— Где Фэй? Я считал, что она обязана помогать.

— Она и помогала. Но сейчас ей потребовалось в туалет. — Рэйчел поднесла к раковине кастрюлю и вылила содержимое. Возможно, я уловил перемены в ее голосе, потому что знал о ее невинной лжи. Но Траск, похоже, ничего не заметил.

— А Джемми?

— Я наткнулся на него на улице, — сказал я.

Траск помрачнел.

— И что же он делал?

— Не знаю, — ответил я, надеясь, что не сморозил глупость. Рэйчел была права: наш разговор больше походил на ходьбу по лезвию бритвы. Траск бросил на Рэйчел взгляд.

— Я ему сказал, чтобы он сегодня ужинал с нами. Лучше бы ему никуда не срываться.

— Он не сорвался. Он в курсе, — По интонациям Рэйчел было ясно, что она привыкла к роли посредницы. — Поможете накрыть на стол?

Я поднялся, но Траск махнул мне рукой.

— Я сам. Вы сегодня и так успели наработаться, доктор Хантер.

— Зовите меня Дэвид. — Я сделал вид, что не заметил его замечания. Возможно, оно было вполне невинным, но я не собирался пускаться в обсуждение рабочих тем.

Траск достал из шкафа посуду и подставки под горячее и принялся накрывать на стол.

— Вы предполагаете, как долго здесь пробудете?

— Возможно, пару дней. Но если мое пребывание в эллинге представляет проблему, я найду какое-нибудь иное жилище.

— Если бы это представляло проблему, вы бы там не находились. — Он кончил накрывать на стол и сделал новый глоток вина. Взглянул на почти пустую бутылку, подошел к холодильнику и выбрал новую. Я заметил в глазах Рэйчел беспокойство.

— Как идет расследование?

— Продвигается.

— Продвигается. — Он взял из ящика штопор и острием снял с горлышка фольгу. — Что насчет трупа из устья? Есть соображения, кто он такой?

— Эндрю, я полагаю, Дэвид не должен…

— Я полагаю, Дэвид может ответить сам за себя. — Он ввинтил штопор в пробку. — Буду паинькой: ничего не спрашиваю об Уиллерсах. Но у меня есть право знать, с кем моя дочь делила место в колючей проволоке.

Пробка выскочила с хлопком. Траск поставил бутылку и посмотрел на меня с чем-то похожим на вызов.

— Извините, почти ничего не могу вам сказать. — Это было правдой во всех смыслах.

— То есть полиция по этому поводу ничего не сообщает?

— Если вы о том, кто он такой, — нет.

Я сам был совершенно не в курсе — даже не успел прочитать заключение патологоанатома, которое Ланди послал мне по электронной почте. Траск выглядел недовольным, но прежде чем он успел спросить что-то еще, снизу раздался звук открывающейся двери.

— Должно быть, Джемми, — облегченно вздохнула Рэйчел. Вышла на площадку лестницы и крикнула вниз: — Джемми, скажи Фэй, чтобы поднималась. Ужин готов.

Траск за столом умолк, разлил остатки вина из принесенной мной бутылки мне и Рэйчел, а свой бокал наполнил из той, которую только что открыл. Рэйчел следила за ним с беспокойством, но ничего не сказала.

Я понял, что мне не следовало принимать приглашение Траска. Одно дело — снимать у него эллинг, совсем другое — разделять с ним трапезу. Не стоило надеяться, что он не начнет задавать вопросы о ходе расследования. Мне не хватило здравого смысла понять, в каком я окажусь положении. Все, кроме следователей, были уверены, что Лео Уиллерс мертв и что выловленный полицией в устье труп принадлежит ему. И теперь, за столом с родственниками пропавшей женщины я должен притворяться, что не в курсе, что ее убийца жив.

О чем я только думал?

Я поймал на себе взгляд расставляющей блюда на столе Рэйчел и попытался улыбнуться. Раз уж я здесь, надо держаться изо всех сил.

С мученическим выражением на скучающем лице по лестнице устало притащилась Фэй.

— Где Джемми? — спросил Траск.

Девочка, скребя ножками по полу, подвинула стул и шлепнулась на него.

— Сказал, что не голоден.

— Пойду его приведу, — спокойно предложила Рэйчел, но Траск уже был на ногах. И так же поджал губы, как до этого его сын.

— Я сам, занимайся своими делами.

