Сабрина делает быстрый шаг в сторону, нервно отскакивая назад, как зайчик, но она просчиталась. Ее спина уперлась прямо в боксерский мешок, и он скрипит покачиваясь, а она застыла на месте, пока я приближаюсь к ней.

Я кладу одну руку на мешок удерживая его неподвижно, нависая над ней.

— Куда собралась, принцесса? — Бормочу я, и губы Сабрины приоткрываются, в ее глазах снова вспыхивает раздраженная искорка. Она тяжело сглатывает, оглядываясь слева направо, но идти ей некуда. Я так близко, что наши тела почти соприкасаются, моя рука блокирует ее слева, и она знает, что я быстрее ее. Если она попытается броситься вправо, я ее поймаю.

— Я поймал тебя, зайчонок, — шепчу я, глядя прямо ей в глаза.

6

САБРИНА

Мое сердце бьется, как у маленького зверька, котором он меня и назвал, и я не думаю, что смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

Хочу ли я? Я не знаю. Я в ужасе и в то же время чувствую, что горю изнутри, пылаю жаром, стягивающим кожу, которого я никогда раньше не чувствовала. Это тепло наполняет меня, вплоть до пульсирующего пространства между бедрами, и я чувствую, что нахожусь на грани того, чтобы меня охватило ощущение, которое я даже не узнаю.

Я не знала, что делать, когда вошла и увидела, как он тренируется, без рубашки, с мускулистыми мышцами и потом стекающим по его коже блестящим в верхнем свете. Он весь полон мускулов, как одна из скульптур греческих богов, которые я видела в музеях. Худощавый, точеный, как абсолютное физическое совершенство, и теперь он нависает надо мной, его рот так близко к моему, что я уверена, что на этот раз он действительно собирается меня поцеловать.

Мой первый поцелуй. Что-то, о чем я всегда думала, произойдет в день моей свадьбы с мужчиной, которого выбрал для меня отец, мужчиной, с которым я, вероятно, даже не была бы в восторге от поцелуя. Но я хочу, чтобы Каин поцеловал меня. Он раздражительный и высокомерный, и он вызывает какую-то инстинктивную тревогу, которая говорит мне, что он опасен, но я хотела, чтобы он поцеловал меня раньше, хотя я была зла и расстроена. Я хочу, чтобы он поцеловал меня сейчас, даже если ритмичный ритм моего сердца подсказывает мне, что мне следует бежать. Потому что какая бы первобытная, инстинктивная вещь ни предостерегала меня от него, она также влечет меня к нему.

К искушению — впервые позволить себе хотеть, предоставляя право выбора.

Если этот великолепный мужчина тоже хочет меня, никто здесь не заставит меня сказать «нет». Но вероятно это будет всего лишь поцелуй…

Он тяжело дышит, его грудь так близко к моей, что почти касается меня каждый раз, когда он делает вдох. Его руки сжимают меня, удерживая на месте, и в его взгляде есть хищный жар, от которого мне хочется бежать, даже когда я смотрю в его темно-голубые глаза и жажду его губ на своих.

Я совершенно не готова к ощущениям, когда это произойдет. Он наклоняется одним коротким, быстрым движением, его рот сильно прижимается к моим губам, а его тело одновременно прижимается к моему, и меня охватывает волна незнакомых ощущений. Его рот, полный и твердый, наклонятся над моим, когда он берет поцелуй без дальнейших колебаний, его соленые губы скользят по моему рту, его твердая грудь прижимается ко мне, мышцы напрягаются, когда его бедра встречаются с моими и прижимаются к моему бедру…

Я задыхаюсь, и из меня вырывается тихий хныкающий звук шока и возбуждения, когда я чувствую его твердую длину на своей ноге. Ничто его не удерживает, кроме тонкой ткани его шорт, и я полностью ощущаю ее, горячую и толстую, когда он прижимается ко мне, настолько большую, что я не могу себе представить, как все части на самом деле сочетаются друг с другом. Он никак не сможет поместиться внутри меня, и все же…

Мое тело пульсирует, как будто отчаянно хочет этого.

