Я его обогнал и теперь двигался спиной вперед и смотрел в фары крадущегося за нами «Лендровера». Прищурился и развел руки, надеясь, что этот жест и успокоит и остановит Эдгара.

— Поздновато для прогулок. Куда ты идешь?

Испуганные глаза на мгновение задержались на мне, и он тут же отвел взгляд. Задержал шаг, но постарался меня обойти. Я пятился, стараясь сохранять между нами одинаковую дистанцию, но так, чтобы моя поза не внушала угрозу.

— В машине Рэйчел, — сказал я. — Помнишь, ты только что с ней говорил? Она хотела бы еще с тобой пообщаться. Спросить об огнях, которые ты видел.

Последняя фраза возымела действие — Эдгал остановился, и я понял, что имела в виду Рэйчел, когда сказала, что он в ужасе. Угрозы с его стороны я не чувствовал, но он был похож на испуганное, готовое броситься наутек животное.

— Что это за огни, Эдгар?

Его губы шевелились, но он не произносил ни звука. Казалось, немного успокоился, однако по-прежнему отводил взгляд — смотрел вокруг, словно искал путь к отступлению. Рэйчел за его спиной вышла из машина, но оставила мотор работать.

— Привет, Эдгар, — небрежно бросила она. — Расскажешь нам, где ты видел эти огни?

Эдгар отвернулся.

— В воде.

— В воде? Имеешь в виду, на воде? Как плавает лодка?

— В воде.

Рэйчел посмотрела на меня, и я снова решил, что мы подумали об одном и том же.

— Это были автомобильные фары? Ты видел машину, Эдгар?

Мертвенно-бледная голова клюнула носом, изобразив кивок.

— Когда ты их видел? — спросил я. Автомобильные фары долго под водой не прогорят, обязательно случится короткое замыкание. Если он видел машину Стейси Кокер, то это было, когда она упала в воду. Или вскоре после того.

Эдгар не ответил; его глаза метались по сторонам. Рэйчел коротко коснулась моей руки, давая понять, что задавать вопросы будет она.

— Послушай, Эдгар, никто на тебя не сердится. Мы только хотим узнать про эти огни. Кто был в машине?

Он сцепил костлявые руки и, словно в некоей извращенной молитве, прижал между ног.

— Я видел ее волосы.

Смущенная Рэйчел колебалась.

— Чьи волосы?

— Как солнечный свет.

Я посмотрел на Рэйчел, стараясь понять, говорит ли ей что-нибудь его фраза. Она беспомощно пожала плечами.

— В машине была девушка, Эдгар? Блондинка? Ты это хотел сказать?

— Не она. — Его волнение росло, он сделал шаг вперед. — Надо идти.

Рэйчел осторожно протянула руку.

— Пожалуйста, Эдгар, это очень важно. В машине находилась девушка? Так? Что с ней случилось?

— Я не…

Он опять попытался уйти, но Рэйчел не двинулась с места.

— Она была ранена?

Эдгар переминался с ноги на ногу, жалкий, напуганный.

— Она спит, мне надо идти.

— Где спит, Эдгар? У тебя в доме? Ты забрал ее к себе?

Но Эдгар покончил с разговорами — стоял понурившись, и дождь капал с кончика его носа, он насквозь промок, но и мы с Рэйчел были не в лучшем положении.

— Давайте отвезем его домой, — предложил я.

Ждал, что посадить его в машину будет непросто, но Эдгар, чуть посопротивлявшись, сдался. Салон «Лендровера» тут же наполнился его запахом. Мокрый, он скрючился на заднем сиденье, как живое воплощение знака вопроса.

— Не знаю, что и подумать, — пробормотала Рэйчел, включая передачу. И включила радио, чтобы неподходящий моменту рок заглушал наши голоса. Потом покрутила ручку настройки, пока в динамиках не зазвучало фортепьяно. — Когда он сказал «Не она», не похоже, чтобы он говорил о Стейси.

Старясь разгадать смысл слов Эдгара, я покосился на заднее сиденье.

— Его дочь тоже блондинка?

— Вы о его словах «Как солнечный свет»? Понятия не имею, только знаю, что она считается пропавшей. Но это случилось много лет назад, когда она была маленькой девочкой. Он же не мог принять за нее Стейси?

