинула мне по двадцать процентилей на каждую имеющуюся стихию. Это нереально много, но, с другой стороны, за полубожка вполне справедливо. Однако руническая система ничего с этого не приобрела, ибо там прогресс теснейшим образом связан с обучением. Её сила — в теоретических знаниях и умении ими оперировать. Отсюда гибкость, возможность смешения стихий, творческий подход.

С холодной улицы я перешёл в хорошо натопленный дом Рюминых, и, вежливо отказавшись от угощения, постучал в комнату Софи. В окне девушки горел свет, она ещё не спала.

— Это я, можно? — попросил я её, дёрнув ручку.

Заперто. Послышались шаги, и дверь приоткрылась.

— Что тебе?

— В гости пришёл, пустишь?

— Приставать будешь?

— Буду, — честно признался я, — но и поговорить хочу.

Хорошая новость — меня впустили. Плохая — Уварова на что-то серьёзно обиделась.

— Рассказывай, — усевшись на кровать, произнёс я и краем глаза посмотрел на стопку книг. — На что дуешься? О, это Гельвеций я его тоже читал у отца в библиотеке.

— Да его рациональный подход к магии поражает, я даже… — она осеклась на полуслове. — Впрочем, это неважно. Ты меня обманул и всё равно держишь за дурочку.

— Это почему же?

Тогда она объяснила, что измерила ауроскопом мои данные во время комы, а после прибор показал совершенно другие цифры.

— Так, ну и? — спросил я её.

— Что «ну и»? — спародировала она мою манеру говорить. — Где все те рассуждения, что мы пара, и ты мне доверяешь? Когда доходит до дела, ты изображаешь из себя героя, весь такой пыжишься, — она картинно надула щёки, — смотрите, какой важный, я мистер Снисходительность и Скрытность. Ты в опасности, девонька, лишнего тебе лучше не знать.

Я не удержался и хохотнул.

— И ничего, что я как дура тут с тобой носилась? Ещё этот Ваня до усрачки напугал своим чревовещанием или чем он там орал на всю комнату, пока лечил тебя. Синеглазка чёртова, я чуть не померла. А ты как очнулся, сразу дурацкие шуточки свои включил, будто это смешно, бесит…

— Так, стой, остановись, стоп, — прекратил я её поток слов. — Я согласен, ты кое-что случайно узнала обо мне за последние дни, но ты ведь сама сказала, что не хочешь продолжать отношения или я не прав?

— Да, но…

— Погоди, — перебил я её, — разве я не выполнил всё, как ты хотела? По твоим словам, мы не пара, так почему я должен тебя подвергать опасности или, наоборот, себя? К чему тебе эти знания обо мне, если ты не хочешь строить со мной будущее?

Софи раздражённо провела рукой по волосам. Внутри неё прямо-таки разгорался взрыв гнева, но в то же время умом она понимала справедливость моего замечания. И это ещё больше её злило. Она больно ущипнула себя за локоть и, наконец, ответила.

— Всё равно ты козёл.

— По-другому и быть не могло, — я расплылся в улыбке и, встав, подошёл к ней.

— Куда лезешь? — зыркнула она.

— Ну, обнять-то я тебя могу за то, что присмотрела за мной. Как недотрога, ей-богу, — я почувствовал, как она вся внутренне напряглась, когда сграбастал её. — Если что моя дверь сегодня почему-то окажется не заперта, — шепнул я ей, — и ещё раз спасибо, что мыла мою жопку, пока я спал.

— Так ты не спал? В смысле⁈ Не мыла я твою жопку… Всё, проваливай, — отпихивая меня и пыхтя, возмутилась девушка.

Я со смехом вышел из комнаты и отправился к себе. А через час, когда я прочитал в ускоренном темпе художественную книжонку перед сном, дверь тихо приотворилась, и щёлкнул замок. Софи могла красться сколько угодно — я её ещё в коридоре засёк, благодаря некромантскому зрению. Я отслеживал любое живое существо в этом доме, даже не напрягаясь.

Край одеяла сзади приподнялся, и женское тело скользнуло под него. Я перевернулся на другой бок, и мы какое-то время молча смотрели друг на друга, а потом я её притянул к себе и поцеловал.

Утром я не подох только благодаря настроенному самоисцелению. Хорошо, что Софи ушла намного раньше, и я смог подавить приближавшуюся боль. Я сполз с кровати на пол, покрывшись крупными каплями пота. Скверна жрала тело, хотела его захватить полностью. Дойдя до шеи, она остановилась под моим напором и затем стала уменьшаться.

