— Все позади.

Я поднял глаза, кашляя и вытирая слезы. Он поддерживал меня с одной стороны, а с другой возвышалась величественная фигура Гутри. Кругом толпились люди, пламя освещало озадаченные лица. Подъезжало все больше народа в верхней одежде, накинутой прямо на пижаму или сорочку. Кто-то крикнул: «Воды!» — и мне сунули кружку. Я жадно пил, холод чудотворно смягчал горло.

— Цел? — спросил Броуди.

Я кивнул и повернулся посмотреть на клуб. Пылало все здание, искры и языки пламени уносились ветром. Больница, где я был совсем недавно, теперь тоже горела, клубы дыма валили из разбитого окна.

— Что случилось? — спросил Броуди.

Я открыл рот, но снова закашлялся.

— Ладно, потом расскажешь, — сказал Броуди, подняв кружку.

Через толпу к нам пробирался человек. Это был Камерон. Он смотрел на горящий клуб с открытым ртом и не верил своим глазам. Со взглядом маньяка он обернулся ко мне.

— Что вы наделали? — Голос дрожал от ярости.

— Ради Бога, не нападайте на него, ладно? — вмешался Броуди.

Кадык Камерона подпрыгнул под кожей, будто пойманная в ловушку мышь.

— Не нападать? Моя больница пылает.

Я не мог справиться с кашлем и все же прохрипел:

— Сожалею…

— Вы сожалеете? Посмотрите туда! Все уничтожено. Как вы такое натворили?

От гнева у него вздулись вены на висках. Я шатался, вытирал слезящиеся глаза.

— Я тут ни при чем. — Горло будто набилось гравием. — Я заснул, а когда проснулся, клуб горел. Сначала загорелся клуб, а не больница.

Камерон не сбавлял обороты:

— Так он загорелся сам по себе, да?

— Я не знаю… — Снова закашлялся.

— Оставьте его в покое, человек только что выбрался из пожара, — предупредил Броуди.

Рядом раздался грубый смех. Это был Кинросс. Темноволосый, в непромокаемой одежде, он казался человеком из более дикого, темного века.

— Спас свою задницу, а?

— А вы бы предпочли, чтобы он остался там? — парировал Броуди.

— Было б неплохо.

Внимание толпы переключилось с пожара на нас. Островитяне с суровыми лицами обступили нас со всех сторон.

— Клуб самовоспламенился? — пробурчал один из них.

Остальные тоже начали выкрикивать вопросы: зачем нам понадобился их развлекательный центр и кто будет платить за создание нового? Мой шок постепенно сменялся гневом.

Затем толпа расступилась, пропустив высокого мужчину. С облегчением я увидел, что это Страчан. И напряжение спало.

Он подошел к нам и уставился на горящий клуб. Ветер трепал ему волосы.

— Боже! Кто-нибудь был внутри?

Я покачал головой, борясь с кашлем:

— Только я.

И Дженис Дональдсон. Глядя на окутавшее дом пламя, я понимал, что останки не переживут второго сожжения.

Страчан забрал у меня пустую кружку.

— Налейте еще воды.

Он протянул кружку, даже не посмотрев, кто ее забрал. Кружку наполнили и вернули мне в одно мгновение. Я благодарно глотал ледяную воду. Страчан подождал, пока я напьюсь.

— Есть соображения, как он загорелся?

Камерон с неприкрытой яростью наблюдал за происходящим.

— Разве это не очевидно? Там больше никого не было!

— Не неси чушь, Брюс! — нетерпеливо заткнул его Страчан. — Всем известно, в каком состоянии там находилась проводка. Мне следовало настоять на сносе, когда строили больницу.

— И мы просто спишем этот случай на проводку? — спросил Камерон, сжав губы.

Страчан усмехнулся:

— Что ж, вы можете в любой момент линчевать доктора Хантера. Вот фонарь, веревку найдете. Но почему бы нам сначала не разобраться, а потом уже кого-то винить? — Повернувшись спиной к Камерону, он обратился к собравшимся островитянам: — Обещаю, мы выясним, что произошло. И построим новую больницу и клуб, даю слово. Сегодня уже ничего не поделаешь. Надо расходиться по домам.

Никто не шевельнулся. И тут, словно по подсказке, каркас дома повалился с каскадом искр. Сначала постепенно, потом размеренно, толпа начала рассасываться. У мужчин был мрачный вид, многие женщины вытирали глаза от слез.

