Веремей после нашего разговора уехал выполнять задание, а я решил в освободившееся время закрыть вопрос с поездкой во Владимир. Взял с собой Ломоносова, и одним днём мы мигом оказались там. Заселились в хорошей гостинице, а не в каком-то там обнищавшем постоялом дворе. Семён тоже поехал с нами, но больше по административным вопросам, а заодно и посмотреть, как там работают его дочь с внучкой.

«Семейный подряд, не иначе», — улыбнулся я, глядя, как те рады были видеть старика.

Семён прямо-таки сиял от счастья. После заселения и утряски всех формальностей с покупкой недвижимости, я разрешил ему провести здесь выходные, как он пожелает.

— Можешь быть свободен, сами справимся, — заверил я его.

То, что мы собирались сделать, не требовало помощи слуги.

— Как вам будет угодно, Артём Борисович, — сдержанно ответил камердинер и с моего разрешения удалился на рынок прикупить угощений для своих вертихвосток.

— А мы куда? — спросил меня Ваня, когда я развернулся в сторону главной площади.

— Надо кое-кого тут найти, — я объяснил ему кого, и Ваня настроился на поиски, заметив, что найти след будет очень сложно.

Однако этого и не требовалось поначалу.

— Я скажу, когда начинать, — успокоил я его, и мы квартал за кварталом в пешей прогулке обходили дворы, улицы, рынки, трактиры и прочие людные места.

У меня в кармане завибрировала епископская пуговица.

— Сейчас приготовься, — попросил я его и отправился в сторону усиления вибрации.

Она исходила из одного богато обставленного магазинчика с парфюмерией. В этом месте мой антитеневой амулет прямо-таки разрывался от сигналов тревоги. Внутри было необычайно много посетительниц как дворянского, так и купеческого сословия. Простушек туда не пускали.

— Думаешь одна из них? — спросил меня Иван.

— Нет, нашей цели тут нет, — заверил я своего друга и щёлкнул, чтобы тот шёл за мной.

Мы обогнули строение с другой стороны, и как раз застали выход из потустороннего маленькой девочки. Она с радостными глазами держала в руках флакончик с духами и, улыбаясь во весь рот, пыталась отдышаться.

— А тебе не говорили, что воровать нехорошо, маленькая леди? — спросил я её и та испуганно ойкнула.

Даже не став оборачиваться, похитительница резво прыгнула в тень от козырька крыши и дала дёру. Я рассмеялся и засунул руку в первый слой потустороннего, где была эта дурёха, а затем выпустил из неё гигантскую серую змею.

Малышка была опытной теневичкой и, как грациозная рыбка, выпрыгнула из сумрачной «лужи» впереди, пробежала несколько метров на своих двоих и плюхнулась уже в другую, меняя сектора.

«Даже это предусмотрела, негодница», — восхищённо подумал я, спокойно вышагивая по манаследу, Ломоносов поймал её на крючок. — «Либо кто-то натаскал против погони инквизиторов».

Церковники следили, чтобы теневики не шалили со своими способностями и жёстко карали за воровство с использованием этой магии. Проще рискнуть жизнью, чем попасться им в лапы. Видимо, оборванка приняла меня за теневого служителя закона.

Однако все её манёвры со сменой местности, забеганием внутрь домов, чтобы отдышаться, а также с грациозным скольжением, не помогли спрятаться от рванувшей напролом гигантской змеюки. У той не было никаких ограничений по территории, потому у беглянки не оставалось ни единого шанса. Когда что-то нарушает все привычные правила, с лёгкостью ломает преграды и не подчиняется логике — это действительно страшно.

В итоге девочка запаниковала и ошиблась.

— Сюда, — махнул рукой Ломоносов.

— Убери его, — попросил я, и парень нагнулся, что приподнять в подворотне деревянный ящик, лежавший у стены.

Под ним оказалась голова девочки, пучившая от страха глаза. Она торчала прямо из мостовой. Её рот был заткнут, чтобы та не кричала, но ноздри свободны. Так она могла спокойно дышать, ну как спокойно? Перепугалась та знатно, ведь всё остальное тело было погружено в тень — одно движение, и, если я отпущу, то «капут-башка», как любил говаривать Бес.