Она с тревогой смотрела, как он спускается по лестнице. Фэй принялась гладить и разговаривать с собачонкой, которая, как только появилась хозяйка, разлеглась у ее ног. Я же вышел из-за стола и встал рядом с Рэйчел у духовки, откуда она вытаскивала кастрюлю.

— Я лучше пойду.

Она покосилась на Фэй, поставила кастрюлю и повернулась ко мне.

— Если вы уйдете, будет еще хуже.

Я не понимал, как может быть еще хуже.

— Извините, мне не следовало сюда являться.

— Я рада, что вы пришли, — мягко возразила она.

От взгляда ее зеленых глаз я почувствовал, как что-то во мне распускается — некий так долго мучивший меня тягостный узел, который я больше не ощущал. Рэйчел перехватила мой взгляд, но тут на лестнице послышались шаги, возвестившие о возвращении Траска с сыном. Она взяла со стола стопку тарелок и попросила:

— Помогите.

Кляня себя за то, что делаю, я принял у нее тарелки. И когда появились Джемми и Траск, я устраивал их на столе. Они явно не обрадовались моей роли и молча взяли, не проронив ни слова. Джемми, нарочито вздохнув, посмотрел на наклонившуюся погладить собачку сестру.

— Такое впечатление, что у вас соревнование, на ком больше бинтов.

— Заткнись.

— Кэсси явно победит, и отныне нам придется называть ее Франкенкэсси.

— Не придется.

— Она живая, она лает!

— Прекрати! Это ты ведешь себя, как Франкенштейн!

— Я сотворил псину. Восстань, Франкенкэсси, восстань!

— Прекрати! — повторила сестра. Но они оба смеялись.

— Ну, хватит, успокойтесь, — потребовал Траск, и веселье угасло. Когда Рэйчел поставила на стол керамический горшок, снова наступила тишина.

Когда раскладывали еду, скрежет сервировочной ложки показался слишком громким. Я взглянул в широкое окно и обнаружил, что ночь снова превратилась в зеркало. Устье исчезло за смутным отражением помещения, где другие пять человек сидели за подобным нашему столу. И при этом радовались компании не больше нашего.

— Картошку в мундире и брокколи берите сами, — предложила Рэйчел, раскладывая на тарелки горячие кусочки курицы и передавая их сидящим.

— Терпеть не могу брокколи, — скривилась Фэй.

— Это потому, что брокколи — пища для мозгов, а у тебя мозги отсутствуют. — Тон брата был по-прежнему ернический, но на этот раз Фэй нахмурилась.

— Я умнее тебя.

— Размечталась.

— Умнее! Если ты такой умный, то почему провалил тренировочные экзамены?

— Довольно! — вспыхнул Траск. — Фэй, ешь брокколи и перестань выпендриваться!

— Я не выпендриваюсь…

— Я сказал, довольно!

Музыкальное позвякивание посуды, казалось, подчеркивало тишину.

— Восхитительно, — сказал я, цепляя на вилку очередную порцию.

Рэйчел улыбнулась, благодарная скорее за попытку поддержать разговор, чем за комплимент.

— В рецепте это блюдо называется чикенстроганов, но на самом деле просто курица с грибами.

— Очень вкусно. — Траск потянулся добавить себе вина. Я заметил, что Рэйчел и Джемми одновременно посмотрели в его сторону.

— Можно мне тоже? — спросил Джемми.

— Нет.

— Почему нет?

— Ешь давай, не отвлекайся.

— Почему я не могу выпить вина? Мне восемнадцать лет, и я пью, когда выхожу из дома.

— А в доме не будешь. Поступишь в университет, станешь вести себя, как тебе заблагорассудится. А пока слушай, что я тебе говорю.

У меня оборвалось в груди: после разговора с Джемми я почувствовал, что последует дальше. Парень напрягся.

— Я тебе говорил, что не собираюсь поступать в университет.

Траск помолчал, затем снова принялся есть.

— Не начинай опять.

— Я не начинал. Ты завел этот разговор.

— И прекратим. Сейчас не время.

— Отлично. Потому что разговаривать не о чем. Решать мне, и я принял решение.

Фэй, медленно жуя, глядела на родню широко открытыми глазами.

— Не хочу, чтобы Джемми уехал.

Брат ответил ей скованной улыбкой.

— Успокойся, никуда не денусь.