— О, да, — Сма кивнула, иронически улыбаясь. — Мне пришлось здорово потрудиться, убеждая тебя бросить свой цветник и вернуться к нам.

— Должно быть, я телепатически уловил чрезвычайность положения. — Он вынул из оружейной пирамиды массивное чёрное ружьё и, крякнув от натуги, еле удержал его обеими руками. — Интересно, вы стреляете из этой дуры или применяете её как таран?

— Идиранская ручная пушка, очень старая, — вздохнул Скаффен-Амтиско. — Не маши ею так; это большая редкость, можно сказать, уникальный экземпляр.

— Не удивительно. — Закалве не без труда поставил ружьё обратно и двинулся дальше по проходу. — Если поразмыслить, то, вероятно, я слишком мало требую за всю эту злосчастную эскападу.

— Ну, если ты так заговорил, то и мы могли бы спросить с тебя за… явное нарушение. Я имею в виду — за возвращение кое-кому молодости с применением нашей технологии.

— Не придирайся. Разве тебе известно, что это такое — рано состариться?

— Да, но это приложимо ко всем; а ты возвращал молодость только самым злым, одержимым жаждой власти на планете.

— У них там иерархические общества! Чего ты ещё ждала? Да и в любом случае: если бы я стал возвращать молодость всем желающим… произошёл бы демографический взрыв!

— Закалве, подобные вещи преподают в начальной школе; это часть нашей истории, часть нашего воспитания. Вот почему сделанное тобой выглядит безумным даже для школьника. Ты и есть школьник — даже не хочешь стареть. Более незрелого существа просто не существует.

— Ого! — Он внезапно остановился у открытой полки. — А это что такое? Какая красавица!

— Винтовка из разряда микровооружений, — доложил дрон. — У неё система полуразумной охраны, имеются компоненты реактивного щита, наборный ранец быстрого реагирования или антигравита… И, чтобы опередить твой вопрос, сразу скажу: эта версия для левшей… Баланс полностью регулируемый. Требуется примерно полгода тренировки, чтобы научиться пользоваться ею, так что оставь оружие в покое.

— Я и не хочу её брать, — огрызнулся Закалве, — но какое замечательное устройство, какие линии! — Он положил её обратно и взглянул на Сма. — Диззи, мне известен ваш образ мыслей, я уважаю его… Но моя жизнь — это моя жизнь. Я живу рискованно и выбираю для проживания опасные места; всегда так жил и всегда так буду жить. И все равно скоро погибну… Так зачем мне страдать от добавочного бремени в виде старения, пусть даже медленного?

— Не пытайся спрятаться за ширмой необходимости, Закалве. Ты мог бы изменить свой способ существования; от тебя вовсе не требовалось жить так, как ты живёшь… Ты мог бы присоединиться к нам; по крайней мере, жить так, как мы, но…

— Сма! — воскликнул он, резко поворачиваясь к ней. — Это годится для вас, но не для меня. Думаете, что я неправильно поступил, когда стабилизировал свой возраст? Отпущенные вам триста пятьдесят — четыреста лет вы проживёте всё до конца и умрёте своей смертью. Я могу вас понять, но меня захватывает вид, который открывается с края пропасти, и мне нравится ощущать на лице дуновение восходящего потока. Так что, рано или поздно, я всё-таки умру; и, вероятно, насильственной смертью. Возможно, даже по-дурацки, потому что так часто случается: человек избегает гибели от ядерного оружия или от руки безжалостного убийцы, а потом умирает, подавившись рыбной костью. Но смерть всем нам гарантирована.

Сма смотрела в пол, сцепив руки за спиной.

— Ладно, — уступила она, — но не забывай, кто предоставил тебе возможность любоваться этой перспективой… с края пропасти.

Закалве грустно улыбнулся.

— Да, вы спасли меня. Но вы же и не раз обманывали меня; отправляли — нет, ты послушай — отправляли меня на эти дурацкие задания, где я оказывался совсем не на той стороне, на которой предпочёл бы оказаться. Вы поручали мне воевать ради некомпетентных аристократишек, которых я бы с удовольствием передушил собственными руками, отправляли на войну, не поставив в известность, что вы поддерживаете обе противоборствующие стороны. Вы наполняли мне яйца чуждым семенем, которое я должен был впрыснуть в какую-то чёртову самку… А сколько раз я был на волосок от смерти по вашей милости?.. — Он прислонился к шкафчику, заполненному, как значилось на табличке, древним пулевым оружием. — Но хуже всего, когда вы переворачиваете эти проклятые карты вверх тормашками.

