— Она не Сабрина Миллеря. — настаивает мужчина. — Ты не знаешь, кто она на самом деле…

— Да, — уверяю я его, медленная улыбка изгибает мои губы. — И у меня на нее свои планы. Планы, которым ты и твой босс из глубинки, торговец наркотиками, не помешает. И пока ты об этом думаешь, я хочу предложить тебе еще одну вещь для размышления.

Мужчина со страхом смотрит на меня, и я чувствую, как сила покалывает каждый дюйм моей кожи, когда я наклоняюсь вперед, прижимая электрошокер прямо к его члену. Из него выскакивает электричество, и мужчина кричит о кровавом убийстве, визжит так, будто я поджариваю ему чертовы яйца. Что, на самом деле, я мог бы быть очень близок к тому, чтобы сделать.

Я отдергиваю электрошокер, моя челюсть сжимается, когда я смотрю на него сверху вниз. Он скрючился, рыдая, и я хватаю его за волосы, отдергивая его голову назад, так что он вынужден смотреть на меня снизу вверх.

— Сабрина моя, — рычу я, находясь в дюйме от его лица. — Я убью любого мужчину, который прикоснется к ней. Моя, ты понимаешь?

Мужчина кивает, все еще рыдая, и я отдергиваю руку, глядя на тот беспорядок, который он из себя устроил.

А потом я выхожу из камеры, оставляя его там в собственных слезах и грязи.

15

САБРИНА

Когда я просыпаюсь, Каина здесь нет. Я знаю, что не должна была этого ожидать, но мое сердце все равно падает, и меня переполняет разочарование. Я сажусь, вытираю лицо руками и смотрю на гладкое пространство на кровати, где он был прошлой ночью, прежде чем я отключилась.

Должно быть, он сделал то, что обещал, — вышел на улицу, чтобы осмотреться, и не вернулся после этого. Я пытаюсь забыть о разочаровании, что он не остался на ночь, и яснее подумать о том, что это может означать. Когда я это делаю, у меня в животе пронзает приступ страха.

Я беру телефон и быстро набираю текст.

САБРИНА: Я понимаю, почему ты не остался. Но можешь хотя бы дать мне знать, что ты в безопасности???

Проходит несколько минут, пока я сижу и смотрю в телефон, мысленно перечисляя все боли, которые у меня есть этим утром. Я чувствую легкий ушиб между бедрами, и это меня странно возбуждает. Это напоминание о том, каким жестким и страстным Каин был со мной прошлой ночью, и как сильно он меня хотел, и насколько живой это заставило меня себя почувствовать.

КАИН: И тебе доброе утро, принцесса. Я в порядке.

САБРИНА: Ты нашел кого-нибудь? Что-либо?

КАИН: Тебе не о чем беспокоиться. Все в порядке. Я держу это под контролем.

САБРИНА: Так там никого не было?

КАИН: Тебе не о чем беспокоиться. Просто продолжай свой день. Увидимся.

Я смотрю на свой телефон, и меня охватывает неуверенность. Он не сказал точно, что снаружи никого не было, и у меня скручивает живот от тревожного страха.

САБРИНА: Значит, кто-то был? Каин, ты не можешь оставить меня в таком состоянии.

Я жду и жду, но он не отвечает. Я подумывала позвонить ему, но это не заставит его ответить, и сама мысль об этом заставляет меня чувствовать себя слегка сумасшедшей. Особенно учитывая, как все изменилось между нами вчера вечером.

В глубине души я знаю, что именно так обстоят дела у людей, которые выросли не так, как я. Иногда первый раз не является потрясающим моментом. Иногда парень не остается на ночь. Иногда все происходит очень непринужденно и на расстоянии вытянутой руки, и «Увидимся» — это нормальная реакция после знакомства.

Для меня все это странно, но моя проблема с Каином в том, что я не знаю, как с этим справиться, и я почти уверена, что он сейчас думает именно об этом — это была горячая, страстная, умопомрачительная встреча, но это был всего лишь секс, и так будет до тех пор, пока мы оба не захотим увидеть друг друга снова.