Его правая рука падает на мое бедро, сжимается вокруг него, и он стонет, звук вибрирует у меня во рту и во мне, а я словно в шоке. Я заставила его издать этот звук? Я? Это почти звук боли, и тем не менее, то, как он прижимается ко мне, как его большой палец прижимается к моей бедренной кости, когда его твердый член трется о мою ногу, а его язык скользит по моим губам — я инстинктивно знаю, что это не боль. Это потребность, удовольствие и похоть, и это заставляет меня чувствовать все это тоже.

При этом меня охватывает опьяняющее чувство власти, словно прием наркотика, даже лучше, чем удовольствие, пробегающее по моим нервам от прикосновений рта и рук Каина. У меня никогда в жизни не было власти. У меня не было власти выбирать свое будущее, или себе мужа. У меня не было сил спастись от похищения или выбрать, куда мне пойти дальше. Всю свою жизнь я была совершенно бессильна, и все же в этот момент я чувствую, как во мне просыпается новое, ранее неизвестное чувство силы.

Эффект, который я оказываю на Каина, — это сила. И я думаю, что как только я сдамся, как только мы доведем дело до неизбежного завершения, я потеряю некоторую часть этого.

Мне нужно владеть им, пока я могу, чтобы понять, что здесь происходит. Почему он хочет меня, и куда это приведет.

— Каин. — Я пытаюсь произнести его имя, но этот звук, кажется, только подстегивает его. Его бедра прижимаются к моим, боксерский мешок качается назад, чуть не отбросив нас обоих в сторону. Он издает разочарованный звук, похожий на рычание, обе его широкие руки внезапно крепко сжимают мою талию, когда он поворачивает меня, прижимая к канатам, окружающим боксерский ринг прямо рядом с нами.

— Повтори мое имя еще раз, — рычит он, его губы прижимаются к моим, его руки все еще крепко лежат на моей талии. Его большие пальцы скользят по краю моей грудной клетки, его язык прижимается к краю моих губ, требуя входа. — Черт, Сабрина…

Было бы так легко сдаться. Я никогда не предполагала, что мой первый поцелуй будет таким, и я хочу знать, как будут ощущаться остальные. Что еще он может мне показать такого, что разрушило бы все мои прежние представления о том, каким может быть секс?

Его руки скользят вверх, его рот отстраняется от моего, его губы скользят по моей челюсти к мягкой плоти моей шеи, а его пальцы начинают обвивать мою грудь. Его губы на моем горле посылают электричество по моей коже, от чего у меня слабеют колени, и я дрожу от удовольствия, но мне каким-то образом удается найти в себе силы протянуть руку и прижать руки к его груди.

— Каин, — шиплю я, на этот раз более настойчиво. — Каин, остановись.

К его чести, он это делает. Он вздрагивает, его руки сжимают мои бока на одно короткое мгновение, и я почти задаюсь вопросом, остановится ли он, но затем он отстраняется, его глаза темны, зрачки широко раскрыты, и он смотрит на меня сверху вниз с почти дикой потребностью.

Это снова пронзает меня потоком тепла, и все, что я могу сделать, это не просить его продолжать меня целовать.

— Мне просто… мне нужна секунда, — дышу я, чувствуя головокружение. Это не так. Я чувствую себя совершенно разбитой из-за внезапности того, что только что произошло, из-за того, как быстро все вышло из-под контроля. — Я… это было… я никогда…

— Тебя не целовали раньше? — Спрашивает он, и жар поднимается к моему горлу, когда я прижимаю пальцы к губам.

— Неужели у меня так плохо получается? — Шепчу я, унижение накатывает вслед за желанием, и Каин грубо хихикает, качая головой.

— Совсем неплохо, — хрипит он. — Но ты дрожишь, как лист на ветру, маленький зайчонок. Если кто-то уже целовал тебя раньше, значит, у него это получилось не очень хорошо.

— Нет, это был… это был мой первый поцелуй, — признаюсь я, мои руки хватаются за спиной за веревки кольца для поддержки. Мои колени кажутся подо мной вот-вот поддадутся. — Я все еще… я…

— Девственница? — Каин подталкивает, его рот дергается от веселья, но я вижу, как что-то мелькает в его глазах, когда он это говорит. Что-то, что создает впечатление, будто они ненадолго темнеют, его взгляд становится жестким, что одновременно пугает меня и вызывает ответную дрожь по моему телу.