Девственность Сабрины принадлежит мне. Она об этом знает, и я уже потребовал ее у нее. И сегодня вечером я хочу выполнить это обещание.

Я поворачиваюсь, шагая в импровизированное пространство, наклоняюсь и поправляю член одной рукой, чувствуя, как он пульсирует в моей ладони. Вспыхивает желание погладить себя до быстрого, беспорядочного оргазма, искушение быстрого облегчения дает о себе знать. Но будет намного лучше, если я подожду, прежде чем войти в нее.

Хватая телефон, я быстро прокручиваю список до ее имени, набираю сообщение и опускаюсь на скамейку.

КАИН: Я хочу тебя увидеть. Я дал тебе пространство, но больше не могу. Могу ли я прийти?

Это прямо и по делу, может быть, даже слишком, но я сейчас не могу мыслить достаточно прямо, чтобы сформулировать что-то получше. Экран темнеет на несколько долгих мгновений, и я начинаю задаваться вопросом, не собирается ли она просто проигнорировать меня, если та первая ночь была слишком трудной, и она решила закончить со мной.

Как будто это вообще возможно.

Я не смогу забыть Сабрину.

Мой телефон вибрирует, и я провожу пальцем вверх по экрану, не обращая внимания на болезненный толчок в руке. Появляется имя Сабрины, и моя грудь сжимается вместе с членом.

САБРИНА: Да. Можешь.

САБРИНА: Я тоже хочу тебя увидеть.

Через долю секунды я встаю со скамейки и направляюсь к своему грузовику. Здравая часть моего разума кричит где-то в глубине души, что сначала мне следует пойти домой, что мне нужно привести себя в порядок, прежде чем я пойду к Сабрине. Прозвище «принцесса» в основном предназначено для того, чтобы задеть ее, но я не уверен, какова будет ее реальная реакция, если я появлюсь на ее пороге с запекшейся кровью другого мужчины. Она может меня выгнать, и что тогда? Либо я отказываюсь идти, либо все равно оказываюсь дома, сжимая кулак.

Все мое тело реагирует на эту мысль, восставая против нее всеми фибрами своего существа. Это больше, чем просто желание, она нужна мне сегодня вечером. Мне нужно заявить на нее права.

Я завожу грузовик с намерением сначала поехать домой, принять душ и надеть чистую одежду. Но на полпути я понял, что вообще не двигаюсь в направлении к своему дому. Я направляюсь к Сабрине, и когда осознаю это, уже не могу заставить себя развернуться. Это похоже на магнит, как будто крюки впились в меня и притянули к ней, и вместо этого я нажимаю на газ, ускоряясь в срочном стремлении добраться до нее быстрее. Я тверд как камень, мое тело напряжено от настойчивой потребности.

Я подхожу к ее двери преодолевая по две ступеньки за раз, дергаю ручку, хотя знаю, что она будет заперта. К моему удивлению, она поддается, и я понимаю, что она, должно быть, открыла ее, как только узнала, что я уже еду. Каким-то образом это только усиливает желание, пульсирующее в моих венах. Я распахиваю дверь, плотно закрывая ее за собой, только чтобы поднять голову и увидеть, как Сабрина выходит из кухни с нервным выражением лица.

— Я слышала твой грузовик, — медленно говорит она, и у меня по спине пробегает дрожь, когда я вижу, как ее зубы царапают ее полную розовую нижнюю губу. Ее взгляд скользит по мне, охватывая меня, и на смену беспокойству приходит выражение испуганного беспокойства. — Каин, что случилось…

Что-то щелкает внутри меня, этот рев в ушах блокирует все, что она могла бы сказать, и я пересекаю комнату в три быстрых шага, моя рука обхватывает ее за талию, когда я прижимаю ее к себе, моя другая рука в ее волосах, и я откидываю ее голову назад.

А затем, не обращая внимания на болезненный порез на губах, я прижимаюсь губами к ее губам.

13

САБРИНА

Я не уверена, что когда-нибудь привыкну к тому, как голоден Каин каждый раз, когда он прикасается ко мне. Когда его рот накрывает мой, его язык настойчиво поглаживает край моих губ, я на мгновение забываю, что он окровавлен и в синяках, его волосы зачесаны назад, как будто они были мокрыми или потными и начали сохнуть, на нем надета тренировочная пара шорты с брызгами крови и футболка. Я не знаю, что с ним случилось и что происходит, но все возможные вопросы умирают на моих губах, когда он целует меня, как голодный.

