Скорее кабина грузовика.

Чувствуя, что начал дрожать, я посмотрел на берег. Далековато, чтобы доехать сюда по топкой, проваливающейся почве. Нет, единственный способ утонуть в этом месте — упасть с обрыва. Я взглянул на нависающий над водой высокий берег и постарался представить, что за несчастный случай занес сюда незадачливую машину. Но озеро в стороне от дороги — случайной аварии быть не могло, грузовик утопили специально.

Мне очень хотелось поплыть назад и одеться, но об этом не могло быть и речи, пока я не выяснил, что к чему. Глубоко вдохнув, я нырнул и почувствовал, как холод ледяными стрелами вонзился в уши. Из-за облака выглянула луна, и на глубину с поверхности просочился неземной свет. Подо мной темнел кузов автомобиля. Я понял, что это пикап. На плоской платформе за кабиной ничего не было. Я опустился глубже, и грудь стало распирать. Вот что значит слишком много курить. Тело рвалось из воды, и я, чтобы не выскочить пробкой на поверхность, ухватился за ручку дверцы. Но в следующее мгновение рука чуть не выпустила ее, когда дверца начала открываться.

Сердце гулко стучало, я, подтянувшись, заглянул в туманное, полное теней пространство кабины. Отсчитывая удары пульса, пытался что-то рассмотреть. Но в этот момент луну закрыла тень, и на глубине опять воцарился мрак. Я выпустил ручку дверцы и, вырвавшись в ночной воздух, глотал его взахлеб, пока не стихли в висках молотки.

Пусто.

В кабине я ничего не заметил: ни большой тени, ни медленного колебания рук и ног. Я подумал, не нырнуть ли еще разок, чтобы разглядеть внимательнее, но от этой мысли по коже поползли мурашки, и я не сумел заставить себя снова погрузиться под воду.

Выстукивая зубами дробь, я поплыл обратно, стараясь не спешить и двигаться размеренно. Но вдруг лодыжки коснулась то ли веточка, то ли потянувшаяся за мной водоросль, и я, потеряв хладнокровие, стал быстро грести к берегу. Разбрызгивая воду, бежал по отмели, пока не оказался на галечнике. И там, дрожа и растирая руки, косился на озеро. Поднятая мной волна улеглась, и вода вновь стала спокойной и темной. Никакого намека, что на глубине что-то таится.

Натягивая одежду, я не испытывал ни малейших сомнений, кому принадлежал грузовик. Цвета я не рассмотрел, но решил, что он темно-зеленый — тот же цвет, что на фотографии, которую мне показывал Жан-Клод. В последний раз Луи видели в Лионе, поэтому я сделал вывод: что бы с ним ни случилось, это случилось там. Я ошибся.

Он вернулся из Лиона.

Джинсы с трудом натягивались на мокрую кожу. Как я ни старался, не мог придумать невинной причины, почему пикап оказался в озере. Жан-Клод пытался внушить мне, будто в исчезновении брата повинен Арно. Я не стал его слушать — не захотел. И до сих пор не мог поверить, что Матильде что-то известно об исчезновении Луи. Однако не собирался оставаться и выяснять. Ферма уже хранила одну тайну.

Я не хотел стать следующей.

Ботинки на меня не налезали, и, пока я пытался втиснуть в них ноги, полный опасностей лес, казалось, следил за мной. Я постоянно оглядывался, почти ожидая, что из тени вот-вот материализуется Арно с ружьем. Но кроме меня и одинокой статуи среди деревьев поблизости никого не было. Я наклонился, чтобы натянуть ботинок, и вспомнил, что рядом с озером не было ни одной статуи. И в этот миг статуя появилась из леса.

Греттен! Алебастрово-бледная, с выбеленной лунным светом кожей, она походила на мраморное изваяние. Смотрела на меня, но не приближалась.

— Я поднималась на чердак. Тебя там не было.

— Захотелось проветриться.

— Я видела твой рюкзак. Все уже собрано.

Я не знал, что ответить. Греттен поглядела на воду; она не бушевала, как прежде, но это новое жуткое спокойствие пугало еще сильнее.

— Ты купался в озере?

— Стало жарко. Решил охладиться.

— Долго был под водой? Что ты там делал?

— Просто плавал.

Я пытался оценить, как много ей известно и известно ли что-нибудь вообще. Но так сильно дрожал, что не мог сосредоточиться.