— И оно того стоило, Маришка? — спросил я её, и всё тело беглянки, обвитое змеёй, поднялось на поверхность. — Обещаешь не убегать, как в прошлый раз?

Она посмотрела на меня осмысленней, когда я произнёс её имя, и быстро-быстро закивала. Мой призванный теневой элементаль по мысленной команде растворился в воздухе, будто его и не было.

— Это вы? Так это… Я… — она переводила взгляд то на меня, то на стоявшего позади Ломоносова, узнавая нас обоих.

— Ага, вспомнила, — повернулся я к Ивану и подмигнул Маришке, той самой девчонке, на которой химеролог Лазаревич проводил свои мерзкие опыты. — Нам нужно увидеться с вашей старшей, кажется, её Катя звали?

— Вы как меня нашли? — переспросила Маришка, когда вела нас всё дальше и дальше в сторону неблагополучного района.

Дома постепенно становились грязней, повсюду запах старости и затхлости — город раньше начинался отсюда, но богатые жильцы переехали поближе к тракту, а здесь поселились те, кто не мог себе позволить нормальное жильё.

Не скажу, что это прям трущобы, но хорошего мало, особенно когда я увидел шныряющих по мусоркам крыс размером с кошку.

— По запаху, — отшутился я. — У Вани отличное чутьё, а ты как раз с флакончиком, — показал на украденный парфюм.

— Да ладно? — округлила она глаза.

— Всё верно — он маг ароматов.

— Да разве такая стихия есть? — девочка недоверчиво подняла бровь и шла спиной вперёд, поглядывая то на меня, то на Ломоносова.

— Всенепременно, долго нам ещё?

— Нет, тут пару поворотов, — показала она рукой, и действительно вскоре из одной заброшенной мануфактуры я почувствовал множество огоньков жизни. Некоторые гасли и тут же появлялись.

Некромантское зрение подсказывало, что там очень много детей. Мы подошли к массивным воротам, куда раньше въезжали повозки, и Маришка несколько раз постучалась в дверцу внутри одной из створок.

«Три длинных, два коротких».

Снаружи выглянули в смотровую щель. Мы прятаться не стали, девочка сказала, что так, наоборот, будет хуже. Открывать нам не спешили, и я заметил, как по трём этажам, забегали в панике красноватые фигурки, хлынув общим потоком в заднюю дверь и окна. А затем исчезли, скрывшись за пределы жилища.

Открыла взрослая женщина, та самая Катя, что спасла меня от моего же заклинания, когда сражался против химер. Тогда я в первый раз благодаря ей попал в потусторонний мир.

— Вам кого? — строго спросила она.

Под глазами круги, выглядела усталой, чёрные волосы собраны в тугой хвост.

— Катя это Артём, помнишь его? — девочка схватила женщину за руку и показала на меня пальцем.

«Не узнала. Не удивительно, я внешне за это время сильно изменился».

— Какой ещё Артём?

Понадобилось какое-то время, чтобы она перестала нас рассматривать как угрозу. Кстати, рядом то и дело возникало несколько вернувшихся малолетних фигур, чтобы подслушать, кто к ним заявился. Думали, я не замечу, как они выныривают за углом и за старой бочкой, чтобы глотнуть воздуха.

— Хорошо, проходите, — сдалась она в конце и шикнула на юных шпионов, чтобы убирались.

Первый этаж ничем не отличался от обычной заброшки, и тут никого не было. Зато на втором и третьем я увидел несколько потрёпанных матрацев на самодельных кроватях, сколоченных из обломков бочек и старых досок. Также приметил для себя множество «обогреваек» — артефактов размером с большое яйцо. Эта штука спасала от холода: достаточно покрутить половинки в стороны, обнять его, накрывшись одеялом, и можно не беспокоиться, что замёрзнешь.

Стоили такие штуки рублей пятьсот, и я понимал, на какие деньги они были куплены. Так-то это часть экипировки ликвидаторов и всяких путешественников. Беспризорники такую роскошь себе не в состоянии позволить.

— Извините, мы тут не в ресторанах, чаёв со сладостями не раздаём.

— Почему не переселитесь в нормальный дом? Вам же это по средствам, — спросил я её, когда мы уселись на облезлую скамью, а сама девушка развалилась в потрёпанном огромном кресле, очевидно притащенном сюда с помойки. Выглядело оно как трон царя воришек.