Чёрная корка растворялась в пространстве, отходя слоями, и напоминала живой организм. Кажется, с каждым шагом некромантии эта дрянь эволюционировала и превращалась действительно в опасного врага. Мой иммунитет еле справлялся с ней.

Наконец, спустя минут пятнадцать, я обессиленный праздновал победу, валяясь на ковре. Организм постепенно приходил в себя, и я срочно залил в него целый кувшин воды и провёл свои обычные процедуры по очищению.

«И так будет каждое утро».

Каждый грёбаный день эта борьба за жизнь. Зато после пробуждения простые радости как-то острее ощущались. Недаром говорят: «Помни о смерти». Чем явственней ты осознаёшь конечность своего существования, тем больше начинаешь ценить настоящее.

Уварова предпочла сделать вид, что между нами ничего не было, и когда я спустился к Рюминой на завтрак, та нашла предлог, чтобы ретироваться. До этого девушки распивали чаи.

— Кругом виноват, — вздохнув, плюхнулся я на стул и тут же намазал свежий, тёплый хлеб толстым слоем масла и пододвинул себе блюдце с пшеничным мёдом. Чёрный чай уже разлил слуга и вежливо откланялся. — Вы, женщины, столько проблем на пустом месте придумываете, а нам, мужчинам, их потом разгребай.

Рюмина таинственно улыбнулась и ничего не сказала на моё утреннее ворчание. Дождавшись, пока я наемся и подобрею, она попросила об одолжении.

— Слушаю и повинуюсь, — вытирая рот салфеткой, сказал я как заправский джин.

— Мне нужно, чтобы ты поднатаскал моего брата. Помнишь, я тебе о нëм рассказывала?

— Да, Захар, видел его вчера, — ответил я, позволяя слуге унести, насколько подносов с объедками.

— У него сейчас восемьдесят процентилей гравитации и дальше очень туго движется. Ему надо девяносто девять, а отец подговорил всех владельцев мест силы не пускать его. Они сейчас в ссоре.

Такой редкий атрибут ещё найти надо, поэтому я понимал всю сложность ситуации.

— Ему очень нужна опытная группа, та, в которой он был в прошлой раз, выходила на охоту раз в неделю, и его это не устраивало, но лучшего варианта не было. Он будет делать, всё, что скажешь, любые задания, а деньги ему не нужны. Он думает, что с тобой быстрее выпадет гравитационное место силы. Всë-таки вы за два месяца больше девяноста Брешей закрыли.

— Хорошо, можешь не объяснять, я возьму его к себе, но на своих условиях.

— Спасибо, — обрадованно поблагодарила девушка и, взяв в руки колокольчик, позвонила в него. Спустя пять секунд дверь открылась, и в неё зашёл уже знакомый мне лучник, девушка встала и я тоже. — Что ж, договаривайтесь, мальчики, я здесь лишняя, — и упорхнула.

Мы пожали друг другу руки, и я показал на стул, чтобы он сел.

— Значит, поступим следующим образом, — скрестив пальцы, сказал я. — Готов взять вас к себе, но с одним очень важным условием.

— Я слушаю, — приосанился остроносый мужчина с лёгкой щетиной на лице.

— Всё, что вы увидите или узнаете обо мне, должно остаться втайне, пока не станет доступно всем.

— Вам есть что скрывать? Если это что-то мерзкое или преступное, я, пожалуй, откажусь, — гордо заявил Захар.

Не обращая внимания на его аристократические замашки, я продолжил.

— В связи с этим я попрошу вас рассказать мне что-то такое о себе, что может уничтожить вас, ваше доброе имя или вашу карьеру на корню. Только в этом случае я соглашусь вам помочь.

Рюмин встал со своего места и сжал кулаки.

— Мне это решительно не нравится. Что за круговая порука? Вы ещё больше убеждаете меня в незаконности ваших действий.

— Послушайте, Захар. Мне абсолютно всё равно, согласитесь вы или нет. Я здесь только потому, что ваша сестра попросила, и у меня нет желания уговаривать вас на этот шаг. Хотите — я озвучил условия, не хотите — тогда просто разойдёмся, но учтите, — я поправил рукав рубашки. — Когда кое-что обо мне всплывёт, и вы как миленький за мной прибежите извиняться, умоляя принять обратно — я ни за что вас не возьму.