Вытаскивая себя из постели, я направляюсь на кухню, чтобы приготовить свой обычный безвкусный завтрак и кофе. У меня нет планов на сегодня, кроме встречи в книжном клубе сегодня вечером, и я использую это время, чтобы закончить часть своей работы по редактированию, с которой я отстала. Каин отвлекал меня, и хотя он был желанным человеком, я позволила ему встать на пути графика, который я начала строить для себя.

К пяти часам Каин все еще не написал. Я снова принимаю душ, замечая маленькую красную метку у основания горла, которая, должно быть, осталась от его рта прошлой ночью, и снова надеваю джинсы и свитер с рисунком подсолнухов. Мари спешит забрать меня, и как только я сажусь в ее минивэн, она замечает отметину на моей шее.

— Еще одно страстное свидание? — Спрашивает она с ухмылкой, и если бы у меня было какое-то намерение солгать, оно мгновенно пропало бы, когда мое лицо так вспыхнуло бы. — Хорошо, это да.

Я киваю, тяжело сглатывая.

— Да, мы пошли в закусочную поужинать. И бар. Он показал мне, как танцевать в линию.

Мари издает взволнованный звук, слегка подпрыгивая на водительском сиденье и поворачивая к дому Синди.

— Да! Я так рада за тебя. Ты собираешься увидеть его снова? И как ты это получила? — Она указывает на мою шею, и я чувствую, как цвет моего лица становится глубже. — Вы двое…

Мне удается кивнуть, мое горло слишком сжимается от нервного смущения, чтобы что-то сказать, и Мари вскрикивает.

— Боже мой, ты должна мне все рассказать. Но подожди, пока мы не доберемся до книжного клуба. Остальные тоже захотят об этом услышать.

Я немного съеживаюсь на своем месте, мой пульс подскакивает в горле при мысли о том, что меня окружают все эти женщины, которых я едва знаю, жаждущие подробностей сексуальной жизни, которую я едва начала. Для меня это странно: женщины, которых я знала еще в Чикаго, которые были частью моей группы друзей или вращались вокруг них, не хотели рассказывать о своем опыте общения со своими мужьями. Не было ничего хорошего или интересного для обсуждения, не было ощущения стремления поделиться секретами. Их мужья были выбраны для них без всякой мысли о желании или привязанности, и они не были довольны физической стороной вещей. Мимо этого нужно было проходить мимо, а не взволнованно шептаться.

— Я не думаю, что Синди захочет об этом слышать, — выговариваю я, обхватывая пальцами подол рукавов. — Она не выглядела слишком счастливой, когда мы в последний раз болтали об этом.

— Это потому, что она ревнует. — Мари машет рукой. — Но это не значит, что она не хочет знать все секреты. — Она усмехается. — Она любит сплетничать, только потому, что ей хочется, чтобы это была о ней.

Я не так уверена. Но это не имеет значения, потому что зоркий глаз Дафны замечает отметину на моей шее, как только мы входим, и сразу же возникает шум, требующий подробностей. Я не знаю, насколько мне хочется поделиться. Но опять же, какой смысл держать это при себе? Это то, что делают нормальные люди, напоминаю я себе и пытаюсь подавить свое смущение, когда мне задают вопросы.

— Мы сошлись на полпути, после того как несколько ночей назад мы сходили в закусочную и бар «Ворона», — говорю я им, мои пальцы крепко сжимают кружку горячего сидра. — Но сейчас это было действительно здорово, — признаюсь я на выдохе, и Дафна нетерпеливо ухмыляется.

— По шкале того, сколько раз он заставлял тебя кончать, насколько это было хорошо? — Спрашивает она, когда Мари наклоняется и шлепает ее.

— Дафна.

— Что? Я хочу знать. Он просто так выглядит или у него есть язык, чтобы это подтвердить? — Она шевелит своим, и я ловлю себя на том, что невольно смеюсь.

— Дважды, — признаюсь я. — И дважды прошлой ночью, когда мы прошли весь путь до конца.

— До конца, — Синди удивляется. — Ты говоришь так, будто учишься в старшей школе, Сабрина. У тебя же это не был первый раз?

Я бледнею, слыша язвительность в ее словах, и знаю, что все замечают, как я вздрагиваю в ответ. Я была готова сказать, что да, рассказать этим женщинам о своем первом разе так, как никогда бы не рассказала в своей старой жизни, но едкий комментарий Синди заставляет меня задуматься, хочу ли я вообще это делать.