Страчан повернулся к Кинроссу и Гутри:

— Йен, Шон, вы не могли бы задержаться? И еще найти пару человек. Огонь вряд ли распространится, но лучше за ним присмотреть.

Ловкий способ снять оставшееся напряжение. Кинросс и Гутри опешили, но обрадовались, что к ним обратились с просьбой.

— Почему бы вам не взглянуть на порезы и ожоги Дэвида? — сказал Страчан Камерону.

— В этом нет надобности, — запротестовал я, не дожидаясь ответа Камерона. Медбрат он или нет, на тот день мне хватило с ним общения. — Я сам справлюсь.

— Я все равно считаю, что нам следует… — забормотал Камерон, но Страчан его перебил:

— Тогда и тебе, Брюс, нет смысла оставаться. Скоро вставать к детям в школу. Можешь идти домой.

Тон не оставлял места возражениям. Камерон пошел прочь с грозным видом. Страчан посмотрел ему вслед, затем повернулся ко мне:

— Ладно, так что случилось?

Я глотнул еще воды.

— Должно быть, я задремал. Когда проснулся, света не было, в больнице клубился дым.

Он кивнул:

— Весь остров обесточило около часа назад. Видимо, при отключении питания произошло короткое замыкание.

Я впервые заметил, что деревня погрузилась в темноту, нарушаемую только отблеском пожара. Не горели ни уличные фонари, ни свет в окнах домов.

— Жуткая ночь. Но могло быть и хуже. — Страчан пару секунд помолчал. — До меня дошли слухи. В полиции якобы возбудили уголовное дело по найденному трупу. Вам что-нибудь известно?

Броуди ответил раньше меня:

— Не стоит верить слухам.

— Так, значит, это неправда?

Броуди смотрел на него с каменным выражением лица. Страчан напряженно улыбнулся:

— Я так и думал. Что ж, тогда спокойной ночи. Рад, что вы уцелели, Дэвид.

— Из вашего дома не видно деревни. Любопытно, как вы узнали о пожаре?

Страчан держал себя в руках, хотя на лице проступил гнев.

— В небе были отблески. А я плохо сплю.

Мы уставились друг другу в глаза, и ни один не дрогнул. Затем, кивнув мне на прощание, Страчан ушел в темноту.

Броуди отвез меня обратно в отель. Поскольку его дом был у залива, он рванул к клубу, когда увидел огонь из окна спальни.

— Я тоже мало сплю, — сказал он мне с перекошенной улыбкой.

Пока мы ехали по черным улицам, от измождения я потерял чувство реальности. Хотелось запрокинуть голову и закрыть глаза. Наступила реакция организма, и я наконец почувствовал порезы и ожоги. Запах дыма и гари забил носоглотку. Я опустил окошко, но после одного порыва ветра поднял его обратно.

— Так как, думаете, загорелся клуб? — спросил Броуди спустя некоторое время.

— Полагаю, Страчан прав. — Горло сипело. — Сбой в электропитании мог вызвать короткое замыкание или скачок напряжения.

— Значит, это просто совпадение, что клуб загорелся через несколько часов после того, как у нас были непрошеные гости? И после того, как Фрейзер проболтался о расследовании по делу об убийстве?

Я был слишком разбит, чтобы четко мыслить.

— Не знаю.

Броуди не стал развивать тему.

— Все улики сгорели?

Действительно, уничтожены останки Дженис Дональдсон, мой кейс и оборудование. Фотоаппарат, ноутбук с записями и папками, диктофон — все забрал огонь.

Думая об этом, я рылся в карманах.

— Не совсем, — сказал я и достал флэшку. — Я делаю дубликат жесткого диска. Старая привычка. По крайней мере у нас есть фотоотчет.

— Лучше, чем ничего, — вздохнул Броуди.

— И еще кое-что. Я знаю имя жертвы.

Я рассказал ему о дефекте на зубе, который совпал со снимком Дженис Дональдсон, пропавшей проститутки из Сторноуэя. Броуди довольно ударил кулаком по рулю.

— Отлично сработано, — улыбнулся он, и энтузиазм на долю секунды поборол его природную сдержанность.

— Итак, у нас остались фотографии черепа. Хотелось бы получить подтверждение судебных экспертов. Если повезет, под руинами коттеджа можно откопать достаточно тканей, чтобы произвести анализ ДНК.