— Что? — озадаченно переспросила Сма.

— Переворачиваете карты вверх ногами, — повторил он. — Ты хоть представляешь, как это раздражает и как это неудобно, когда ты должен добраться до какого-то места и обнаруживаешь, что его координаты не совпадают с теми, которые обозначены на карте?

— Закалве, я понятия не имела, что тебе приходится сталкиваться с такими трудностями. Позволь мне принести извинения от себя лично и от имени всего Сектора Особых Обстоятельств; нет, от всей Резидентуры; нет, от всей Культуры; нет, от имени всех разумных видов.

— Сма, безжалостная ты стерва, я же серьёзно говорю!..

— Нет, по-моему, даже и не пытаешься. Карты…

— Но это правда! Их переворачивают вверх ногами!

— Значит, — Дизиэт тряхнула головой, — для этого должна быть причина.

— Какая?!

— Психология, — хором ответили Сма и дрон.

— Два скафандра? — удивилась Сма, когда Закалве заявил ей, что окончательно занялся подбором снаряжения.

Скаффен-Амтиско рядом с ними не было, робот счёл, что есть вещи более интересные, чем наблюдение за мальчишкой, покупающим игрушки. Закалве услышал в голосе Дизиэт нотки подозрительности и поднял взгляд.

— Да, два скафандра. Ну и что?

— Их можно применять для заточения кого-нибудь, учти, мне это известно. Они служат не только для защиты.

— Сма, если я вытаскиваю этого парня из стана врагов без какой-либо помощи с вашей стороны, потому что вы должны оставаться непричастными ко всей этой истории и выглядеть чистенькими, то мне требуются кое-какие средства для выполнения этой задачи. И в число этих средств входят именно скафандры СИТ.

— Один, — твёрдо заявила Сма.

— Сма, неужели ты мне не доверяешь?

— Один.

— Чёрт с тобой! — Он вытащил из кучи снаряжения только один скафандр.

— Шераданин, — Сма внезапно заговорила примирительным тоном. — Вспомни, нам нужно, чтобы Бейчей… работал не за страх, а за совесть, а не просто присутствовал. Именно поэтому мы и не можем заменить его дублем, именно поэтому мы и не можем модифицировать его рассудок…

— Сма, вы отправляете меня модифицировать его рассудок.

Дизиэт выглядела немного смущённой:

— Кстати, Шераданин, э… какие у тебя, собственно, планы? Как ты собираешься добраться до Бейчея?

Закалве вздохнул:

— Я собираюсь заставить его… В общем, старик захочет явиться ко мне.

— Как ты этого добьёшься?

— Всего одним словом.

— Словом?

— Ну, именем.

— Каким, твоим?

— Нет, моё имя полагалось сохранять в тайне, когда я служил советником Бейчея, но к этому времени слухи о нём должны просочиться. Нет, моим — слишком опасно. Я воспользуюсь другим именем.

— Ага. — Сма выжидательно посмотрела на него, но он вернулся к куче снаряжения на полу.

— Бейчей в этом… как его? в университете, верно? — спросил он, не оборачиваясь к Сма.

— Да, в архивах, почти безвылазно. Но архивов много, и всегда присутствует охрана.

— Ладно, — решительно произнёс Закалве. — Если хочешь помочь, то постарайся найти что-нибудь очень нужное этому университету.

Сма пожала плечами.

— Как насчёт денег?

— Этим я сам займусь… — Он умолк и бросил на неё подозрительный взгляд. — Мне предоставят уйму средств, не так ли?

— Неограниченные расходы, — кивнула она.

— Чудесно, — улыбнулся Закалве. — Тонна платины? Мешок алмазов? Собственный банк?

— Ну, более-менее… да, пожалуй, собственный банк, — подтвердила Сма. — Со времени последней войны мы создали нечто под названием «Авангард» — торговую империю. Именно оттуда будут поступать средства.