Что?

Что-то сверкнуло перед ним на пульте управления, изготовленном по его заказу в стиле ретро.

— Квитрилис, — раздался голос корабля. — Что?..

— Виноват, — успел произнести Квитрилис, видя, как корпус корабля октов увеличивается в размерах, заполняя все пространство перед ним, становясь видимым в подробностях.

Может, удастся пролететь сквозь него, подумал Квитрилис, прекрасно понимая, что это невозможно. Внутренние компоненты примариана были слишком велики, пустоты слишком малы. Может, аварийная остановка... нет, слишком поздно — расстояние мало. Корабль взял управление на себя. Ручной пилотаж отключился. Индикаторы загорелись, указывая на аварийный режим работы двигателя при торможении и резком повороте. Слишком недостаточно и слишком поздно. Они врежутся, снизив скорость всего лишь на десять процентов.

Квитрилис закрыл глаза. Он не знал, что ему еще делать. Корабль произвел некие звуки — Квитрилис даже не предполагал за ним такие способности. Он готовился к смерти. Конечно, перед вылетом Квитрилис продублировался, но ведь за полтысячи дней путешествия он разительно изменился, стал зрелым человеком — не то что самоуверенный молокосос, отплывший на своем ветреном сообщнике-корабле. Это будет подлинная смерть. Господи, какое отвратительное чувство в животе. Это будет самое настоящее, серьезное, бесповоротное уничтожение. По крайней мере, все случится быстро. Хоть что-то.

Может, у октов есть защита ближнего действия на этот случай. Может, Квитрилиса вместе с кораблем уничтожат до того, как они врежутся в примариан, или скинут с курса лазерным лучом, или сделают еще что-нибудь — столкнут полем, отбросят с курса чем-то изумительно, превосходно мастерским. Вот только корабли были для этого примитивны. Ого! Квитрилису пришло в голову, что он сейчас, возможно, поубивает кучу октов. Ощущение в животе стало совсем невыносимым: ощущение полной безысходности. Вот черт! Крупный дипломатический инцидент, мать его так. Культуре придется приносить извинения и... Он уже начал думать о том, что если знать о своей близкой смерти, то в одну или две секунды можно втиснуть херову тучу мыслей... и тут раздался совершенно спокойный голос корабля:

— Квитрилис?

Он открыл глаза. Жив.

А впереди — все то же небо в звездных точках. Пустое. И?..

Он оглянулся. Группа кораблей — двадцать с чем-то примарианов и один лишний рядом с ними — быстро уменьшалась в размерах, будто «А теперь...» прошел сквозь них на огромной скорости.

— Мы его обогнули? — спросил Квитрилис, сглатывая слюну.

— Нет, — сказал корабль. — Мы прошли прямо сквозь него, потому что это не настоящий корабль, а всего лишь род голограммы.

— Что? — сказал Квитрилис, тряся головой. — Как? Почему?

— Хороший вопрос, — сказал корабль. — Интересно, у них все звездолеты — такие же фантомы?

— Я жив, черт меня раздери, — выдохнул Квитрилис. Он вышел из виртуальной среды управления и сел в кресле ровно. Физические элементы управления оказались прямо перед ним, а круговой дисплей теперь показывал в чуть меньших подробностях то, что он, казалось, видел напрямую. — Мы живы, корабль, черт нас раздери! — завопил он.

— Да, живы. Даже странно. — Голос корабля звучал недоуменно. — Я посылаю сигнал с сообщением о случившемся на мой старый системник. Что-то тут не так.

Квитрилис распростер руки и задрал ноги.

— Но мы живы! — восторженно закричал он. — Мы живы!

— Я не возражаю, Квитрилис. Вот только... Постойте. Мы — в прицеле!..

Луч из примариана, прибывшего раньше всех, охватил их со всех сторон; маленький корабль и человек в нем превратились в плазму за сотые доли миллисекунды.

На этот раз у Квитрилиса Йюрке не было времени поразмыслить.