— Я тебе говорила, папа не велит здесь купаться. Это небезопасно. Если я расскажу ему, он разозлится.

— Так не рассказывай.

— Почему? Ты завтра все равно уезжаешь. — Ее взгляд был холодным, отсутствующим. — Тебе на меня наплевать, иначе ты бы нас не бросил.

— Я никого не бросаю.

— Мы тебе поверили, а ты нас предал.

Теми же словами она говорила о Луи.

— Послушай, мне искренне жаль, если я…

— Ничего тебе не жаль. Ты меня увлек и обманул.

— Неправда.

— Тогда обещай, что останешься.

— Греттен…

— Ты должен обещать, иначе я все расскажу папе.

Этого еще не хватало. Я обернулся на воду. Знала Греттен о грузовике или не знала, мне вовсе ни к чему, чтобы она докладывала о моем купании отцу. Вот уберусь отсюда подальше, тогда пусть делает все, что угодно.

— Хорошо, — кивнул я. — Останусь.

Греттен пристально посмотрела на меня, и я почувствовал, как у меня зашевелились волосы на голове.

— Врун.

— Ничего подобного…

— Я тебя больше не люблю.

— Греттен, подожди! — крикнул я, но она уже бежала по дорожке.

Постояв секунду в растерянности, я бросился за ней, хотя не представлял, как смогу остановить ее. Понимал одно: если Арно узнает о моем купании в озере, мне нельзя оставаться на ферме. Однако был далеко не в форме, и попытка догнать Греттен в незашнурованных ботинках напоминала бег в кошмарном сне. Она неслась среди деревьев, мелькая в лунных пятнах. Мои грудь и ноги болели, с ноги слетел ботинок, и я грохнулся на дорожку. Весь воздух вылетел из легких. Пытаясь отдышаться, я вскочил и успел заметить, что белая фигура Греттен уже в винограднике. Облако закрыло луну, и Греттен исчезла. Но мне и без того стало ясно, что догнать ее не удастся. Она первой окажется в доме.

Согнувшись пополам, я с шумом втягивал воздух. А может, я преувеличиваю, и все объясняется очень просто? Старый грузовик пришел в негодность, и его утопили в озере. Я очень хотел бы в это поверить, но не мог забыть то, что увидел под водой. Мне нельзя рисковать: если пикап принадлежал Луи, Арно пойдет на все, чтобы укоротить мне язык. Он не выпустит меня с фермы.

Словно по сигналу, издалека послышался его громкий голос. Он что-то кричал во дворе. А Матильда его о чем-то упрашивала. Хлопнула дверь, и воцарилась тишина.

Арно вышел на охоту.

Я обернулся к тому месту, где потерял ботинок, но луна была затянута облаками, и на земле лежали тени. Времени на поиски не было, и я, свернув с тропинки, спрятался в лесу — побежал босой, наступая больной ступней на камни и ветки. Когда Арно проскочит мимо, можно будет вернуться на дорожку. А о рюкзаке придется позаботиться позднее.

Не успел я удалиться от тропинки, как что-то хрустнуло, и я ощутил под ногой острый предмет. Отпрянул с бешено колотящимся сердцем, ожидая, что вот-вот опять захлопнутся железные челюсти. Но этого не случилось — я наступил на сухую ветку. Однако, поддавшись панике, совершенно забыл, что в этой части леса много ловушек Арно. Дальше я идти не решился — неизвестно, куда угодишь.

Между деревьев что-то мелькнуло, и я повернулся в сторону виноградника. На луну набежала туча, и на мгновение все окутал мрак. Но вот она снова выглянула, и я безошибочно узнал спешащего по дорожке Арно. В руке у него что-то поблескивало. Когда я узнал предмет, все надежды на то, что с ним можно договориться, рухнули.

Он нес ружье.

Облако снова закрыло луну, и передо мной словно опустился занавес. Но Арно оказался ближе, чем я ожидал. Обратно к озеру бежать поздно. Даже если я не попаду в капкан, Арно ко мне слишком близко. А на дорожке я стану прекрасной мишенью. В отчаянии озираясь, я искал, где бы спрятаться. Неподалеку находилось то место, где мы спилили серебристую березу, и вокруг торчали пни и молодые саженцы. Ничего достаточно массивного, чтобы послужило укрытием. Но тут сквозь листву просочилось дрожащее лунное марево, и я увидел статуи.