Стоя здесь, он выглядит первобытным, почти животным, и точно так же целует меня, его руки скользят по моей рубашке и доходят до талии моих джинсов, а его руки проникают под ткань.

Я ему нужна, и это пробуждает во мне то же самое. Вопросы, которые мне следовало бы задать, проносятся у меня в голове, но они продолжают теряться в тумане желания, которое возникает в тот момент, когда я чувствую его грубые ладони на своей коже, в тот момент, когда эти руки скользят вниз, чтобы схватить мою задницу и притянуть меня к себе сильно прижав к своему напряженному телу.

Я втягиваю воздух, чувствуя, как его эрекция прижимается к моему бедру. Он ощущается тверже, чем в прошлый раз, если это возможно, и когда его язык проникает в мой рот, перехватывая дыхание, я понятия не имею, что сейчас произойдет.

Его руки сгибаются под изгибом моей задницы, подхватывают меня и прижимают к себе, когда он поворачивается в сторону моей спальни. Мои ноги обвивают его, не задумываясь, мои руки сжимают его плечи, а он продолжает меня целовать, его язык переплетается с моим, пока он, шатаясь, идет по коридору в сторону спальни.

Должно быть, ему больно. Его руки, его губы… ему, должно быть, больно, я не понимаю, почему это не так, но для него это, кажется, не имеет значения. Каждый раз, когда я пытаюсь разорвать поцелуй, он снова захватывает мой рот, впившись зубами в мою губу, переплетая наши языки, как будто он отчаянно пытается не остановиться. И только когда он швырнул меня на кровать, нависая надо мной и начиная стягивать мою футболку, мне удается оторвать свой рот от его.

— Каин, что случилось? — Задыхаюсь я, и кладу ладонь ему на грудь встречаясь с его темными, полными похоти глазами. — Ты ранен. Что происходит?

Он качает головой, его рыжевато-каштановые волосы падают ему на лицо, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Нет, — выдает он, его руки все еще лежат на моей рубашке, прижаты к бокам, и он наклоняется надо мной, положив одно колено между моих ног. Когда мой взгляд опускается вниз, я вижу, как его член натягивает шорты, и толстый выступ выдвигается наружу, требуя облегчения.

Между моими бедрами возникает лужа возбуждения, горячая и настойчивая, и мне хочется задать вопросы позже. Попросить его снова сделать то же, что он делал своим языком, чтобы я могла почувствовать это изысканное удовольствие.

Каин делает глубокий, неровный вдох, его пальцы сжимают мои бока.

— Ты видела, как я боксировал в тот день в спортзале, да?

Я киваю, и кусочки начинают складываться воедино.

— Это все от бокса?

— Борьба, да. Неофициально. Сегодня вечером я дрался. — Грудь Каина тяжело вздымается, и я чувствую трепет волнения при мысли о том, что он на ринге противостоит другому мужчине, в поту, каким он был в тот день в спортзале. Я представляю, как они кружат вокруг друг друга, обмениваются ударами, хватаются и борются, всю эту жестокость, и чувствую восторг, которого не ожидала. — Оттуда это все.

— Ты выиграл? — Шепчу я, и на его лице расплывается медленная, дикая ухмылка.

— Да, я, черт возьми, выиграл.

Прежде чем я успеваю остановиться, я сжимаю кулак на его футболке и притягиваю его рот к себе. Опять же, есть разница между тем, что, как я знаю, я должна чувствовать, и тем, что я чувствую на самом деле. Я должна быть в ужасе, напугана, может быть, даже испытывать отвращение к насилию. Мне следовало бы злиться на Каина за то, что он открыл мне это, позволил мне увидеть эту его сторону вместо того, чтобы скрывать ее.

Но правда в том, что это меня возбуждает, мое желание разгорается от соленого железного привкуса крови на его губе, прижатой к моему языку, когда я отвечаю на его поцелуй с той же страстью, с которой он поцеловал меня. И запах пота и металлическая жестокость на его коже заставляет меня хотеть его еще больше, заставляет меня хотеть в нем всего настоящего, первобытного и живого.