Джан Серий Анаплиан, агент знаменитых/пресловутых (зачеркнуть по вкусу) Особых Обстоятельств Культуры, увидела свой первый сон о Прасадале на борту «Семенной дрели», системника класса «Океан». Детали сна были не важны, но ее взволновал после пробуждения тот факт, что именно такие сны всегда связывались с домом. Прежде бывали сны о королевском дворце в Пурле, и об имении в Мойлиу, и о Восьмом уровне вообще, и даже (считая сны о Хьенг-жаре) о Сурсамене в целом. Это случалось несколько первых лет после прибытия в Культуру, когда Анаплиан неизменно пробуждалась в тоске по дому, нередко в слезах.

Эти сновидения медленно исчезли, вытесненные снами о других местах, в которых она жила, — например, о Клуссе на орбиталище Гадамф, где началось ее долгое введение, проникновение и вхождение в Культуру. Порой это были видения глубокие, своеобразно-трогательные, но никогда не отягощенные чувством утраты и тоски, как сны о доме.

Она моргнула, проснувшись в серой темноте новой каюты (абсолютно стандартный объем пространства в абсолютно стандартном корабле класса «Океан»), и вдруг осознала — не без ужаса, с долей мрачного юмора и капелькой иронии, — что стоило ей ощутить себя счастливой, свободной от Сурсамена и всего, что он для нее значил, как пришлось возвращаться туда.

Она почти что поймала шарик. Но не поймала, и тот ударил по правому виску с такой силой, что она вскрикнула от боли. Такой удар, несомненно, уложил бы любого гуманоида. С прежними усовершенствованиями от ОО она бы легко увернулась или поймала шарик одной рукой. Да что там — зубами! А вместо этого — бац!

Она увидела летящий шарик и поняла, что он стремительно приближается к ней, но не проявила должной расторопности. Шарик отскочил от нее. Анаплиан тряхнула головой, широко расставила ноги и чуть согнула их в коленях, на тот случай, если вдруг начнет заваливаться, — но не начала. Боль отступила, отмененная. Анаплиан потерла голову, подняла жесткий маленький шарик от крекбола — всего лишь деревяшка — и обвела помещение взглядом: кто же бросил его? У небольшого бара на внешнем балконе, по которому шла Анаплиан, стояла группа людей. Один из них приблизился к ней.

— Вы в порядке? — спросил он.

Анаплиан бросила в него шарик, плавно описавший высокую дугу.

— Да, — ответила она.

Мужчина — небольшой, круглый, сам похожий на мячик, — был черноволосым, с экстравагантной прической. Он поймал шарик и замер, взвешивая его в руке, потом улыбнулся.

— Просто тут сказали, что вы из ОО, вот и все. Я решил проверить — и бросил его в вас. Думал, вы его поймаете, нырнете или что-нибудь в этом роде.

— Может, лучше было просто спросить? — сказала Джан Серий.

Кое-кто из стоявших у бара смотрел на них.

— Извините, — сказал человек, кивком показывая на ее ушибленный висок.

— Принято. Всего доброго.

И Анаплиан повернулась, чтобы продолжить путь.

— Позвольте мне вас угостить?

— Не стоит. Но все равно спасибо.

— Нет, серьезно. Я хочу искупить свою вину.

— Считайте, что искупили. Спасибо.

— Я готовлю прекрасную «Месть За», как настоящий специалист.

— Не может быть. И что же такое «Месть За»?

— Это коктейль. Пожалуйста, останьтесь. Выпейте с нами.

— Ну хорошо.

Анаплиан выпила «Месть За» — коктейль оказался очень крепким. Она сняла антиалкогольную защиту. Круглый и его друзья принадлежали к Фракции мира — той части Культуры, которая отделилась несколько столетий назад, с началом Идиранской войны, не желая участвовать в конфликте.

Она осталась и выпила еще несколько таких же коктейлей. В конце концов круглый признался, что Анаплиан ему нравится и он находит ее весьма привлекательной, но вот ОО ему не нравятся совсем. Добрый корабль «Мы знаем, что для вас лучше» — так черноволосый обозвал их. Довольно издевательски, подумала Анаплиан.

— Это, как ни крути, насилие, — заявил он. — А мы должны быть выше этого.

— Да, иногда это насилие, — согласилась Анаплиан, неторопливо кивая.

Большинство друзей круглого разошлись. За балконом в открытом воздухе, окружавшем всесистемник, проходила регата летательных аппаратов на мускульной силе. Представление было очень шумным и красочным, со множеством фейерверков.