Последняя их встреча обернулась дракой, он мог размазать наглеца по стенке, но вовремя заметил ищеек Бенкендорфа и решил отступить.

— Его самого, но речь не о нём, поговорим о тебе, — среди сползающей тут и там грязи на лице говорившего мелькнул мясистый красный язык и спрятался обратно.

Глаз, как и всего присущего человеку, у этого создания не было видно, но Григорий подозревал, что каркас у гомнукула людской, как и душа.

— Слушаю.

— Поправь если ошибаюсь, я здесь недавно, но кое-что успел узнать. Неужели император наложил вето на твою Сопричастность?

Распутин всегда оставался хладнокровен, вот и сейчас лишь пожал плечами.

— Я не обсуждаю приказов Его Величества.

— Хе-хе-хе, — мерзко засмеялся посланник и снова показал язык, — но это же несправедливо?

— Может быть, но Россия для меня на первом месте. Возможно я чего-то не знаю…

— Не дури! — перебил гомункул и обошёл Григория сбоку. — Тебя просто используют. Ты простаиваешь, пока растёт Барятинский. Этот дерзкий мальчишка обойдёт тебя и первым получит Сопричастность. Будешь и дальше сопли на кулак наматывать?

— У меня нет времени на этот дешёвый цирк. Это всё о чём ты хотел поговорить? — Григорий повернул голову в сторону существа, что способно жить в двух мирах, и ждал ответа.

— Мой хозяин может тебе помочь. Ты станешь Девятым. Гарантированно станешь, — уточнил гомункул.

— Вот как? Сейчас пойду обрадуюсь.

— Кхм, ахм, — зачавкал теневой глашатай, как будто разговаривал с кем-то и, закончив, опять поднял голову на некроманта. — Ты достоин Сопричастности, Григорий. Подумай, сколько пользы с ней можно принести империи. «Северная» падёт благодаря ТЕБЕ, ТЫ принесёшь мир во все страны…

— Но?

— Что но?

— В таких предложениях, всегда есть «но».

— Никаких «но», это награда за преданность и терпение. Господин всё видит моими глазами, — гомункул сделал шаг вперёд и внезапно открыл их.

Пронзительно голубые, прорывающиеся своим сиянием из теневой грязи, казалось, они принадлежат ангелу. Чем больше Распутин в них вглядывался, тем сильнее осознавал, что им завладевает чужая воля. Как будто в голову, в тёмную доселе комнату, вошёл человек с ярким фонарём и всё внимательно осмотрел. Все спрятанные там страхи, желания, похороненные воспоминания и даже то, что мы никому никогда не рассказываем.

Григорий смог отвернуться и это вмешательство резко прекратилось. Он чувствовал озноб по спине, но внешне продолжал держаться нейтрально. Чтобы не предлагал Обскуриан, это не может быть благотворительностью. Бог смерти и пальцем о палец не ударит, даже когда перед ним будут умирать тысячи его последователей, а тут какой-то смертный, пусть и способный.

— Ты подумай, мой Господин не спешит.

— Тут и думать нечего, — Распутин заставил гомункула повернуться на полпути из портала. — Ничего общего с Обскурианом я не хочу иметь. Моя цель — подарить империи будущее, а не забрать его.

— Ничего, мы умеем ждать, — мягко произнёс теневой гость и с концами забрался в Потустороннее.

6-ой том: https://author.today/work/405108