Я терялся в догадках, но от чего-то в этой истории мне стало сильно не по себе. Я достаточно насмотрелся на Эдгара, чтобы понять, что даже по своим меркам он ведет себя странно. Он не просто расстроен — он напуган. До такой степени, что в такую гнусную ночь удрал из дома. Что бы там ни случилось, ничего хорошего ждать не приходится.

Стеклоочистители шуршали по ветровому стеклу с размеренностью метронома. Я достал телефон и стал набирать номер.

— Кому звоните? — спросила Рэйчел.

— Ланди.

По крайней мере, пытался. Сигнал, мучительно посопротивлявшись, сник. Я продолжал попытки в то время, как Рэйчел, пробираясь сквозь темноту, снизила скорость перед деревянным мостом, затем снова нажала на акселератор, подпрыгивая по лужам грязи на дороге. «Лендровер» был предназначен для подобной местности, но я ни за что бы не нашел здесь пути.

К тому времени, когда Рэйчел свернула с дороги, я так и не сумел связаться с Ланди. Теперь мы ехали среди кустов переросшей ежевики по колее, которая уперлась в обветшалый дом. Когда я его увидел, нехорошее предчувствие во мне еще усилилось. Это было высокое, но с неудачными пропорциями кирпичное строение; стекла в окнах потрескались, и их забили досками. Дом окружали старые деревья, обрамляя шишковатыми стволами и мертвыми ветвями.

Рэйчел заглушила мотор, и некоторое время тишину нарушал только стук дождя по крыше машины. Затем она повернулась к сидящему позади Эдгару. Он не шевелился весь путь и теперь не проявил ни малейшего желания двигаться.

— Приехали, Эдгар. Ты дома. — Ответа не последовало. — Хочешь выйти?

Он помотал головой и обхватил себя руками. Рэйчел тревожно посмотрела на меня.

— Почему? Что не так?

Эдгар сжался сильнее, упершись в грудь подбородком, чтобы не видеть темного дома.

— Пусть посидит здесь, — предложил я, окидывая взглядом безжизненный коттедж. — У вас есть фонарь?

Фонарь был в моем телефоне, но он светил неярко, и я бы предпочел оставить трубку для других целей. Рэйчел порылась в бардачке и достала тяжелый фонарь в резиновом кожухе. Я ничего не стал говорить, когда она вместе со мной вылезла из «Лендровера». Понимал: уговаривать бесполезно, да и оставлять ее наедине с Эдгаром не хотел. Собирался предложить запереть его в машине, пока мы будем в доме, но она сообразила без меня. Если Эдгар и слышал щелчок дверного замка и понял, что это означает, вида он не подал.

Без света автомобильных фар кругом была кромешная тьма. Дождь почти прекратился, однако ветер не стихал, и под его яростными порывами шелестели невидимые листья и трава. Я включил фонарь, и его луч скользнул по клубкам перепутанного шиповника и стеблей. Когда я осветил стену, Рэйчел поежилась.

— Господи, как же туда не хочется! Нам обязательно надо?

Мне тоже не хотелось, но я понимал, что выбора не было. Что-то настолько напугало Эдгара, что выгнало из дома. И если был хоть малейший шанс, что Стейси Кокер внутри, я не мог не войти. Или ждать, когда прибудет полиция. Если Эдгар приволок ее сюда, она, возможно, серьезно ранена, иначе уже бы с кем-нибудь связалась. В моей голове звенели слова Эдгара: «Она спит».

— Подождите снаружи, а я загляну внутрь, — сказал я шепотом Рэйчел, хотя смысла таиться, наверное, не было.

Она нервно рассмеялась, но тоже тихо.

— Нет, уж лучше пойду, чем торчать здесь одной, как перст.

Я обвел лучом фонаря заросший сад, и мы двинулись к входной двери. Свет выхватывал на земле разные предметы: раковины, камни, плавник. Сначала я решил, что все это брошено в беспорядке, но, заметив устричную раковину, понял, что это такое.

— Пациенты Эдгара.

Во всяком случае, те, которые не поправились. Я повел лучом фонаря, и на меня из темноты блеснули глаза. Сова сидела в чем-то, напоминающем клетку для домашних кроликов. Кладбище птиц и зверей скрылось в темноте, когда я вновь направил фонарь на дом.

Краска с входной двери давно облезла. Ветхая, покоробленная, она перекосилась в раме. Ручка беспомощно болталась — дверь оказалась незаперта. Она отворилась на ржавых петлях, и в нос ударила аммиачная вонь звериных экскрементов.